Читать онлайн «Семь трудных лет». Страница 36

Тотусь не работает в одиночку. Ему помогают Мацей Моравский и Мариан Чарнецкий. Особенно выделяется Ежи Янковский. Очевидно, если он благополучно пройдет испытание в роли «охотника», то получит должность старшего сотрудника «Свободной Европы». В этом обществе вращается еще Адам Сутковский, а также старый Хертц из парижской «Культуры», который после беседы с кем-либо из польских писателей не упустит случая написать донесение в «Свободную Европу», ибо ведь это всегда как-никак деньги.

В столице Италии работают в качестве корреспондентов Казимеж Комла и Витольд Захорский. Этот дуэт вызывает в польской секции много насмешек из-за позорно примитивного уровня присылаемых донесений. Даже Знамеровский, тоже не орел, однажды сказал: «Им столько приходится бегать по заданиям Вильсона (Мишель Вильсон был тогда шефом местного бюро в Риме), что они уже не заботятся о том, что о них говорят в Мюнхене». Если бы было иначе, они оба давно бы распрощались с радиостанцией.

Комла не только имеет нормальные для каждого корреспондента «Свободной Европы» связи с ЦРУ, но не разорвал контактов и с итальянской разведкой. Он их установил еще будучи сотрудником польского консульства в Милане, то есть до 1952 года, когда отказался возвратиться в Польшу. На территории Италии он старается вступить в контакт с лицами интеллектуального труда, приезжающими из Польши. К своим собеседникам Комла пытается подходить «слева», так как перед войной, обучаясь в Варшавском университете, был членом Национального союза социалистической молодежи и кое-что от этой идеологии осталось в его голове.

Захорский же в основном вращается в кругу тех приезжающих поляков, к которым легче подойти «справа», то есть людей со взглядами, далекими от социализма. Сам он человек «твердой кости», поскольку с 1948 года непрерывно является председателем Общества польских ветеранов в Италии, работает, как и Парчевский, в Союзе польских федералистов и для АПНЕ[6].

К этой хорошо спевшейся паре корреспондентов старается присоединиться на правах волонтера известный публицист парижской «Культуры» Густав Херлинг-Грудзиньский.

О Михале Лисиньском, руководителе польской секции в стокгольмском бюро, я уже упоминал. Мое мнение о нем не изменилось со времени конференции на озере Штарнберг, когда я впервые его увидел. Он был смиренным и услужливым по отношению к Новаку, дерзким и самоуверенным в отношениях с другими сотрудниками.

В своих донесениях он старался специализироваться но проблематике наших приморских воеводств, особенно в морском хозяйстве и судостроительной промышленности. Уже через несколько лет (а точнее, с 1968 года) его амбиция значительно возросла. Когда в Швецию и Данию начали приезжать группы людей, объявлявших себя «жертвами польского антисемитизма», жаждущий успеха Лисиньский почуял богатый улов. Он старался изо всех сил и с помощью телекса и курьеров посылал в «Свободную Европу:» массу различных материалов и донесений о проведанных беседах. На этом деле он обогатился. Купил имение, по-новому оборудовал квартиру, его жена бросила работу. Правда, он не достиг уровня Новака, но на фоне других сотрудников польской секции, завистливо следящих за состоянием чужого кармана, прыгнул весьма высоко.

Лисиньский рассказывал, что по его инициативе в Стокгольме возникло эмигрантское отделение ППС с хорошо оборудованным рестораном. Также благодаря ему издавался «Бюллетень социалиста» — периодический журнал, в котором печатали свои статьи Лукаш Винярский, Михал Мирский и несколько других лиц, эмигрировавших из Польши после мартовских событий 1968 года.

Зеньчиковский насмехался над бахвальством Лисиньского, говори, что в ресторане этого проходимца проводятся встречи с весьма сомнительными людьми.

Шефом польской секции в венском бюро является Вацлав Поморский. Мне сразу хотелось бы заметить, что это бюро играет очень важную роль и причисляется к наиболее действенным отделениям «Свободной Европы». Это произошло по некоторым очень существенным причинам.

Крупные, международных масштабов печатные агентства, многочисленные редакции американских, британских и французских газет, различные радио- и телевизионные корпорации западных государств избрали для себя столицу Австрии местом пребывания редакционных отделений, специализирующихся по проблематике Восточной Европы. Они имеют многочисленные, хорошо подготовленные профессионально и знающие проблемы журналистики кадры и используют либерализм австрийского закона о прессе, который позволяет, например, аккредитовать на правах иностранных корреспондентов от «Свободной Европы» при Бундеспрессединст (федеральная служба прессы) сотрудников, работающих на этой радиостанции в должности составителей анкет. Благодаря таким льготам для иностранной печати в Вене можно встретить весьма подозрительных людей. Это дает возможность работать там также Вацлаву Поморскому и его помощникам.

