Читать онлайн «После капитализма. Будущее западной цивилизации». Страница 16

Антиглобалисты рассматривают либерализм как пропагандистское орудие элиты западных стран, но установление всемирного государства будет означать окончательную легитимацию мировой элиты. При этом либерализм со своей риторикой о демократии и свободе будет оправдывать существование институтов, в которых реализуется власть олигархии. Чисто политической демократии, проповедуемой либерализмом, с точки зрения анархизма недостаточно, чтобы вывести большинство населения из состояния чисто страдательных, пассивных объектов законодательного регулирования со стороны правящих группировок. Для того чтобы вернуть человеку его достоинство, он должен превратиться из «участника» законодательного процесса на основании сложных процедур в реального законодателя, пусть только своей собственной жизни.

Иными словами, реформированная постлиберальная идеология, как это всегда бывает в ситуации «духовной революции», отказывает в доверии формализованным институтам (например, институтам выборной демократии как орудиям выражения воли народа), отказывает в доверии процедурам, поддерживаемым этими институтами, и требует возвращение («делегирование») власти самому человеку, подобно тому как протестантизм требовал возвращения права общения с Богом от церкви к рядовому христианину. Необходима тотальная децентрализация.

Как именно отдельный гражданин мира может выполнять функции законодателя — вопрос второй, но нам хотелось бы указать на некоторые обстоятельства, которые могут сделать более актуальной постлиберальную постановку вопросов. Одно из этих обстоятельств — развитие компьютеров, массовая доступность информационных сетей и информационных ресурсов, а также распространение услуг, предоставляемых «дистанционно», с использованием возможности Интернета. Для будущего государства и, в частности, будущей законодательной функции государства это представляется крайне важным.

Например, важнейшей функцией современного государства является установление норм безопасности для продуктов питания. В большинстве государств мира есть нормы, регулирующие процент содержания вредных веществ в продуктах, и потребитель, конечно, заинтересован в существовании таких норм, охраняющих его здоровье. В условном обществе победившего постлиберализма (неоанархизма) всякий гражданин будет иметь право сам установить для себя собственные санитарные нормы и потреблять только товары, соответствующие этим нормам. Как это может реализоваться технически — вопрос праздный, ибо научные фантасты как ни фантазировали, но Интернет предсказать не могли. И все же есть основания утверждать, что развитие техники может облегчить гражданину возможность быть санитарным законодателем и контролером, поскольку уже сегодня теоретически можно представить себе, как наиболее «продвинутые» в экономическом и техническом отношении категории населения могут жить именно в режиме индивидуальной санитарной нормы. Представим себе, что закупки продуктов человек осуществляет только с помощью Интернета. В этом случае комплекс норм, регулирующих безопасность продуктов питания, может быть заложен в компьютер покупателя, чтобы он руководствовался бы этими нормами как неким фильтром, позволяющим отбирать предложения поставщиков, отсеивая все, что не соответствует индивидуальной норме.

От производителей и продавцов продовольствия в этом случае требуется не соблюдение законодательно установленных норм, а исключительно прозрачность и достоверность информации о своей продукции, ибо, основываясь на этой информации, все потребители будут создавать собственные фильтры, отсеивая более или менее, на их взгляд, приемлемую продукцию. Кто-то будет придерживаться более строгих норм, кто-то установит для себя вегетарианскую диету, кто-то пожертвует качеством пищи во имя цены.

Примерно в этом же направлении двигалась фантазия известного футуролога Тоффлера, когда он говорил о появлении в будущем кредитных карт, настроенных на покупку — или запрет покупки — определенных товаров. Активисты политических движений могут, например, миллионным тиражом выпускать «карты бойкота», которые действуют где угодно, но ими нельзя расплатиться за определенные марки товаров, скажем, за кроссовки «Найк», бензин компании «Шелл», одежду марки «Гэп» и т. д. Жены или мужья могут запрограммировать ограничения на карточке супруга, или же родители могут снабдить детей карточками, с помощью которых нельзя будет купить конфеты, алкоголь, сигареты или фастфуд. Люди с чрезмерным весом, желающие избегать быстрого питания, но не выдерживающие соблазна, могут помочь себе, заблокировав свою карту для расчетов с «Пицца-хат» или «Тейко Белл» и прочими подобными заведениями.

