Читать онлайн «Вся чернильная рать...». Страница 19

М. Фридберг склонен поставить под подозрение почти всех латиноамериканских писателей. Он информирует, что «большинство авторов из Латинской Америки, изданных в СССР… являются марксистами или по крайней мере противниками империализма янки… Картина, вырисовывающаяся из их сочинений, представляет собой континент, замученный язвами капитализма»[124].

Впрочем, список «подозреваемых», составленный М. Фридбергом, касается не только писателей Латинской Америки. Скажем, издавали в СССР знаменитого английского писателя Герберта Уэллса. Советолог тут же клеймит его: «Преданный друг СССР»[125]. Французский писатель Морис Дрюон — «…член прокоммунистического Национального Комитета французских писателей»[126]. Итальянский детский писатель Джанни Родари — «коммунист». Огульному поношению подвергает М. Фридберг известных английских писателей Дорис Лессинг, Джека Линдсея и Джеймса Олдриджа за их прогрессивные взгляды и остросоциальное творчество.

Фридберг твердит, что переводят и издают в СССР только те произведения западных авторов, которые «прямо или косвенно поддерживают создаваемое советскими средствами массовой информации и советской школой впечатление о несоветской жизни»[127].

Фридберг не без ехидства добавляет, что в число издаваемых в СССР зарубежных книг «также включаются и те, которые отображают широкий спектр зол, свойственных капитализму, — от экономической несправедливости (угнетения) до религиозного фанатизма, от расовых гонений до чувства отчужденности и пассивности, от безработицы до войны. Некоторые из этих книг были написаны друзьями Советского Союза и теми, кто симпатизирует делу коммунизма…»[128].

Ну раз на эти темы пишут «друзья Советского Союза», а также «симпатизирующие делу коммунизма», то, по Фридбергу, этими писателями давно пора бы заняться ФБР и различным «комиссиям по расследованию антиамериканской деятельности», или как там они теперь в США называются… Ибо из рассуждений М. Фридберга вытекает один очень простенький вывод: опираясь на книги изданных в СССР зарубежных писателей, советская школа и советские средства массовой информации внушают, дескать, советским людям неверный взгляд на жизнь буржуазного общества, приписывая ему «беды», которые «в соответствии с официальной коммунистической догмой присущи несоветским обществам»[129].

Впрочем, он так и формулирует: «Американские книги, издаваемые в СССР в 1950-х и 1960-х годах, помогали внедрить в умы советских читателей образ Америки как страны расового угнетения, экономической несправедливости и духовной пустоты»[130].

Особенно, дескать, «высоко котируются в советском перечне болезней капиталистического мира темы расовой несправедливости, и иностранные романы, поэмы и пьесы на эту тему встречают благоприятный прием у советских критиков и издателей. Многие из таких книг написаны авторами, настроенными откровенно просоветски…»[131].

Более того, «обычно советские читатели (так же как критики и издатели) не упускают возможности критиковать расовые проблемы в Америке»[132].

Дескать, и вопрос-то, по Фридбергу, плевый. Ну подумаешь, линчевали сколько-то там сотен черных, ну, лидера негров Мартина Лютера Кинга убили; ну, вот еще в Майями расстреляли недавно демонстрацию черных, было много убитых и раненых; да вот в Атланте кто-то уже второй год систематически убивает черных детей (уже двадцать восемь черных детей погибли!) и трупы бросает в реку, а найти душителя — ну как его найдешь? Прячется очень уж искусно… Полицейские опять же то там, то тут без причины убивают частенько негров, и, как всегда, «в порядке самообороны». А если безработица среди негритянского населения более чем вдвое превышает безработицу среди белых — то что тут такого? Обычное это дело в Америке… А эти русские, видите ли, «не упускают возможности…» и ловко используют в своих целях книги, «написанные авторами, настроенными откровенно просоветски».

