Читать онлайн «От лжекапитализма к тоталитаризму!». Страница 15

Допустим, действительно Покровский, будучи марксистом, свёл историю России к голым социологическим схемам. У него и в самом деле часто действуют не столько личности, сколько «торговый капитал». Он сам, как и весь Институт красной профессуры, старался представить всю историю России так, чтобы она соответствовала схемам общественно-экономических формаций по Марксу. (Кстати сказать, споривший с Покровским Троцкий доказывал, что схемы Маркса именно к России-то и не подходят, но он позднее увлёкся обличением Сталина как изменника революции и больше к этой теме не возвращался). К тому же школа Покровского отличалась нетерпимостью к инакомыслящим, сам Покровский поставил себя в положение монополиста в исторической науке (как академик Марр в языкознании). И он вполне заслуживал самой суровой критики за свои ошибки. К тому же многие его ученики оказались в оппозиции к Сталину и были впоследствии репрессированы (сам Покровский до этих лет не дожил).

Но ведь был и действительный вклад Покровского в российскую историографию. Он старался изучать реальные экономические и политические процессы в прошлом, выявлял связь русской истории с мировой, которую апологеты Романовых разорвали. И сегодня мало кто знает, скажем, о том, что великий князь киевский Владимир Мономах был двоюродным братом французского, венгерского и датского королей (потому что его тётки, дочери Ярослава Мудрого, были замужем за властителями этих стран).

Допустим также, что с точки зрения воспитания патриотизма история Покровского была бесполезной: рассказ о роли торгового капитала не мог так воодушевлять русских людей, как «мужественные образы наших великих предков». Если бы после разгрома школы Покровского в стране развернулись широкие исследования по истории на фактическом материале, с преодолением прежнего одностороннего подхода к истолкованию источников, проведенная «дискуссия» пошла бы на пользу. Но этого сделано не было, и разгром ошибочно ориентированной школы марксистских историков обернулся катастрофой для исторической науки.

Что произошло в действительности? Власть набрала ораву борзописцев (писателей талантливых и добросовестных среди них практически не было), которые сочинили уйму историй о наших великих предках и их славных деяниях. Принцип изображения героев был тот же, что и у космополитов, только всё бралось с обратным знаком. Космополиты рисовали образы выдающихся людей прежней России мрачными красками, а патриотически настроенные (в смысле «настроенные сверху») борзописцы — создавали жития и подобие икон светских святых. И те, и другие образы были далеки от действительности. А на месте объективной истории России — зияющая пустота, русской исторической науки по существу нет до сих пор. Так очень нужная в данный исторический момент кампания дала ожидаемый воспитательный эффект, но обернулась последующим разгулом невежества.

«Русские патриоты» считают особенной заслугой Сталина то, что он отказался от курса на мировую революцию и нацелил партию и народ на строительство социализма в одной, отдельно взятой, стране — в СССР. Но и тут они, скорее всего, ошибаются. Чтобы показать это, пришлось бы предварительно описать трагические ошибки вождей большевиков, но это потребовало бы много места, скажу об этом кратко.

Октябрьская революция 1917 года в России стала самым важным событием мировой истории после возникновения христианства. В её организации — историческая заслуга Ленина. Однако трагедия России и мирового социализма заключалась в том, что после Октября вожди нашей страны оказались не способны подняться на уровень задач, поставленных перед ней Историей.

Ленин был российским полуинтеллигентом, воспитанным на ценностях европейской культуры, и победу социализма связывал только с пролетарской революцией в передовых странах Запада, которую в России лишь было легче начать. Он без счёта выдавал агентам нарождавшихся в странах Запада коммунистических партий валюту, золото, бриллианты на подготовку там революции, когда в России царил страшный голод, люди ежедневно умирали тысячами, и местами дело доходило до людоедства. Но ему и в голову не могла придти мысль о том, что Россия самостоятельно станет социалистической могучей индустриальной державой. Ленинцы (в особенности Бухарин) были убеждены в том, что после победы пролетарской революции в промышленно развитых странах Запада Россия снова окажется отсталой по сравнению с ними, но это не велика беда. Промышленно развитая Германия и её сырьевой придаток, земледельческая Россия образуют мощный союз. Поднятая им в России революционная волна испугала Ленина, в этих миллионах мужиков с винтовками (см. воспоминания Горького), а тем более героев Гражданской войны, убеждённых в том, что «России не быть под Антантой» и что вообще пора покончить с миром капитала, он увидел угрозу культуре и фактически перешёл на позиции меньшевиков.

