Читать онлайн «Геополитические шахматы. Искусство побеждать без войны». Страница 10

– отсутствие линии фронта и четких границ между противниками;

– превращение общественного сознания в основной объект воздействия;

– пространство войны становится четырехмерным (к трем традиционным добавляется информационно-психологическое измерение).

Однако Месснер был крайне скуп в описании методов борьбы с противником, избравшим стратегию «мятежевойны». Первыми попытку восполнить этот вакуум предприняли политики и военные США. Сентябрьские теракты заставили американцев активизировать эти усилия. Ответом на стратегию «мятежевойны» стала концепция «сетевого противоборства»[39].

Наибольшую угрозу в плане создания предпосылок для вмешательства извне и различных видов агрессии от информационно-идеологических и культурно-цивилизационных до военных представляют ушедшая в полуподполье террористическая сеть и пятая колонна агентов влияния региональных и мировых исторических антагонистов России в национальных республиках.

Борьба с террористической угрозой внутри страны предполагает создание сложной, хорошо координируемой, многоуровневой системы государственного масштаба, органично включающей в себя сетевое противоборство на информационном уровне, в которое осознанно вовлекается большая часть населения страны – гражданское общество. Совершенно победить политический терроризм невозможно. Пока существует антагонизм в самом обществе, интересы различных групп в нем будут сталкиваться, и время от времени эти столкновения будут выражаться в форме терроризма.

Поэтому надо сразу сказать о том, что мы говорим об одном виде политического терроризма, который порождается религиозным экстремизмом исламского толка и о все более примыкающем к нему в плане практического приложения этническом и региональном сепаратизме.

«Несмотря на некоторую стабилизацию социально-политической обстановки на Северном Кавказе, активность боевиков, по мнению многих аналитиков, не снизилась. «Удивляет сохранившаяся скоординированность действий террористов, их подготовка, конспирация и синхронность», – отмечает конфликтолог Арсен Мерзоев. Согласно заявлению командира батальона «Восток» Сулима Ямадаева, на которое обратили внимание зарубежные СМИ, на территории Российской Федерации, в труднодоступных горных районах Северного Кавказа, укрываются в настоящее время более тысячи боевиков, включая иностранных наемников. По мнению А. Мерзоева, они сохраняют преданность своему делу и невероятный фанатизм. В настоящее время готовятся новые ряды «борцов за веру», проникнутых идеями экстремизма, национальной и религиозной ненавистью. Всё большую тревогу у общественных и религиозных деятелей Северного Кавказа вызывают «миссионеры», настраивающие молодежь на джихад. О разлагающем влиянии на молодежь экстремистских религиозных организаций говорилось в октябре 2006 года на митинге под лозунгом «Нет – террору!», прошедшем в Нальчике.

Председатель общественной национальной организации кабардинцев «Адыгэ Хасэ» М. Хафицэ с горечью заявил, что идеями религиозного экстремизма в настоящее время проникнуто огромное число молодых людей. «Ваххабиты» намерены продолжать пополнение своих рядов за счёт молодёжи и беспощадно расправляются с теми, в ком видят угрозу своей деятельности. Серьёзные опасения вызывает также то, что экстремисты все активнее используют для пропаганды своих идей Интернет.

Так, на сайтах движения «ХАМАС» можно найти материалы, содержащие призывы к насилию и оправдание насилия на английском, французском, немецком, русском, арабском, малайзийском и тюркском языках, а также на иврите, фарси, урду.

20 ноября 2006 г. был признан виновным в возбуждении религиозной ненависти и публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности В.Б.Стомахин – главный редактор издания «Радикальная политика», один из авторов экстремистских сайтов «Кавказ-центр» и «Daymohk». Он приговорён к пяти годам лишения свободы в колонии общего режима»[40]. Но это пока единичные случаи.

