Читать онлайн «От лжекапитализма к тоталитаризму!». Страница 30

Это большинству американцев казалось нормальным. Но зачем им впутываться в мировую войну, терять жизни своих парней, если США наживают громадные деньги, поставляя вооружение странам Антанты (а иногда и их противникам)?

Но Вильсон увидел возможности расширения влияния США в мире, если его страна вовремя вступит в мировую бойню. Обе воюющие стороны, потерявшие миллионы жизней и доведшие свои экономики до разрухи, неимоверно ослабели и примут те условия мира, какие продиктуют США. И США, вступив в войну в 1917 году, в январе 1919 года выдвинули империалистическую программу мира — так называемые «Четырнадцать пунктов Вильсона». Именно Вильсон выдвинул лозунг: «мир без аннексий и контрибуций!» Но когда этот лозунг перехватил Ленин и провозгласило правительство Советской России, Вильсон в противовес ему предложил план установления гегемонии США в международных делах, прикрытый фразами о «свободе торговли» и «свободе морей», урегулирования колониальных вопросов и пр. Вильсон участвовал и в организации антисоветской интервенции.

Обогатившись на поставках вооружений странам Антанты, монополии США в правление президента Калвина Кулиджа провели технологическую модернизацию производства в масштабах, недоступных разорённым войной странам, что ещё более увеличило отрыв Америки от Европы.

В стране наступила эйфория. Раздавались голоса о наступлении «нового капитализма», «нового американского типа цивилизации», о превосходстве американцев над любой иной нацией мира.

Но процветание это было, как и должно быть при капитализме, односторонним. Разрыв между богатыми и бедными не сокращался, а рос. «Низы» американского общества впадали в позорную нищету.

Прекращение войны, а следовательно и поставок вооружений за океан отрицательно сказались на американской экономике. В то же время разруха, воцарившаяся в побеждённой в войне Германии, создавала условия для подчинения германской экономики американским и английским монополиям. Поэтому США предложили план выплаты репараций Германией, но в то же время — предоставления ей займов и кредитов для восстановления её военно-промышленного потенциала (с прицелом на то, чтобы направить Германию, когда она восстановит в достаточной степени свою военную мощь, против СССР).

Но противоречия в экономике США нарастали. Интересы мощных интегрированных корпораций, хоть и работавших в разных отраслях выпуска своего конечного продукта, пересекались в одной точке — ценах на сырьё. Разрушительная конкуренция соперничающих группировок стала напоминать дикий капитализм середины Х1Х века в самых его худших проявлениях. Даже монополистический капитализм показал свою неспособность обеспечить дальнейшее развитие производительных сил. Ведь если, например, надо построить крупную электростанцию, то следует подготовить и потребителей вырабатываемой ею электроэнергии, допустим, завод по выплавке алюминия. А для ввода его в действие необходимо иметь уже созданную сырьевую базу. И далее следует цепочка других необходимых мер. И обеспечить согласованное развитие столь разных производств монополиям с их противоречивыми интересами было не под силу. Тут требовалось вмешательство государства, чему монополии противились.

Но решающий удар по экономике США нанесли воротилы финансового капитала, и ФРС создала критическую ситуацию, выступив в чистом виде как орудие разрушения.

Финансовые спекулянты, близкие к руководству ФРС, выработали очень хитрый механизм операций на фондовой бирже, позволявший им, установить своё господство в США. Игрокам на бирже предоставлялись на очень выгодных условиях кредиты для покупки акций. Чем больше акций игрок купит, тем большую прибыль получит. Начиная с определённого момента, акции доставались практически бесплатно, и ещё гарантировалась солидная прибыль. Почти вся Америка втянулась в биржевую игру.

Но мало кто обратил внимание на одну тонкость. Деньги ссужались на условиях «24-часовой брокерской ссуды до востребования». Это означало, что должник обязан был вернуть долг в течение 24 часов, если банк это потребует.

И когда банкиры долги потребовали, должники, втянувшиеся в эту авантюру, вернуть долги не смогли. Рынок ценных бумаг рухнул. Миллионы граждан сразу были ввергнуты в нищету. А те, кто остался при больших деньгах благодаря неофициальной информации и в момент краха находился вне рынка, получил возможность скупить всё почти даром. «Сращивание» промышленного и финансового капитала на деле обернулось установлением господства финансистов.

