Читать онлайн «Анонимная война. От аналитиков Изборского клуба». Страница 5

Еще один элемент, обычно эвфемистически обозначаемый как «антипрогибиционизм»[2], в протестной практике сводится к свободе употребления наркотиков. Анархическая по форме и культурному сопровождению революция 1968 года «захватывала улицу» уже после распространения синтетической культуры New Age с «плацдарма» в Калифорнии и с «экспериментальными площадками» в Мексике.

Средства отрешения от действительности, позаимствованные у первобытных народов, преподносятся как катализатор свободного творчества, но в массовом применении служат не для активизации творческого воображения, а для релаксирующей эйфории с обильными фантазиями, создающими трехмерный параллельный мир. Грибной дурман уместно рассматривать в качестве прообраза виртуальных игровых пространств.

Символ «пасифик», обычно ассоциируемый с наркокультурой, был логотипом Кампании за ядерное разоружение (Campaign for Nuclear Disarmament), лондонской организации — предшественника американских «новых левых».

История «новых левых» умещается в период 1956– 68 годов (подавление мятежей в Венгрии и ЧССР советскими войсками; военные кампании США в Корее и Вьетнаме). Центральная площадка в США — Калифорнийский университет (Беркли), где преподает выходец из Франкфуртской школы Герберт Маркузе (в 1943–45 гг. сотрудник Управления стратегических служб, в 1945–1951 гг. — руководитель Европейского офиса Госдепа США).

1956 год — также дата старта Пагуошского движения, которое, по оценке главного редактора Peace Magazine Метты Спенсер, сыграло ключевую роль в распаде СССР. Его возникновение — итог создания Конгресса за культурную свободу в противовес советскому Комитету защиты мира (1950) и Кампании за ядерное разоружение (1954). Все эти инициативы связаны с именем графа Бертрана Рассела, поныне пользующегося в отечественной литературе репутацией гуманиста, хотя он в конце 1940-х (до ядерного паритета) предлагал нанести по СССР ядерный удар.

История движения, которое соучредитель Конгресса за культурную свободу Джон Дьюи называл «гуманизмом», а Бертран Рассел — «рационализмом», включает выход в свет двух культовых философских трудов: «Авторитарная личность» Т. Адорно и Э. Брунсвик и «Происхождение тоталитаризма» Ханны Арендт. Их ключевой месседж — отрицание авторитаризма независимо от идей, лежащих в его основе, в том числе проведение параллели Сталин — Гитлер, входящей в современную аксиоматику международного правозащитного движения.

Суть найденного Расселом подхода к советскому руководству и лично к Н.С. Хрущеву (то есть суть идеологической конвергенции, положенной в основу «просачивания в доверие») — подмена понятий: атеистический антиавторитаризм, выданный за гуманистический императив мирного сосуществования общественных систем. Суть приручения Франкфуртской школы Госдепом США — другая подмена понятий: замена противопоставления монархии и республики в канун Первой мировой войны противопоставлением авторитаризма и демократии в середине ХХ века.

Роль личностно-личностного механизма манипуляции и роль подмены понятий как ключевого средства смыслового и информационно-психологического противоборства остаются неусвоенными историческими уроками этого периода.

Первоисточник формулы «мир, где уважаются человеческие права меньшинств, а все прочие могут жить достойной жизнью» — устав Международного гуманистического и этического союза (IHEU), который в 1952 году учредил сэр Джулиан Хаксли, ранее (1937–44 гг.) вице-президент Британского евгенического общества.

Центральной идеей Дж. Хаксли, как и всего дарвиновского направления естествоиспытателей, было сохранение исчезающих видов; как атеист, он экстраполировал подход к биологическому миру на человеческое общество. Однако права «всех прочих жить достойной жизнью» Хаксли не признавал, оправдывая избавление от «балласта» по социальному признаку: «Нижние слои населения размножаются слишком быстро. Следовательно, им не должен быть предоставлен слишком легкий доступ к лечению, отдыху, деторождению, а длительный срок безработицы должен быть основанием для стерилизации… Биология должна стать главным инструментом для научной социальной организации общества». Хотя этот британский аристократ рассматривал в качестве балласта не меньшинство, а большинство человечества, его воззрения и труды не табуированы, как тексты Гитлера.

Защита прав притесняемых этнических и конфессиональных меньшинств служила универсальным поводом для геополитических операций Британской империи на протяжении XIX века, в том числе в Индии, на Кавказе и Балканах, с поддержкой религиозных сект, сочетающих ревизию монотеистических религий с терроризмом.