Ситуация в молодежной среде создает эффект гремучей смеси. В национальныхреспубликах в силу дополнительных специфических условий эта смесь еще более взрывоопасна. Если прибавить к этому воздействие внешних антироссийских сил, прямо заинтересованных в дестабилизации Кавказского региона, опирающихся на хорошо укорененную и разветвленную агентурную сеть и отработанную в течение почти двухсот лет антироссийскую идеологию, можно говорить о том, что некоторая стабилизация, достигнутая усилиями правоохранительных органов, – это только передышка. И эту передышку нужно использовать для разработки всеобъемлющих комплексных мер нейтрализации негативных факторов, провоцирующих усиление террористических и информационных угроз.

На смену открытому и откровенно чуждому «ваххабизму» в России идет новый «штамм вируса» экстремизма, идеологически более адаптированный к ментальности северокавказских народов и позволяющий полностью встроиться в систему власти и общества.

Называть эту экстремистскую сеть «ваххабитской» уже некорректно по меньшей мере по двум причинам:

1. Ваххабизм – это официальное течение в исламе, являющееся государственным в Королевстве Саудовская Аравия. Если мы объявляем ваххабизм вне закона, то почему позволяем нашим гражданам в огромных количествах ежегодно ездить на хадж в страну победившего ваххабизма, поддерживаем с этой страной дипломатические отношения?

2. Экстремизм северокавказской, в том числе и дагестанской, Сети – это уже не саудовский ваххабизм даже в идеологическом плане, хотя и вбирает в себя некоторые его элементы. С одной стороны, это наднациональное учение о всемирном исламском государстве, с другой – это контролируемый Соединенными Штатами и НАТО региональный проект, в основе которого лежит идея непрерывной Кавказской войны.

Новая экстремистско-террористическая Сеть, активно формирующаяся сегодня на всем пространстве СНГ, особенно быстро на Северном Кавказе и в Дагестане, отличается от так называемых «ваххабитов», задействованных в провалившемся арабском геополитическом проекте, курировавшемся также спецслужбами США и Великобритании, прежде всего по качеству вовлеченного человеческого материала. Теперь это – кандидаты наук, студенты, служащие и др. образованная часть городского населения, с меньшей соответственно долей малообразованных молодых людей из сельской местности. Это также другая интерпретация идеологии.

Псевдоваххабитская риторика сегодня – это еще и дополнительная конспирация, хотя «уши» известных спецслужб основательно выглядывают в изменившейся идеологии экстремистов, а главное – в использовании ими новейших, прежде всего американских военных разработок по ведению сетевых войн.

Новая экстремистская Сеть гораздо опаснее прежнего «ваххабитского» подполья. Структура новой террористической Сети, точнее, той ее части, которая прикрывается радикальной псевдоисламской риторикой, очень мобильна и многофункциональна – от открытых терактов и похищений людей до распространения своей идеологии и привлечения новых членов.

В начале 90-х гг. XX в. под влиянием успешно проведенной военной операции в Ираке в США была сформулирована концепция «революции в военном деле» (Revolution in Military Afairs), которая нацелена на ведение «более гуманных» войн с применением различных новых видов «нелетального» оружия и максимально широкое использование в военных целях новейших информационной и коммуникационной техники и технологий, прежде всего, для обеспечения управления, контроля и разведки. Примерно в то же время получила распространение концепция «информационной войны» и ведения информационных операций, также предусматривающая использование информационных технологий, но в гораздо более широком контексте. Например, программный документ Комитета начальников штабов ВС США «Единые перспективы 2020» определяет информационные операции как любое воздействие на информацию и информационные системы противника, сопровождаемое защитой собственной информации и информационных систем[41].

Это определение служит основой для следующего утверждения: информационной операцией является любая атака, направленная против информации и информационных систем противника. Следуя этой логике, физическое уничтожение телефонного узла является актом информационной войны в такой же мере, как и нарушение работоспособности этого узла путем внедрения вируса, постановки помех и т. п.[42]

Дополнением этого определения служит тезис, также выдвинутый в «Единых перспективах 2020», согласно которому информационные операции могут проводиться в мирное время или в неопределенных ситуациях с целью защиты собственной информации и информационных систем, а также с целью оказания влияния на информацию и информационные системы противника.