Как пишет автор монографии «Рузвельт» (М., 2000) Анатолий Уткин, за несколько часов «чёрного четверга» 29 октября 1929 года на Нью-Йоркской бирже рынок потерял более 10 миллиардов долларов. Эра беспечного благополучного существования для американцев закончилась. Оказалось, что это не временная неприятность, (спады на бирже случались и раньше, но через некоторое время ситуация вновь возвращалась к норме), а крах. Положение в стране становилось всё хуже. Для США наступили мрачные времена, страна напоминала тонущий «Титаник».

Обанкротились и закрылись 4,5 тысячи банков, поглотив сбережения почти всех американцев. Вот тут-то и сказались слабые места американского менталитета и образа жизни.

Технологически передовая страна мира оставалась в социальном отношении отсталой, что было предопределено и национальным характером американцев. США создавали переселенцы из Европы, индивидуалисты, рассчитывавшие на личный успех, сторонники предельной свободы личной инициативы (в рамках закона) и неограниченной конкуренции и противники вмешательства государства в экономическую жизнь. В стране утвердились культ успеха, прежде всего в денежных делах, и презрение к слабым, к неудачникам. Профсоюзы ещё не пользовались влиянием, что было наруку предпринимателям. Читатель наших дней даже не поверит, в каких каторжных условиях трудились, например, американские шахтёры (об этом может рассказать академик Жорес Алфёров, встречавшийся с одним из них). Впрочем, и в других отраслях производства положение рабочих было немногим лучше, судя хотя бы по романам Эптона Синклера («Джунгли» и др.). Продолжительность рабочего дня была выше, чем в других индустриальных странах, социальной страхование, как и пособия по безработице, по сути, отсутствовали. Впавшим в нищету власть не помогала, и им оставалось рассчитывать лишь на помощь от благотворительных организаций. Широко использовался детский труд, чернокожие и женщины подвергались дискриминации. При таких обстоятельствах экономический кризис больно ударил по разобщённым, неорганизованным трудящимся.

После долгого промышленного бума удар кризиса стал для миллионов горожан неожиданностью. Остановились конвейеры заводов, задувались доменные и мартеновские печи, покрывались ржавчиной железнодорожные рельсы. Каждый день в стране теряли работу тысячи людей, и численность безработных в пик достигла 17 миллионов человек — это треть трудоспособного населения. А за «чертой бедности» оказались 45 миллионов американцев. За бесплатным обедом у кухонь благотворительных организаций, а чаще за куском хлеба и чашечкой кофе, выстраивались громадные очереди. Переполненными оказались и ночлежные дома.

В разных концах страны возникали голодные бунты и марши голодных на Вашингтон, бедствующее население брало штурмом здания муниципалитетов. А ведь надо иметь в виду, что в США оружие свободно продавалось, и многие жители были вооружены.

За четыре года (1929–1932) валовой внутренний продукт и доходы на душу населения сократились почти вдвое. Стоимость акций на Уолл-стрит упала с 87 до 19 миллиардов долларов. Капитал убегал за границу, тысячи людей, потеряв смысл жизни, кончали самоубийством.

Особенно трудными годы «Великой депрессии» оказались для американских фермеров.

Сельская Америка тогда сильно отставала от городской и по уровню жизни, и по благоустройству. Только 10 процентов ферм освещались электричеством, 75 процентов не имели водопровода. А кризис, разразившийся как раз в то время года, когда нужно было реализовывать продукцию ферм, поставил под угрозу само выживание фермеров. Продукция фермеров обесценилась на 40 процентов, но и дешёвые хлеб, мясо, молоко некому было покупать, их было дешевле уничтожить, чем везти в город на продажу. Вот тогда-то и стали обычными сцены, о которых писали в довоенных советских учебниках и которым многие у нас не верили. Пшеницу сжигали в топках паровозов, а молоко выливали в реки. На Среднем Западе треть ферм разорилась, фермеры создавали отряды самообороны от чиновников, собиравших недоимки по налогам.