Что можно сказать в ответ на подобные казуистические ухищрения советолога? Напрасно он пытается валить с больной головы на здоровую. В бедах Америки — а они реально существуют — не «коммунистические догмы» виноваты, эти беды существуют в полном «соответствии» с системой капитализма, жестокой и безнравственной системой, разъединяющей людей для того, чтобы легче могла властвовать над ними маленькая кучка капиталистов, наживающая свои миллионы и миллиарды путем бесчеловечной эксплуатации трудящихся. Пропаганда антикоммунизма и антисоветизма, запугивание несуществующей «советской военной угрозой», разжигание расизма, полная свобода порнографии и проституции, аморализма, наркомании и алкоголизма, воспитание религиозного фанатизма, постоянная гигантская армия безработных в 10—12 миллионов человек — все это мощные и эффективные средства разъединения людей, воспитания в них тупой покорности власти капитала, в конечном счете — обесчеловечивания человека.

Что же касается расовой проблемы в Америке, то вот что сказал недавно новый президент Национальной городской лиги США Джекоб: «Сегодня, как никогда ранее, широка пропасть между негритянским меньшинством и Белым домом»[133]. Напомним, что предшественник Джекоба, известный негритянский деятель Вернон Джордан — преемник Мартина Л. Кинга на этом посту, получил тяжелое огнестрельное ранение за свою деятельность в защиту прав черного населения Америки.

Может, М. Фридберг считает, что и Джекоб «настроен откровенно просоветски»?

М. Фридберг огульно обвиняет писателей, «симпатизирующих Советскому Союзу»[134], в преднамеренной предвзятости творчества, поскольку в своих книгах они так, мол, изображают жизнь буржуазного общества, что советский читатель может «решить, что жизнь на Западе действительно невыносима…»[135].

Правда, признает М. Фридберг, в Советском Союзе издают немало книг и таких западных писателей, в том числе американских, чьи политические взгляды никак не назовешь лояльными по отношению к учению коммунизма, к идеям коллективизма, к советскому образу жизни. Почему бы это? — ломает себе голову советолог. И высказывает предположение, что подобные книги предоставляют якобы советскому читателю «широкий выбор добротной прозы и, можно добавить, приносят советским издателям существенную прибыль»[136].

Действительно, в СССР издаются книги и тех авторов, которые мало что понимают в принципах общественного устройства СССР. Но это доказывает лишь одно: политические взгляды авторов играют не самую главную роль при решений вопроса о переводе произведений в СССР. Хотя, разумеется, откровенные фашисты или явные антикоммунисты не имели и не будут иметь никаких шансов быть переведенными и изданными в нашей стране.

Американского писателя Трумена Капоте не назовешь приверженцем коммунизма, однако его документальная повесть «Обыкновенное убийство» о зверском и хладнокровном убийстве канзасского фермера и всех членов его семьи, напечатанная в журнале «Иностранная литература» в 1966 году, производит потрясающее впечатление обнаженным показом нравов современной Америки, где жизнь человека обществом и законом не защищена, а убийства людей без суда и следствия становятся чуть ли не нормой жизни.

Достаточно вспомнить также историю зверского убийства голливудской кинозвезды Шарон Тэйт, или профсоюзного деятеля Яблонски, или президента Кеннеди и его брата Роберта, или Летельера, бывшего министра иностранных дел Чили в правительстве Альенде, надеявшегося спастись от террора Пиночета в США и павшего в Америке от рук наемных убийц… Впрочем, известны примеры сотен других убийств в Америке, совершенных просто так, ради «развлечения», от скуки.

М. Фридберг как раз и опасается, что произведения писателей-реалистов Америки и, в частности, Трумена Капоте могут создать впечатление о том, что «убийства в США стали обычным делом»[137].

Увы, стали, и давно уже стали привычным и обычным делом. И писатели видят это, это их тревожит, и об этом они пишут. А Морис Фридберг кричит: «Неправда! Я этого не вижу и видеть не желаю». Что ж, это его, можно сказать, служебная обязанность отрицать факты, которые обличают бесчеловечную систему жизни в условиях империалистической Америки. За это Фридбергу платят деньги, и, надо полагать, немалые, ибо работа советологов-антикоммунистов неблагодарная и морально грязная.

М. Фридберг напыщенно и гневно толкует о том, что издательское дело в СССР является государственной монополией. И как бы, мол, «законным» это ни выглядело, все равно переводные издания подвергаются контролю, что, по Фридбергу, «ограничивает»[138] выбор книг для перевода, от чего, естественно, страдает советский читатель.