Читать онлайн «Генезис символа «холокост» и будущее государства Израиль». Страница 3

В данном высказывании сконцентрированы основные претензии «ревизионистов» к идеологам «холокоста». Представляется, что оспаривание холокоста становится ужу не актуальным по достаточно широкому спектру причин.

Необходимо отметить, что мир живет в начале ХХI века в новой реальности, которая подчиняется вполне конкретным закономерностям. Согласно теореме У. Томаса, «если нереальную ситуацию люди определяют как реальную, она становится реальной по своим последствиям». Например, в феврале 1917 года в Петрограде не было перебоев с поставками хлеба, но слух о грядущем голоде оказал решающее значение на историю России на целых 74 года. Сегодня мир живет в условиях реальных последствий, когда реальностью является именно то, что имеет реальные последствия. И к этому добавить практически нечего.

Наиболее концептуальное осмысление темы «исчерпанности «холокоста», то есть перехода интеллектуального символа «холокост» в фазу «гашения» предоставил российский интеллектуал П.Святенков. Он объективизировал взаимосвязь символа «холокост» с гиперсимволом «демократия». В частности П.Святенков отметил, что

«в современном западном обществе роль защитного механизма принадлежит еврейской общине, которая, в свою очередь, опирается на идеологию исключительности Холокоста. В конспирологических теориях Холокост принято считать проявлением мессианских претензий и/или комплексов еврейской общины. Дескать, хитрые евреи преувеличивают численность погибших в нацистских концлагерях и/или «торгуют Холокостом», то есть наживаются на гибели своих несчастных соплеменников. Однако культ Холокоста как общественного института, роль евреев как меньшинства гораздо глубже, «страньше».

Концепция Святенкова, которую он называет гипотезой, достойна того, чтобы ее презентовали с минимумом сокращений:

«Наша гипотеза состоит в том, что значение еврейской общины и Холокоста состоит в том, что евреи исполняют роль предельного меньшинства. Холокост признается исключительным, не имеющим себе равных преступлением в мировой истории. Евреи, таким образом, признаются самой пострадавшей нацией за всю мировую историю. Казалось бы, здесь нарушение логики. Зачем добиваться исключительного статуса для своих страданий? Страдание может быть великим, но не обязательно исключительным. Между тем в истории с Холокостом тезис об исключительности Катастрофы — основной. Без него вся система распадается.

Многие меньшинства пытаются доказать, что у них тоже был Холокост. Армянский великий Геноцид, украинский Голодомор весьма напоминают Холокост. Однако Запад упорно отказывается признавать эти явления равными Холокосту. В лучшем случае говорится, что прочие меньшинства «тоже страдали.

Коль скоро существует предельное меньшинство с его не имеющим прецедентов страданием, страдания, претензии остальных меньшинств воспринимаются через призму этого предельного меньшинства.

Коль скоро существует предельное меньшинство, механизм демократии сохраняется. Действительно, если принять, что Холокост — самая чудовищная трагедия в истории человечества, а евреи — самая пострадавшая нация всех времен, то претензии остальных меньшинств просто смешны. В самом деле, представим, что некое меньшинство потребует отмены демократии и квотирования своего представительства в органах власти. В рамках мультикультурного политкорректного общества ответить на подобные претензии нечем. Ведь, в самом деле, не расисты же мы. Пусть ¼ парламента назначают из негров, оставшиеся ¾ поделят между собой мусульмане, экологи и лесбиянки.

Однако существование предельного меньшинства делает подобные претензии бессмысленными. Коль скоро существуют евреи и их великая трагедия Холокоста, они по праву должны занять 100 % мест в парламенте. Больше того, даже 100 % мест не искупят трагедии. Претензии остальных меньшинств, таким образом, обессмысливаются.

Да, другие меньшинства могут рассчитывать на квоты и позитивную дискриминацию в экономической сфере. Но только в том случае, если их претензии не будут глобальными. Они могут претендовать на часть. Но никогда — на целое. Именно для того, чтобы подобная ситуация сохранялась и в дальнейшем существует предельное меньшинство.

Поэтому забавно и поучительно наблюдатель за сегодняшним противостоянием исламского мира и Запада. Атаки иранских вождей на Холокост, конечно, вызваны в первую очередь текущей политической конъюнктурой, опасностью нападения на Иран со стороны Соединенных Штатов и необходимостью сплотить мусульман всего мира вокруг режима аятолл.

