Читать онлайн «Доктрина Русского мира». Страница 40

Для меня понятие Русский мир приобрело совершенно новое звучание в последние два года. Почему? Потому что появился новый субъект-носитель этой идеи – в первую очередь, это те люди, которые сформулировали свое волеизъявление в Крыму и в Донбассе. Это действительно новая историческая реальность.

Мы имеем дело с какой-то загадочной исторической сущностью, и само слово «русский» указывает на то, что за этим стоит некая персональная сущность, что-то личное. Мы имеем дело с личным именем, в конечном счете, восходящим к такому архетипу как «Святая Русь». При этом Русский мир – это не интеллектуальный конструкт, не «воображаемое сообщество», а реальный феномен. Наш подход к нему онтологичен.

Во многом Русский мир – это апофатическая сущность, его очень трудно уловить. Вот посмотрите, Русский мир ни в коей мере не сводим к географии, не сводим к территории, не сводим к тому, что называют почвой, и в то же время, безусловно, имеет к этому прямое отношение. Всякий раз, на каждом историческом этапе, Русский мир проецируется на конкретную территорию, на конкретную географию и на конкретную почву, получая взамен от этой почвы ее силу, ее энергию.

Конечно же, Русский мир ни в коей мере не сводится к биофизике, то есть к биологическому уровню этничности, к тому, что называют кровью или генами. И в то же время эта генетическая природа является важнейшей несущей основой, Русский мир подразумевает под собой эту основу, и без нее бессмысленно о нем говорить.

Конечно же, Русский мир не сводится к языку. У нас есть целая школа в научно-общественной мысли, которая сделала упор на то, что после того, как Советский Союз распался, у нас остался язык, – мол, это главное, давайте на него опираться, а все остальное неважно. Это глубоко порочный подход, в котором запрятана констатация полного краха цивилизационного проекта. Но при этом язык – это действительно главнейшее наше измерение, из него мы черпаем настоящие и будущие смыслы.

Конечно же, Русский мир не сводим к культуре в узком понимании этого слова. Русский мир – это не есть какая-то застывшая, традиционная фундаменталистская форма, это всегда поле, где происходят эксперименты, где происходит открытие нового. Русский мир находится в постоянном трении с другими мирами, и на этих стыках, где происходят трения, там и рождаются очень важные смыслы. Но культура – образование рыхлое, мягкое. Это, скорее, наличествующий на данный момент осадок постоянно происходящего жизнетворческого процесса. Культура не включает в себя «цивилизацию» в ее инфраструктуре, ее броню, ее «хитиновый покров». А Русский мир включает в себя, в том числе, и цивилизацию.

Русский мир не сводим к вере в конфессиональном понимании, просто потому, что он давным-давно вышел за рамки монорелигиозного сообщества и перешел в формат империи. Но и нельзя не согласиться с нашими классиками, которые видели сущность русскости в ее православных корнях, в образах и личностях святых, стоящих у истоков России.

Русский мир – это и государство, но он и не сводим к государству. Причем я хочу подчеркнуть, что, с моей точки зрения, империя – это не чисто государственный проект, это проект русских как общности. Они ее выработали и выстрадали, когда предложили другим народам, другим религиям включиться в свое цивилизационное поле. Это была оригинальная империя, не похожая на большинство существующих в мире. Государство зачастую не хотело идти за своим народом в его экспансии, так было и при освоении Дальнего Востока в XVII веке, и при воссоединении с Украиной. Царь нехотя, очень долго колеблясь и сомневаясь, но все-таки пошел за народными энтузиастами. Не повторяется ли та же история сегодня в Донбассе?

Само слово «мир» многие почему-то обыгрывают и трактуют как синоним слова «гармония». Таков латинский термин Pax Romana (это мирный договор и замирение). Но, безусловно, в нашем случае это тот термин «мiр», который писался раньше с точкой. То есть это, космос, вселенная, а также крестьянская община, сход, та единица жизни, которая была необходима и органична для русского народа. И даже если эти вещи не сознаются большинством наших сограждан и наших соотечественников, они все равно работают. Русский мир может сжиматься и разжиматься, именно потому что это социальная вселенная, социальный космос. Какие-то свои части и даже принципы он может то включать, то выталкивать. Так в 70 лет советской власти официально было вытеснено из него православие, но глубинные архетипы не могли быть вытеснены. О чем это говорит? Что буквальное прочтение многоединства Русского мира невозможно – оно неспособно описать его во всей его полноте и во всей этой многогранности, в том числе и в ущербной многогранности исторических эпох.

