Читать онлайн «Феномен советской укранизации 1920-1930 годы». Страница 14

В конце концов, угрожая разрывом блока, ЦК КП(б)У добился самороспуска национал-коммунистических партий и включения их членов в КП(б)У на индивидуальной основе. Боротьбисты объявили о самороспуске в марте 1920 г., боротьбисты – в мае 1920 г. Дольше всего держались укаписты -до 1925 г.{186} На 1 января 1926 г. в КП(б)У состояло 5100 выходцев из других партий, что составляло 3,4% от общего количества ее членов{187}. Однако и в дальнейшем бывшие боротьбисты и укаписты оказывались первыми кандидатами на исключение из партийных рядов при проведении «чисток», и к 1938 г. в КП(б)У не осталось ни одного из них{188}.

Таким образом большевики обеспечили себе свободу политического маневра, в том числе в области национальной политики. Новая власть стремилась сохранить единство страны путем образования национальных советских республик. Усиление национального самосознания на Украине, деятельность национальных правительств, опиравшихся на заинтересованность в существовании независимой Украины со стороны Германии и других европейских стран, требовали воплощения в жизнь провозглашенных еще до революции лозунгов о самоопределении и свободном развитии национальной культуры. В этих целях партийное руководство всячески подчеркивало как единство интересов советских республик, так и необходимость бороться с «великорусским шовинизмом».

Вопреки мнению многих партийных и советских деятелей, ожидавших скорого осуществления мировой революции, центральное руководство настаивало на необходимости изучения национального языка служащими, на необходимости развития системы образования и средств массовой информации на национальном языке. Между тем множество насущных проблем – как экономических, так и внутриполитических – оттеснило на второй план вопрос о национальном языке и культуре вплоть до того момента, когда он стал актуальным в связи со сложным процессом образования Союза ССР.

ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ Гражданской войны встал вопрос об оформлении отношений РСФСР с образовавшимися советскими республиками. Как известно, в 1920-1921 гг. были заключены двусторонние договоры с Азербайджаном, Украиной, Белоруссией, Дальневосточной, Хорезмской и Бухарской республиками. В 1922 г. была образована Закавказская Федерация (Грузия, Армения, Азербайджан), также заключившая союз с РСФСР. Договоры предусматривали оборонительный и хозяйственный союз. В период подготовки к Генуэзской конференции был заключен и союз дипломатический. Однако стала очевидной необходимость официально оформить тесные взаимоотношения между советскими республиками. В августе 1922 г. центральное руководство приступило к окончательному оформлению союзного государства. Специальную комиссию Оргбюро ЦК РКП(б) возглавил Сталин.

Ставший к тому моменту генеральным секретарем партии, изучивший работу и настроения периферийных парторганизаций, Сталин подчеркивал необходимость немедленно изменить существующий порядок отношений «между центром и окраинами». Об этом говорится в его письме Ленину от 22 сентября 1922 г. Причиной такой спешки было не столько удобство администрирования, сколько партийно-политические соображения. Сталин указывал на существование среди коммунистов большого числа «социал-независимцев», упорно признававших «слова о независимости за чистую монету» и недовольных централизаторской политикой ЦК партии, он объяснял их появление необходимостью «демонстрировать» в период Гражданской войны «либерализм Москвы в национальном вопросе»{189}.

Сталин настаивал на форсированных сроках образования СССР, указывая, что «через год будет несравненно труднее отстоять фактическое единство советских республик». Хотя единая партийная система казалась большевикам мощной объединительной силой, Сталин, по-видимому, опасался раскола партии на национальной почве, тем более что в официальных документах по отношению к советским республикам постоянно фигурировали определения «независимый» и «суверенный». Это давало республиканским руководителям основания требовать выполнения декларированных принципов{190}.

