Читать онлайн «Мальтийский орден в прошлом и настоящем». Страница 6

Завоеватели-крестоносцы в основном оседали в городах, которые, во-первых, обеспечивали лучшую защиту, а во-вторых, предоставляли больше удобств. В результате рыцари, оставшиеся на Востоке, все больше воспринимали образ жизни, полный роскоши и неги, характерный для арабской знати. Города Палестины и Сирии XII—XIII вв. — Иерусалим, Антиохия, Триполи и Акра — являлись по тем временам крупными населенными пунктами, в которых находились резиденции правителей и епископов, дворцы знати, многочисленные церкви, штаб-квартиры военных орденов — тамплиеров и иоаннитов, конторы итальянских и провансальских купцов. В городах велась оживленная торговля, слышался разноязычный говор; сюда устремлялись толпы паломников со всех концов Европы, прибытие которых давало немалый доход казне баронов. Пилигримы, однако, обычно надолго на Востоке не задерживались; посетив святые места и поклонившись реликвиям, они спешили обратно на родину.

Основную массу населения составляли закрепощенные крестьяне-вилланы из местного населения. Случаи расселения в сельской местности франков были чрезвычайно редки, их можно было буквально сосчитать по пальцам; одним из франкских поселений, кстати, владели иоанниты (оно располагалось в окрестностях замка Бейт-Джибрин). К числу таких поселенцев обычно принадлежали бедняки европейцы, увлеченные общим потоком крестовых походов на поиски лучшей доли. Они были формально свободны.

Проживавших на захваченных землях арабов, армян и греков захватчики превращали в крепостных, независимо от вероисповедания. Христианское население угнеталось столь же сурово, как и мусульманское; единственным преимуществом христиан являлось то, что их по крайней мере не превращали в рабов. Во всех больших городах крестоносцев существовали невольничьи рынки, где можно было задешево купить насильно обращенных в рабство крестьян-мусульман.

Местные мусульмане и христиане, мирно уживавшиеся друг с другом до вторжения крестоносцев, совершенно справедливо видели своего главного врага не в той или иной религиозной доктрине, а в угнетателях-феодалах. К гнету экономическому прибавлялась религиозная нетерпимость новоявленных «защитников веры». В отличие от правления турок-сельджуков, не препятствовавших отправлению различных культов на подвластных территориях, воинствующие католики воспринимали любое отклонение от канонов римской церкви как ересь и с одинаковой жестокостью преследовали и последователей ислама, и православных, и грегорианцев, и маронитов и т.п. Поэтому и мусульмане, и христиане Палестины воспринимали, по словам американского историка Дж. Томпсона, старые времена, когда ими правили мусульманские владыки, как «золотой век».

Тяжелые условия жизни нередко вызывали сопротивление крестьян, часто переходившее в восстания. Эти восстания жестоко подавлялись, причем в роли карателей подвизались «воины христовы» — иоанниты и тамплиеры, которые огнем и мечом восстанавливали порядок во владениях феодалов, мало разбирая при этом, кого они убивали и предавали пыткам — мусульман или «братьев-единоверцев».

Такую же политику безжалостной эксплуатации крепостных госпитальеры проводили и в своих обширных поместьях в Европе. Будучи крупным феодалом, орден, по мнению современников, мог бы основать самостоятельную империю, будь его домены расположены в одном месте. Но и без того он вел себя как сюзерен, действия которого никем не контролировались, так как подотчетен он был только одному лицу — римскому папе.

Выколачивая из зависимых крестьян огромные подати, госпитальеры не гнушались применять на своих пашнях, мельницах, солеварнях, винодельнях и рабский труд, что решительно противоречило христианской морали, защитниками которой они себя провозглашали. В рабов обычно обращали захваченных военнопленных, а также мирное население соседних арабских территорий, угнанное в ходе разбойничьих нападений. Как жест величайшей «гуманности» выделяет Отто Хенне ам Рин, исследователь из ФРГ, отдельные случаи, когда с разрешения магистра ордена рабы-мусульмане принимали христианство, что давало им потенциальное право перейти в разряд вилланов-крепостных.

Несмотря на значительное недовольство других феодалов высокомерием и стяжательством госпитальеров, с ними старались не портить отношения, так как они представляли собой реальную силу, став, как заметил в одной из своих работ М.А. Заборов, своего рода мобильной гвардией государств крестоносцев. Практически ни одна военная операция в Палестине и Сирии не обходилась без их участия.