Вена расположена недалеко от Братиславы и Будапешта, имеет много удобных воздушных и железнодорожных путей сообщения со столицами социалистических государств. Австрийские граждане (Поморский тоже официально является гражданином Австрии) имеют право въезда в некоторые социалистические страны без визы. Когда они выступают в качестве туристов, то получают визу на границе, оплачивая небольшой сбор. Размещенные в Вене отделения редакции принимают на работу австрийских граждан, которые в случае необходимости направляются своими работодателями в социалистические государства в целях получения новой или подтверждения уже имеющейся информации, закупки появляющихся издательских новинок, участия в различных мероприятиях и т. д.

Столица Австрии, несомненно, привлекательна благодаря своей архитектуре и памятникам старины. Она чаще всего посещается гражданами социалистических государств. Ни в Париже, ни в Лондоне я не видел на главных улицах больших магазинов с надписями, информирующими, что их персонал может говорить с клиентами на польском, русском, чешском, венгерском и румынском языках. В Вене таких надписей много. Кроме того, там существуют польские магазинчики, торгующие почти всем, что мы видим в наших комиссионных магазинах. Несколько таких магазинчиков являются собственностью родственников и друзей «охотников», работающих на Вацлава Поморского.

Это, разумеется, не означает, что Поморский интересуется только поляками, прибывающими в Вену с целью улучшить снабжение польских комиссионных магазинов. Конечно, он ценит и таких соотечественников, но эта второстепенная сторона не отвлекает его от основных шпионских заданий. Иногда он даже пытается забраться несколько выше. Когда в 1963 году в Вене образовалось общество польской культуры, Поморский вошел в состав его правления. Более того, поскольку общество испытывало материальные трудности, великодушный Поморский, желая оставить о себе хорошее впечатление, обратился к польской секции за помощью. Насколько помню, он получил из социального фонда польских сотрудников радиостанции «Свободная Европа» в Мюнхене пособие в размере пятидесяти марок в месяц, которые должны были выплачиваться до конца 1970 года.

Вацлав Поморский дружил также с Свинарским. В конце 1963 года Свинарский решил не возвращаться в Варшаву; за несколько дней перед тем, как поставить об этом в известность польские власти, он устроил прием, на котором Вацлав Поморский был одним из наиболее почетных гостей. Дружба между ними продолжалась несколько лет. Покойный Свинарский любил в шутку говорить, что имеет те же пристрастия и склонности, за которые был осужден Оскар Уайльд. Поморский, мужчина с мягкими манерами, пришелся ему по вкусу. На это обратил внимание Заморский. Благодаря его подсказке пани Уршула Ясиньчук сделала интересное открытие: она заметила, что Поморский подкрашивает себе лицо и употребляет дамские духи.

Корреспонденты и привлеченные ими к работе люди стараются своевременно знать, кто и когда приезжает из Польши, где остановится и с кем будет поддерживать контакты. В странах, где обязательным является закон о прописке, с этим нет никаких трудностей. Местная полиция, зная связи таких корреспондентов с ЦРУ, позволяет им знакомиться с документами, на основе которых приезжие из Польши получили визу. Во время моей работы в Польском отделе исследований и анализа многократно приходили телеграммы из Вены, Лондона или Парижа с просьбой немедленно сообщить персональные данные и характеристику, например, на пани Б из Варшавы или профессора А из Кракова. Мы знали, когда ожидается приезд этих лиц, и корреспонденты могли сориентироваться, стоит ли искать к ним подход, и если да, то на какой почве. Любая информация, даже ничтожная, играла тогда важную роль. Если, например, было известно, что жена профессора А сожительствует с паном X, а профессор об этом узнал и, не имея сил смириться с ее изменой, пытался утопить свою тоску в алкоголе, то смекалистый корреспондент уже получал неплохие исходные данные для беседы. Он мог рассчитывать на получение детальных характеристик упомянутых трех лиц, на подробное ознакомление с их связями в высших учебных заведениях, об обстановке в каждом конкретном учреждении. Отсюда уже был шаг к более серьезным вопросам о предметах, известных собеседнику. Все эти мелочи позже излагались в подробном донесении и использовались для дополнения картотеки «Свободной Европы», давая в будущем основание для разговора по другим вопросам. Из накапливаемых деталей со временем могла сложиться полная картина по интересующей разведку проблеме.