Но если взглянуть чуть шире… В Европе мусульмане выступают в роли претенциозного меньшинства, которое грозит обрушить всю западную политическую систему, обвалить или отформатировать под себя демократические институты. В самом деле, победи мусульмане, и в Европе будут сажать за оскорбление Корана, шариатские суды и многоженство узаконят, короче, о современной европейской цивилизации можно будет забыть. Натыкаются мусульмане именно на предельное меньшинство. Оскорбление Корана, с точки зрения современного западного общества, нельзя приравнять к сомнению в Холокосте. Холокост и его исключительность оказываются единственным аргументом в пользу сохранения нынешней демократической системы.

Отсюда и атаки. Убери эту подпорку современного западного режима и общество мгновенно скатится к ситуации прямого противостояния коалиций меньшинств, скажем так, традиционных (типа тех же гомосексуалистов) и нетрадиционных (вроде тех же мусульман). Пока система предельного меньшинства удерживает общество от разрушения. Вопрос только в том, насколько ее хватит. Чтобы ни говорили конспирологи, никакая система не всемогуща».

Необходимо выделить три направления искусственного мутагенеза символа «холокост»:

· Искусственный мутагенез символа «холокост» непрерывно осуществляется десятками тысяч независимых источников информации, а также миллионами блоггеров сети Интернет, принадлежащим к малым народам мира

· Информационная эпоха, а также специфика «постмодерна», включают в себя разрушение всех без исключения интеллектуальных символов эпохи «модерна», таких как «демократия», «фашизм», «коммунизм»…

· Историю ХIХ века принято называть историей факта, историю ХХ века — историей интерпретации, историю ХХI века назовут историей мультипрезентаций. Число презентаций различных фрагментов растет астрономически. Именно этот процесс и завершит искусственный мутагенез символа «холокост».

· Информационная эпоха переходит в эпоху знаний, в торжество Университета, а в этих условиях запрет на исследование темы «холокоста» в рамках новейшей реальности напоминает затыкание пальцем дырки в плотине.

· Грядущая Третья мировая война или Первая глобальная великая депрессия создадут новейшую реальность, в рамках которой уже не будет места символам, рожденным до «рубиконного времени».

Взгляд на вышеизложенное позволяет нам утверждать, что пересмотр итогов Второй мировой войны, охватывающий элиты все большего числа стран мира, это не самый важный аспект влияния на искусственный мутагенез символа «холокост». Осуществленная мечта Б.Гейтса «компьютер в каждом доме» родила ситуацию бесконтрольного распространения любых знаний, в том числе, знаний о холокосте. Произведения маргинальных интеллектуалов, оспаривающих истинность холокоста, распространяются вне публичной сферы, но от этого влияние данных трудов на массовое сознание не уменьшается. Близость «рубиконного времени» уже породила феномен, который можно назвать «мягкий» холокост.

Книга Джозефа Ная — младшего «Мягкая сила. Как добиться успеха в мировой политике» (Joseph Nye Jr. Soft Power: The Means to Success in World Politics), ввела в оборот гибридный интеллектуальный символ «мягкая сила». Амитаи Этциони считает, что под «мягкой силой» подразумевается

«способность привлекать других на свою сторону. Она может быть двух видов. Один основан на пробуждении интереса, как правило с помощью финансовых стимулов или обещания отмены экономических санкций (например, когда США предлагали Турции миллиарды долларов, если та направит в Ирак свои войска для содействия миротворческим усилиям). Второй имеет место тогда, когда руководители одной державы убеждают лидеров и народы остальных стран в нормативных достоинствах своего внешнеполитического курса. Этого чаще всего добиваются, обращаясь к ценностям, и без того признаваемым гражданами других стран, однако порой требуется убедить их в важности и иных ценностей. Так, когда в 1991 году Америка вышвырнула войска Саддама Хусейна из оккупированного ими Кувейта, большинство государств посчитало ее действия легитимными, признав, что иностранная оккупация как таковая противоречит исповедуемым ими ценностям». (А.Этциони «От империи к сообществу: новый подход к международным отношениям»).