Читать онлайн «Обвиняется терроризм». Страница 57

Слово Рузанкину — работнику Кизлярского ГОВД: «9 января видел майора милиции Иванова. У него было множество осколочных ранений в правой стороне тела. От сотрудников слышал, что на мосту через реку Терек погиб Егоров Евгений. С ним вместе проходили службу в милиции. 10 января на улице видел обожженный труп милиционера Ромащенко Павла».

Богачева: «9 января 1996 года муж, заместитель начальника отдела внутренних дел, отправился на работу. В ходе перестрелки с боевиками в районе больницы он был убит. У него оторвана рука, имелись ранения в области груди и лица».

Потерпевшая Детистова заявила, что «ее сын Детистов — сотрудник милиции — дежурил в больнице с 8 января по 9 января. Когда больницу захватили чеченские боевики, они его расстреляли. У сына были прострелены ноги, грудь, живот и голова».

Потерпевшая Ромащенко рассказала о том, что от работников больницы она узнала о том, что ее сын — милиционер, защищая больницу от боевиков, одного застрелил, а другого ранил. Боевики захватили его в плен, завели в один из кабинетов и там мучили. После облили спиртом, подожгли и заставили бежать. Потом застрелили. Когда осматривали труп, она видела огнестрельные ранения в затылок, грудь, спину. Руки были обожжены, выломаны. Выбито левое колено.

Серкеров нашел своего сына-милиционера в железнодорожной больнице. У сына кровоточили пулевые ранения в левую руку и правую ногу. Три сквозных ранения нижней части спины и живота. Сын сказал ему, что был ранен, когда находился за рулем автомобиля «Волга». Примерно через два часа после встречи с отцом сын умер от ран.

Потерпевший Зейналов: «9 января 1996 года в Кизлярской больнице боевики стреляли по солдатам из-за спин заложников, которых заставляли кричать солдатам, чтобы те прекратили огонь».

Емельянов — сотрудник милиции из Москвы: «После штурма 16 января отряд выходил из села и попал под сильный обстрел боевиков. В отряде были убитые и раненые. Видел, как были убиты Заставный, Туршанский, Бахтияров. Ранены Азонов, Трофимов, Ефремов…»

И все это на фоне заявлений Радуева, что представителей правоохранительных органов боевики специально не убивали, пытались вести с ними переговоры. Все это — ложь. О каком миролюбии боевиков могла идти речь?

Напротив, о прямом умысле на убийства и покушений на убийства свидетельствовали минирование боевиками помещений больницы и другие обстоятельства, при которых пострадавшими были получены ранения.

Потерпевший Баачилов рассказал, что после ухода бандитов больница оказалась нашпигованной минами-ловушками. Вдоль стен стояли пакеты, различные коробки, от которых тянулись провода-растяжки. На его глазах сработала одна мина.

Свидетель Николаев: 11 января 1996 года в Кизлярской больнице во время разминирования он был очевидцем подрыва на мине майора Шахова.

Сам Шахов рассказал о том, что в Кизлярской больнице при разминировании было изъято 43 взрывных устройства общей массой 220 кг. А на последнем 44-м — он подорвался.

Власенко — военнослужащий войсковой части 7463. Его БТР был обстрелян чеченскими боевиками из гранатометов и автоматов. Один из снарядов попал в башню. Его оглушило, он потерял сознание. Когда очнулся и покинул БТР, увидел раненого офицера, которого попытался перенести в укрытие, но в этот момент был ранен в ноги.

(Показания потерпевших подтверждены заключениями экспертиз и медицинскими документами. Все эти документы фигурировали в суде и были предъявлены подсудимым. Радуев и его подельники с медицинскими документами ознакомились.)

Как проходил отход боевиков из Кизляра? Радуев не мог удержаться от «лицемерного сарказма»: мол, ему сами заложники были не нужны. Они якобы добровольно сели в автобус. И добавил: «Они закрыли собой окна».

Свидетели Беев и Гусаев показали, что Радуев действительно сначала согласился отпустить всех заложников в обмен на добровольцев из числа руководителей Республики Дагестан, но обманул. В момент посадки в автобусы утром 10 января боевики взяли из больницы дополнительно около 160 заложников.

По свидетельству Рамазана Алилова, боевики сказали: «Вы хотите, чтобы мы забрали стариков и женщин? Кто пойдет?»

Сопровождать боевиков пошли молодежь и мужчины… А как еще могли поступить настоящие мужчины, горцы, которые ценят свои традиции, верны своему народу, своей Родине, своим обычаям.