Хроники современников описываемых событий, начиная с Гийома Тирского, влиятельного церковного и политического деятеля второй половины XII в., полны рассказов о военных успехах иоаннитов и весьма скудны сообщениями об их неудачах. Вся их деятельность на Востоке была связана со становлением, ростом и упадком Латино-Иерусалимского королевства, созданного в результате первого крестового похода, а также последующих действий франков в Леванте.

Достигнутыми победами крестоносцы были обязаны в первую очередь не своим единодушию и сплоченности, о чем так любят рассуждать западные исследователи, а скорее разобщенности мусульманского Востока, переживавшего период феодальной раздробленности и религиозных распрей. Последовавшие за первыми успехами борьбы за политическую власть и экономическое могущество бесконечные междоусобицы среди феодалов сильно ослабили и без того шаткие позиции западноевропейских завоевателей в Палестине и Сирии.

Между тем в XII столетии ситуация в мусульманском мире заметно изменилась: в то время как франки продолжали вести гибельную политику раздоров и вражды между собой, Египет на юге и турки-сельджуки в Сирии постепенно консолидировали свои силы.

Первыми показали свою возросшую мощь сельджуки. 24 декабря 1144 г. под их ударами пала Эдесса, а в следующем году они полностью очистили от франков долину Евфрата. Эти внушительные победы послужили непосредственным предлогом для организации второго крестового похода (1147—1149), в котором приняли участие французский король Людовик VII и германский император Конрад III Гогенштауфен.

Общий сбор отрядов рыцарей и их предводителей был назначен в Акре 24 июня 1147 г. Описывая встречу Людовика VII и Конрада III с местными феодалами, готовыми присоединиться к новой волне завоевателей, хронисты перечисляют всех наиболее знатных ее участников. Среди лиц, удостоившихся чести принять участие в военном совете, были магистры обоих орденов: Робер де Крайон, прозванный Бургундцем, — глава тамплиеров и Раймунд дю Пюи — предводитель иоаннитов.

Госпитальеры уже успели зарекомендовать себя как смелые и решительные воины, готовые в любой момент «постоять за веру». В 1124 г. они отличились при взятии богатого приморского города Тир, важного культурного и торгового центра Восточного Средиземноморья. В том же году они способствовали снятию арабской осады с г. Яффа, который длительное время был главным портом Иерусалимского королевства. Они также неоднократно участвовали в безуспешных вылазках крестоносцев против Дамаска и Алеппо, находившихся под властью мосульского эмира.

Иоанниты во главе с Раймундом дю Пюи приняли участие в пятидневной осаде Дамаска, предпринятой Людовиком VII и Конрадом III, которая закончилась полной неудачей. В ходе этой операции, с самого начала обреченной на провал по многим причинам, в первую очередь из-за слабости рыцарского войска и раздоров между вновь прибывшими крестоносцами и теми, кто уже давно обосновался в Палестине и не хотел рисковать завоеванным положением, «всадники госпиталя св. Иоанна» осуществили бросок против турецкого отряда, спешившего на помощь осажденному городу.

Закончившийся крахом второй крестовый поход не только не вернул франкам Эдессы, но и привел к дальнейшему ослаблению Латино-Иерусалимского королевства. И хотя крестоносным феодалам еще удавалось одерживать отдельные победы, в целом их государства уже зашатались под ударами набиравших силу соседей-мусульман как на северо-востоке и севере, так и на юге.

После успешных действий турок-сельджуков под началом Имад ад-Дина Зенги и его сына Нур ад-Дина, а также атабегов Мосула Иерусалимское королевство решило компенсировать неудачи наступлением на фатимидский Египет, который переживал полосу упадка. Франки неоднократно совершали набеги на его территории и даже пытались овладеть Каиром, что им не удалось, и Александрией, где их власть продержалась считанные дни.

В 1153 г. крестоносцам удалось захватить г. Аскалон — важный форпост Египта в борьбе с крестоносцами. Египтяне называли его «невестой Сирии», а под Сирией (Аш-Шам) они понимали вплоть до 20-х годов нашего века [3] огромную территорию, включающую нынешние Сирию, Ливан, Палестину и Иорданию. Главной ударной силой и практически инициаторами предпринятой акции были госпитальеры. Гийом Тирский, отмечая, что в осаде Аскалона принял участие весь цвет латинского рыцарства в Сирии, перечисляет всех поименно, и среди первых в списке мы опять видим магистра ордена Раймунда дю Пюи.