Читать онлайн «Избранные сочинения Том I». Страница 23

Во всех эпохах истории существует интерес обще-человеческий, преобладающий над всеми другими, более частными и исключительно народными интересами, и тот народ или те народы, которые находят в себе призвание, т. е. достаточно понимания, страсти и силы, чтоб предаться ему исключительно, становятся главным образом народами историческими. Интересы, преобладавшие таким образом в разные эпохи истории, были различны. Так, чтобы не идти слишком далеко, был интерес не столько человеческий, сколько божеский, а потому и противный свободе и благоденствию народов, интерес преобладающий и в высшей степени завоевательный католической веры и католической церкви, а те народы, которые тогда находили в себе наиболее склонности и способности предаться ему — немцы, французы, испанцы, отчасти поляки были именно вследствие того каждый в своем кругу народами первенствующими.

Последовал другой период умственного возрождения и религиозного бунта. Общечеловеческий интерес возрождения вывел на первый план прежде всего итальянцев, потом французов и, в гораздо слабейшей степени англичан, голландцев и немцев. Но религиозный бунт, еще прежде поднявший южную Францию, выдвинул на самое видное место в XV веке наших славянских гуситов. Гуситы после вековой геройской борьбы были задавлены, также как раньше их были задавлены французские альбигойцы. Тогда реформация оживотворила народы немецкий, французский, английский, голландский, швейцарский и скандинавский. В Германии она очень скоро утратила характер бунта, несвойственный немецкому темпераменту и приняла вид мирной государственной реформы, послужившей немедленно основанием для самого правильного, систематического, ученого государственного деспотизма. Во Франции, после долгой и кровавой борьбы, послужившей не мало к развитию свободной мысли в этой стране, они были раздавлены торжествующим католицизмом. За то в Голландии, в Англии, а вслед за тем и в Соединеных Штатах Америки они создали новую цивилизацию по сущности своей анти-государственную, но буржуазно-экономическую и либеральную.

Таким образом религиозное реформационное движение, обнявшее почти всю Европу в XVI веке, породило в цивилизованном человечестве два главные направления: экономически и либерально-буржуазное, имевшее во главе своей главным образом Англию, а потом Англию и Америку; и деспотически-государственное, по сущности своей также буржуазное и протестантское, хотя смешанное с дворянским католическим элементом, впрочем вполне подчинившемся государству. Главными представителями этого направления были Франция и Германия — сначала австрийская, потом прусская.

Великая революция, ознаменовавшая конец XVIII века, выдвинула опять на первенствующее место Францию. Она создала новый обще-человеческий интерес, идеал полнейшей человеческой свободы, но только на исключительно политическом поприще; идеал, заключавший неразрешимое противоречие, а потому и неосуществимый; политическая свобода без экономического равенства и вообще политическая свобода, т. е. свобода в государстве есть ложь.

Французская революция породила таким образом в свою очередь два главные направления, друг другу противуположные, друг с другом вечно борющиеся и вместе с тем неразрывные, скажем более, сходящися непременным образом в одинаковом стремлении к одной и той же цели — систематического эксплуатирования чернорабочего пролетариата в пользу имущего и численно постепенно уменьшающегося, а вместе с тем все более и более обогащающагося меньшинства.

На этой эксплуатации народного труда одна партия хочет построить демократическую республику-другая, более последовательная, стремится основать на ней монархический, т. е. искренний государственный деспотизм, централистическое, бюрократическое, полицейское государство, с военною диктатурою, еле, еле замаскированною невинными конституционными формами.

Первая партия по предводительством г-на Гамбетты стремится ныне захватить власть во Франции. Вторая, предводимая князем Бисмарком, уже вполне воцарилась в прусской Германии.

Трудно решить, которое из этих двух направлений полезнее для народа или, говоря точнее, которое из них представляет наименее вреда и зла для народа, для чернорабочих масс, для пролетариата; оба стремятся с одинаково упорною страстью к основанию или к укреплению сильного государства, т. е. полнейшего рабства пролетариата.