«Если ты человек, — говорил Алишер Навои, — не называй человеком того, кто не заботится о судьбе своего народа».

А о чем заботился Радуев? Ниже его откровения в кабинете следователя.

Город Москва 28 апреля 2000 года

Допрос начат в 10 часов 20 минут.

Допрос окончен в 15 часов 40 минут.

Вопрос: В ходе прошлых допросов вы показали, что по указанию Джохара Дудаева руководство действиями сводного отряда по захвату города Кизляра осуществлялось вами и Исрапиловым Хункером. При этом на Исрапилова возлагалось военное руководство операцией, а на вас — общеполитическое. Подтверждаете вы ранее данные по этому вопросу показания?

Ответ: Да, это было именно так, поэтому я подтверждаю ранее данные мной показания.

Вопрос: Вам предоставляется возможность ознакомиться с содержанием приобщенной к делу видеозаписью интервью Исрапилова Хункера Германовича, в котором он прямо говорит, что возглавлял операцию полковник Радуев, а он являлся его помощником, а также видеозаписью, в которой один из боевиков вас прямо называет командиром. Что вы можете показать по существу предъявленных видеозаписей?

Ответ: Я внимательно ознакомился с предъявленными мне видеозаписями и все равно настаиваю на своих показаниях. Сейчас я затрудняюсь ответить на вопрос, почему Исрапилов Хункер (Хункерпаша), находясь в селе Первомайское, в интервью средствам массовой информации назвал себя моим помощником. Возможно, потому, что в тот момент уже весь мир знал, что я руковожу операцией, и он не хотел вносить сумятицу в этот вопрос. Это только мое предположение. Во всяком случае, на эту тему мы с ним не говорили, так как в тот момент было просто не до этого. Да и назвал он себя не моим заместителем, а помощником. Помощник — это техническая должность, то есть лицо, выполняющее мои поручения и не принимающее участия в принятии тех или иных решений. Это полностью не соответствовало той роли, которую он выполнял в ходе проведения Кизлярской и Первомайской операций.

Дело в том, что мы с ним являлись «командующими фронтами», то есть занимали одинаковые должности в иерархии «вооруженных сил Ичкерии». Поэтому, учитывая менталитет чеченского народа, никто из нас не мог командовать другим. Именно по этой причине Джохар Дудаев поручил проведение захвата города нам двоим, возложив на Исрапилова руководство боевыми действиями, а на меня общеполитическое руководство.

Я настаиваю на своих показаниях не потому, что хочу принизить свою роль в захвате Кизляра и переложить часть ответственности на Исрапилова. Я не скрываю от следствия того обстоятельства, что являлся одним из руководителей проведения операции и по указанию Дудаева принимал самое активное участие в создании сводного отряда, обеспечении его вооружением, боеприпасами и средствами связи, а также в планировании захвата города. Кроме того, я принимал оперативные решения по ведению боевых действий как в самом Кизляре, так и, в особенности, в селе Первомайском. При этом Исрапилов находился постоянно при мне, и эти решения с ним, как правило, согласовывались.

Он, в свою очередь, с моего разрешения неоднократно принимал участие в переговорах с представителями власти Дагестана и военными руководителями российских войск, хотя это была моя прерогатива. Таким образом, мы вместе с ним осуществляли как военное руководство операцией, так и общеполитическое.

Что касается второй представленной мне видеозаписи, то в ней Атгириев Турпалали перед журналистами, называя меня командиром, тем самым никого не обманывает. Ведь я действительно вместе с Исрапиловым являлся командиром сводного отряда, а уточнять перед прессой вопрос о разделе полномочий между нами в его заявлении просто не имело смысла.

Хочу также отметить, что следствию не следует верить всем заявлениям, которые боевики нашего сводного отряда сделали средствам массовой информации, так как при этом они не всегда говорили правду. Например, я в многочисленных интервью заявлял, что мы совершили рейд до Астрахани и на обратном пути захватили Кизляр, что в ходе проведения этой операции наш отряд понес минимальные потери и, вместе с тем, был нанесен огромный урон живой силе и технике федеральных сил. Все это я делал сознательно, чтобы возвысить чеченских боевиков в глазах мировой общественности и показать недееспособность российских войск. То есть это были элементы дезинформации в рамках информационной войны, которую мы вели против России. Подобные заявления делали и другие участники Кизлярской и Первомайской операций, особенно после возвращения на территорию Чечни.