К этому надо добавить, что, разумеется, устанавливая индивидуальные санитарные нормы, гражданин не будет обязан сам их разрабатывать — для этого у него нет соответствующей квалификации. Но он может заимствовать их из информационной среды или купить, так же как сегодня люди покупают программное обеспечение для компьютеров или пользуются рецептами диеты. Вполне правдоподобно предположение, что если человек не хочет думать о составлении сугубо индивидуализированного набора норм, то он может воспользоваться рекомендуемой правительством, одобренной законодательными органами и, вероятно, бесплатной нормативной базой. Однако это не обязательно: при желании гражданин может купить или заимствовать другие нормативные комплексы, созданные, скажем, научными и медицинскими организациями, или специальными экспертными центрами, специализирующимися на написании «альтернативных» законов и правил, или, может быть, добровольными объединениями граждан, специально созданными для этой цели (своеобразными «законодательными кооперативами»). Главное, ликвидируется государственная монополия на написание законов, альтернативные нормы начинают предлагаться различными центрами нормотворчества, и все, кому нужно регулирование своей деятельности — от отдельного гражданина до коллектива, организации или территории любых размеров, — прибегают к помощи альтернативных консультантов-законодателей.

Образцом для подобной фантазии должна служить существующая сегодня во многих странах и на международном уровне система третейских судов (коммерческих арбитражей) — судов, которые не имеют исходных полномочий, которые могут выбрать тяжущиеся стороны для разбора своего дела, но постановления которых стороны обязаны исполнять, если они решили прибегнуть к услугам именно этого суда. В будущем репутация компании может зависеть от ее готовности рассматривать иски против себя в тех или иных негосударственных судебно-арбитражных органах.

Стоит добавить, что сегодня государство часто просто отстает от жизни, и во многих сферах существуют нормы, принятые самими гражданами, если так можно выразиться, «собственной властью». Биржи, когда были созданы, руководствовались в своей деятельности прежде всего собственными правилами, а государство начало регулировать биржевую торговлю позже, когда осознало разрушительную силу биржевых кризисов. Всюду, где возникают новые системы отношений, возникают и нормы их регулирующие, и лишь со временем некоторые из этих норм начинают санкционироваться государственной властью. Однако сегодня государство пытается поставить под свой контроль все большее число сфер, и в дурном сне или антиутопическом романе можно представить, как в Государственной думе обсуждаются правила регулирования ролевых игр, включающие в себя нормы безопасности для используемого в этих играх имитационного оружия.

Реформа либерализма и возрождения анархизма начнется тогда, когда начнется обсуждение вопроса о возвращении регулирующих полномочий от государства частному лицу, но на совершенно иной основе.

Разумеется, не для всех сфер жизни концепция тотальной децентрализации законодательства одинаково легко представима. Так, гораздо труднее себе представить, как могла бы выглядеть тотальная децентрализация в уголовной сфере, хотя в неком научно-фантастическом романе могло бы быть изображено общество, где подсудимый имеет право выбрать, по какому из зарегистрированных на планете 10 000 уголовных кодексов его должны судить.

Гораздо проще представить себе чудеса децентрализации в экономической сфере. Скажем, сегодня регулирующее органы устанавливают для банков нормативы, которых они обязаны придерживаться, в частности так называемый «уровень достаточности капитала», то есть отношение собственных средств банка к средствам, которые он привлеку клиентов или взял взаймы. Но можно представить себе и другую картину: каждый вкладчик может устанавливать свою собственную норму достаточности капитала для банков и, разумеется, иметь дело только с теми банками, которые соответствуют данной норме. Если на планете существует достаточное количество банков, если у всех потенциальных вкладчиков есть компьютеры или «пульты связи» с глобальной информационной средой, если средства коммуникаций позволяют любому гражданину планеты сделать вклад в любом банке мира в любой точке Земли, если, наконец, в информационной сети есть достаточное количество научных рекомендаций, какими именно правилами оценки финансовых институтов можно руководствоваться, а техническую работу по оценке этих институтов делают компьютеры — при всех этих отнюдь не фантастических условиях система «индивидуального законодательства» вполне может работать, а роль государственных законов крайне сузится. Государство не будет обязано устанавливать обязательные нормы для работы банков и финансовых учреждений, но каждый вкладчик может выбрать собственный набор норм и критериев для банков, с которыми он хочет иметь дело, а компьютер выбирает для него те существующие на планете банки, которые соответствуют этим критериям.