Создание в США Комитета порабощенных народов (1959) совпадает по времени с выделением администрацией Д. Эйзенхауэра дополнительных средств на изучение проблемы народонаселения. Поддержка движений за права примитивных коренных народов (индигенизма) и пропаганда консервации (сохранения в дикости) архаических культур систематически осуществляется Всемирным фондом дикой природы (WWF), наследующим эту «озабоченность» от своего предшественника — Международного союза за консервацию природы (IUCN), который возглавлял тот же Джулиан Хаксли.

Уместно рассматривать в этом же контексте сецессионистское[3] проектирование Организации непредставленных народов (UNPO), созданной в 1991 по инициативе Михаэля ван Вальта ван ден Прага — личного секретаря Далай-ламы XIV. Участие в руководстве UNPO одновременно «правых» аристократов, потомков Габсбургов, и левых активистов-антипрогибиционистов закономерно как идеологически, так и экономически (непризнанные государства — традиционные узлы контрабанды, в том числе наркотиков).

Габсбурговская идея «Европы регионов» («Соединенных Штатов Европы») в постиндустриальный период утрачивает функцию раздела континента для удобства корпораций, зато созвучна целеполаганию разрушения ЕС как полюса многополярного мира. Организационное оружие, созданное для дезинтеграции СССР, Турции и в перспективе Китая, востребовано в период кризиса евро и центробежных тенденций в ЕС.

Предназначение такого сецессионизма видно по результату: вступившие в UNPO народы, добившись свободы от «диктаторов», как правило, не смогли создать состоятельных государств, а по уровню жизни представленный в ней Сомалиленд — пример предельной нищеты даже по меркам Африки. Соблазны самоопределения оборачиваются этноцидом, замалчиваемым мировым медиа-официозом (летом 2011 г. число жертв межплеменного конфликта в Сомали на два порядка превышало жертвы с обеих сторон в Сирии, но это были «невидимые миру слезы»).

Гендерное движение, с конца XIX века входящее состав ной частью в идеологию «европейских левых», получает стимул к развитию после Второй мировой войны. Непосредственное участие Б. Рассела и Дж. Хаксли в законодательном отстаивании прав сексуальных меньшинств рассматривается нами как наследие той же дарвиновской линии, ранее представленной Джереми Бентэмом и Фрэнсисом Плейсом. Фактически защита прав гомосексуалов, как и приоритет меньшинств над большинством, внесена в глобальный дискурс чиновниками имперского колониального аппарата (Дж. Бентэм, как и Т. Мальтус, работал в Британской Ост-Индской компании).

В США движение за права женщин первоначально было частью рабочего движения и не противоречило семейным ценностям. С торжеством постиндустриальной парадигмы гражданские права женщин окончательно перерождаются в право на самостоятельность от мужчины, притом преимущественно в так называемое «право на выбор», подразумевающее право на аборт. Установка “pro-choice” с времен «революции 1968 года» становится фирменным знаком принадлежности к Демпартии США, а в Европе — составной частью концепции толерантности. Ее навязывание другим цивилизациям становится предметом научных разработок, спонсируемых Rockefeller Foundation — в частности, в Columbia University.

С учреждением National Democratic Institute, International Republican Institute и их суперструктуры — National Endowment for Democracy (NED) в их составе выделяются феминистские структуры для «наставления» новых партий Восточной Европы. В Западной Европе эпатирует публику порнозвезда Илона Сталлер, избранная в парламент от Радикальной партии. Еще одна активистка из той же фракции, Эмма Боннино, становится главой комиссии ООН по правам человека (ныне — глава МИД Италии).

Спрос на феминизм как организационное оружие существенно возрастает в рамках реализации проекта «Большой Ближний Восток». К теме привлекается RAND Corporation, первоначально как соучредитель African First Ladies Initiative. В апреле 2005 года соруководитель совместного профильного проекта RAND и Wilson Center Халех Эсфандиари опубликовала в Foreign Policy Magazine статью под заголовком «Иранские женщины, пожалуйста, восстаньте». В декабре 2006 года она была арестована в Иране. Планетарная правозащитная истерика вокруг «беспечной» Эсфандиари (2007) подготовила аудиторию к принесению в жертву в Иране 24-летней Неды Агасолтан (август 2009 г.). Гибель Неды от руки снайпера с крыши, заснятая с близкого расстояния, становится прецедентом для массовых шоковых зрительных воздействий в ходе «арабской весны». В 2010 году Госдеп инициирует три профильные программы для женщин стран-мишеней — по созданию социальных сетей, распространению мобильных устройств и «содействию в планировании семьи».