У нас до сих пор видят суть «новой экономической политики» (НЭПа) в замене продразвёрстки продналогом. Продналог нужно было вводить (кстати сказать, когда Троцкий внёс это предложение, Ленин его отверг). Но для Ленина это стало поводом для того, чтобы перевести всю экономику на хозрасчёт, на, как он сам признавал, капиталистические начала, на погоню предприятий за максимальной прибылью. Эта капитулянтская позиция Ленина дорого обошлась стране. Последние месяцы жизни Ленин посвятил борьбе против нарождающегося стремления к восстановлению сильного государства, в котором он видел лишь господство чиновников, и проповеди «малых дел» под лозунгом «культурной революции» («Лучше меньше, да лучше» и пр.).

Продолжателями дела Ленина стали: по линии мировой революции — Зиновьев, по линии «врастания капиталистов в социализм» — Бухарин. Единственной силой, выступавшей за социалистическую индустриализацию страны (но ради мировой революции), была группа Троцкого, но она была разгромлена усилиями Зиновьева, Бухарина и Сталина. Когда ожидания скорой мировой революции не оправдались, Зиновьев был отстранён от рычагов власти, и самой влиятельной фигурой в партии, её «любимцем» стал Бухарин. Он первым в СССР признал возможность построения социализма в одной, отдельно взятой, стране (за рубежом эта честь принадлежит Бенито Муссолини), но социализма рыночного, с кулаком в деревне и торгашом-нэпманом в городе как ведущей силой. Однако практика показала, что кулак в социализм не врастает, а оставляет страну без хлеба. К тому же Бухарин написал, продолжая дело Ленина, работу, обличавшую ЛЕВИАФАНА — Чудовище-государство. И тут чётко обозначилась пропасть между ленинской революционной интеллигенцией и народом. Русский народ почувствовал, что революция открывает перед ним возможность осуществить свою мечту об идеальном правлении и создать тоталитарное государство, как раз Левиафана, чтобы он вывез Россию в число держав, с которыми считаются в мире. Сталин, опираясь на эти народные ожидания, добился устранения Бухарина и провозгласил курс на индустриализацию. Но 10 лет для индустриализации были уже потеряны, из-за чего её пришлось проводить форсированно, с огромными тяготами для народа, особенно для крестьянства. Подлинные свои цели Бухарин раскрыл лишь 5 марта 1938 г., отвечая на вопрос Вышинского о целях его заговорщической организации: «Она преследовала… своей основной целью реставрацию капиталистических отношений в СССР». Впрочем, такие же, по сути, признания он делал и до того, как за него взялись следователи НКВД, например, когда он каялся в своей антипартийной деятельности в речи на XVII съезде партии.

Однако, ликвидировав «правый уклон» Бухарина, Сталин не только не дал политической оценки «правому уклону» Ленина, но и назвал НЭП этапом построения социализма. В дальнейшем противников своей линии он называл троцкистами, то есть приверженцами «левого уклона», тогда как главными врагами социализма были «правые», сторонники реставрации капитализма. Это внесло невероятную путаницу в умы советских людей, и Г.Зюганов до сих пор упрекает российскую власть в том, что она не в состоянии повторить этот ленинский ход, позволивший «за несколько лет накормить голодную и разорённую страну». Ему и невдомёк, что мы сейчас живём как раз в обстановке НЭПа, только нынешний кулак именуется олигархом или бизнесменом-компрадором.

К тому же, и сам Сталин не был свободен от стремления ввести СССР в «семью цивилизованных стран» и держал во главе Наркоминдела ярого сторонника сближения с Западом Литвинова. Отсюда — вступление СССР в Лигу Наций (из которой его вскоре с позором выгнали) и т. д. Но ещё больше было заметно его стремление возродить многое из опыта царской России, начиная от перестройки школы по образцу гимназий и кончая созданием роскошных бытовых условия для элиты и введением генеральских званий (хорошо помню отрицательную реакцию на это у старых рабочих). Это вызвало недовольство уже не «правых», а «левых». Потеряв поддержку и тех, и других, Сталин, опираясь на аппарат, на технократов и на массу обывателей, хлынувших в правящую партию (а их и можно было привлечь только привилегиями), совершил свой термидор и устранил всех противников.