Действительно, в 1921-1922 гг., в период обсуждения вопроса о характере суверенности республик и принципе строительства СССР, среди украинских коммунистов было немало сторонников широких прав союзных республик в СССР. Л.М. Каганович вспоминал, что «на Украине национал-коммунисты из „боротьбистов“ в содружестве с троцкистами… усиленно популяризировали идею „конфедерации“ с сугубо урезанными правами: все, например, постановления правительства „конфедерации“ должны подтверждаться правительствами республик; „конфедерации“, как правило, не должны иметь своей армии, единого гражданства… своих законодательных органов и т. д.»{191}. Самым известным из таких сторонников суверенитета был председатель Совнаркома (1919-1923) и нарком иностранных дел Украины Х.Г. Раковский. И хотя речь тут не шла о самостоятельном внешнеполитическом курсе, попытка установления самостоятельных международных связей была налицо. Центр же не считал правильной концепцию признания национальных и государственных прав советских республик в качестве субъектов международного правоотношения{192}.

Другой яркой фигурой, активным участником дискуссий того времени был член ЦК КП(б)У нарком внутренних дел УССР (1921), нарком юстиции и генеральный прокурор УССР (1922-1927) Н.А. Скрыпник, которого нередко считают символом украинского национал-коммунизма. Подобные настроения вызывали серьезную озабоченность центра. Так, летом 1922 г. Ленин в своей записке Сталину по поводу высылки из России «меньшевиков, н.-сов, кадетов и т. п.» писал: «…Харьков обшарить, мы его не знаем, это для нас „заграница“»{193}.

Однако в полной мере осуществить свои планы Сталину не удалось. Хотя 24 сентября 1922 г. комиссия Оргбюро ЦК РКП(б) приняла резолюцию о взаимоотношениях РСФСР с независимыми республиками, где говорилось о формальном вступлении советских республик в состав РСФСР, через несколько дней (предположительно 26 сентября 1922 г.) по настоянию Ленина в резолюцию были внесены уточнения. Теперь речь шла уже об их объединении в СССР «с оставлением за каждой из них права свободного выхода из состава союза».

Настаивая на подобной корректировке, В.И. Ленин руководствовался идеей мировой революции. В первые годы после завоевания власти большевики много говорили о «прямом штурме» бастионов капитализма. По воспоминаниям А.А. Андреева, тогдашнего секретаря ВЦСПС, «Владимир Ильич любил иногда до начала заседания Центрального Комитета в кругу собравшихся членов ЦК вслух помечтать с большой уверенностью и надеждой о направлении исторического развития и конечной победе социалистической революции». Ленин подходил с карандашом в руке к карте мира и, указывая на колониальные страны, говорил: «Вот где заключена величайшая сила социализма – в его решающей борьбе с капитализмом; здесь будет нанесено еще одно смертельное поражение империализму»{194}.

Ленин видел в замыслах Сталина препятствие на пути объединения пролетариев всех стран в единую семью. С наступлением мировой революции федеральное устройство государства сделает возможным присоединение к этому союзу новых республик{195}. Большевики всерьез рассчитывали на скорую революцию в Германии. Но вступить она смогла бы лишь в союз советских республик Европы и Азии, а отнюдь не в РСФСР.

Ленинский проект «федерализации» одержал победу, однако влияние Сталина на процесс государственного строительства в национальной области было неизменным и весьма значительным. Как и предлагал генсек, самостоятельный статус остался лишь за некоторыми наркоматами (юстиции, внутренних дел, земледелия, просвещения, охраны здоровья и соцобеспечения). Без сомнения, Сталин не оставил попыток претворить в жизнь свою идею о замене «фиктивной независимости действительной внутренней автономией республик в смысле языка, культуры, юстиции, внудел, земледелия и прочее», пытаясь таким образом возместить ограничение самостоятельности «независимых республик».

В данном случае Сталин действовал как практический политик, он ставил во главу угла удобство администрирования и прочность создаваемого образования. Взгляды же Ленина выражали широко распространенную в этот период веру в грядущую – причем в ближайшее время – мировую революцию. Действительно, революции в Германии в ноябре 1918 г., в Венгрии в марте 1919 г. давали, казалось бы, все основания так думать. Правда, поведение польских рабочих и крестьян в 1920 г. не укладывалось в готовую схему, но к 1923 г. в Германии интенсивно готовилась новая революция.