И поэтому попытки вычленить какую-то фундаменталистскую основу Русского мира обречены. Посмотрите, вот предлагается целый ряд таких кругов, таких единств: «восточнославянский мир» – это некое братство родственников; «восточнохристианский мир», который построен на религиозной общности; «евразийский мир» как общая судьба, общее геополитическое дело; мир международного коммунистического движения в XX веке. Я думаю, можно искать и другие большие единства, например, союз Русского мира с другими мирами, что тоже имело место в истории. Не получается ли так, что через эти растяжки сторонники разных идей стараются не допустить формирования полноценной доктрины Русского мира? Я встречал такие публикации, в которых пытаются противопоставить: давайте строить восточнославянский мир, но вы тогда откажитесь от евразийского, – или противопоставляют восточнохристианский мир исламскому и т. д.

В этом словосочетании действительно есть попадание в унисон с требованиями времени, потому что оно сумело возвыситься над теми вещами, которые обычно и привычно ассоциируются с патриотизмом, с национальным возрождением. Я бы такое определение предложил вашему вниманию: Русский мир – это поле тяготения русской цивилизации, вовлекающее элементы других культур, народов, религий и цивилизаций. Но, безусловно, Русский мир действует и внутри России, и в этом смысле он многомерен. Второе определение (как бы заход с другого конца), Русский мир – это определенный тип человека, обладающего способностью к сплочению людей, в том числе других культур, вокруг общего дела, общего проекта. И вот этот тип человека нужно описать.

Нам часто говорят о некой привлекательности цивилизационных проектов. Но идея привлекательности сама по себе бессодержательная, пустая. Русский мир, как правило, привлекал к себе через миф об общем деле, ведущем к лучшему будущему, общему будущему, через миф о построении царства правды, или какого-то порядка правды и братства.

Поэтому, когда сегодня задают вопрос, почему часть украинского народа отворачивается от Русского мира, одним из ответов на этот вопрос может быть то, что эта часть потеряла из виду проект общего дела. Она больше не воспринимает его, а воспоминания вчерашнего такого проекта в их глазах уже опорочены и недействительны. При этом есть и другая часть, которая заявила о себе в Русской весне. В чем ее мотивация? Она же не видит сегодня в современной Российской Федерации такой проект общего дела? Скорее, она живет воспоминаниями и, не веря в западный проект, смутно надеется на возрождение реального проекта Русского мира, каким он был всегда. Когда мы были в Донбассе, мы убедились в этом, потому что там есть огромная тяга, жажда к новой альтернативной идеологии. Русский мир для ополченцев Донбасса символизирует путь, утраченный – для кого-то с крушением СССР, для кого-то с крушением Российской империи.

Мы намерены, привлекая самые лучшие умы, создать обновленную доктрину Русского мира и представить ее нашему обществу, нашему государству и постараемся быть в этом максимально убедительными.

Александр ДУГИН,

лидер Евразийского движения, доктор политических наук:

Вопросы поставленные здесь очень серьезные, очень достойная тема. Я вот сейчас работаю над большим проектом, который называется «Ноомахия», и перевалил уже за десятый том. Проект связан с изучением особенностей цивилизаций. И при этом о Русском мире, о том, что такое «русское», о русском логосе или отсутствии русских логосов (я до сих пор не очень ясно себе представляю, как ответить на этот вопрос), – я решил высказаться в самую последнюю очередь. Иными словами, вся эта огромная работа по исследованию цивилизаций должна закончиться попыткой приближения к какому-то более основательному взгляду на Русский мир.

И вот, изучая разные цивилизации, я подумал, что нам необходим новый методологический инструментарий, для того чтобы говорить об одной цивилизации с позиции другой. Но как только мы этот культурно-антропологический опыт приобретаем, соответственно, мы можем говорить и о позиции своей цивилизации с определенной дистанции. То есть мы обретаем те навыки эмпатии, которые являются необходимой компетенцией культурного антрополога.