Против этих народопритеснительных направлений государственных, республиканских и ново-монархических, порожденных великою буржуазною революциею 1789 и 1793 г., из глубины самого пролетариата сначала французского и австрийского, а потом и других стран Европы, выработалось, наконец, направление совершенно новое и прямо идущее к уничтожению всякого эксплуатированья и всякого политического или юридического, равно как и правительственно-административного притеснения, т. е. к уничтожению всех классов посредством экономического управления всех состояний и к уничтожению их последней опоры, государства.

Такова программа Социальной Революции.

Итак, в настоящее время существует для всех стран цивилизованного мира только один всемирный вопрос, один мировой интерес — полнейшее и окончательное освобождение пролетариата от экономической эксплуатации и от государственного гнета. Очевидно, что этот вопрос без кровавой, ужасной борьбы разрешиться не может и что настоящее положение, право, значение всякого народа будут зависеть от направления, характера и степени участия которое он примет в этой борьбе.

Не ясно ли, стало быть, что славяне должны искать и могут завоевать свое право и место в истории и в братском союзе народов только путем Социальной Революции?

Но Социальная Революция не может быть одинокою революциею одного народа; она по существу своему революция интернациональная, значит, славяне, отыскивающие своей свободы и ради своей свободы, должны связать свои стремления и организацию своих народных сил с стремлениями и с организацией народных сил всех других стран: славянские пролетариат должен войти целою массою в Интернациональную Ассоциацию Рабочих.

Мы уже имели случай упомянуть о великолепном заявлении интернационального братства венскими работниками в 1868 г., отказавшимися, не смотря на все убеждения австрийских и швабских патриотов, поднять пангерманское знамя, обявив решительно, что рабочие целого мира их братья и что они не признают другого лагеря, кроме интернационально-солидарного пролетариата всех стран; они вместе с тем очень справедливо рассудили и высказали, что именно им, как австрийским работникам, нельзя поднять никакого национального знамени, так как австрийский пролетариат состоит из самых разных племен: мадьяр, итальянцев, румын, главнейшим образом из славян и немцев; и что поэтому они должны искать практического разрешения своих вопросов вне, так называемого, национального государства.

Еще несколько шагов в этом направлении и австрийские работники поняли бы, что освобождение пролетариата невозможно, решительно, ни в каком государстве, и что первое условие его — разрушение всякого государства; а такое разрушение возможно только при дружном содействии пролетариата всех стран, первая организация которого на почве экономической составляет именно предмет Интернациональной Ассоциации Рабочих.

Поняв это, немецкие работники в Австрии сделались бы инициаторами не только своего собственного освобождения, но вместе с тем и освобождения всех не немецких народных масс в австрийской империи, включая разумеется и всех славян, которых мы бы первые стали уговаривать вступить с ними в союз, имеющий целью разрушение государства, т. е. народной тюрьмы, и основание нового интернационального рабочего мира на началах полнейшего равенства и свободы.

Но австрийские рабочие этих необходимых первых шагов не сделали и не сделали их потому, что были остановлены на первом шагу германо патриотической пропагандою г-на Либкнехта и других социальных демократов, приехавших вместе с ним в Вену, кажется, в июле 1868 года, именно с целью совратить верный социальный инстинкт австрийских работников с пути интернациональной революцией направить его к политической агитации в пользу основания единого государства, называемого ими народным, разумеется пангерманского — одним словом для осуществления патриотического идеала князя Бисмарка, только на социально-демократической почве и посредством, так называемой, легальной народной агитации. По этому пути не только славянам, но даже и немецким работникам идти не следует, по той простой причине, что государство, называйся оно десять раз народным, и будь оно разукрашенно наидемократичнейшими формами, для пролетариата будет непременно тюрьмою, — славянским же идти по этому направлению еще невозможнее, потому что это значило бы подчиниться охотно немецкому игу, а это противно всякому славянскому сердцу. Вследствие того, мы не только не станем уговаривать братьев славян вступить в ряды социально-демократической партии немецких рабочих, во главе которых стоят прежде всего, в виде дуумвирата, облеченного диктаторскою властью, г.г. Маркс и Энгельс, а за ними или под ними г.г. Бебель, Либкхнет и несколько литераторствующих евреев; мы, напротив, должны употребить всe усилия, чтобы отвратить славянский пролетариат от самоубийственного вступления в союз с этою партиею, отнюдь не народною, но по своему направлению, по цели и средствам чисто буржуазною и к тому же исключительно немецкою, т. е. славяноубийственною.