Читать онлайн «Закат империи США: Кризисы и конфликты». Страница 29

Эффективные, грамотно осуществленные инвестиции, финансируемые государственными займами, следует рассматривать в целом как позитивные тенденции. Но так же очевидно и то, что займы могут расходоваться и тратиться совершенно бездумно, а прибыль направляться вовсе не туда, куда следует. А отличие бюджета государства в том, что государства не могут исчезать, как компании-банкроты.

В 1992 году европейские страны проголосовали большинством голосов за Маастрихтский договор, который, по настоятельному требованию Германии, включал в себя магические числа 3 и 60. Следовало никогда не допускать дефицит бюджета выше 3 %; никогда не позволять, чтобы государственный долг превышал 60 % от валового внутреннего продукта. А почему не 2 или 4, 55 или 65 %? Это никому не известно, разве что каким-то совсем уж древним государственным чиновникам, которые принимали участие в разработке договора, но сейчас данные цифры воспринимаются как окончательные и безоговорочные.

В 2010 году прозучало предостережение экономистов о том, что долги выше 90 % от ВВП могут оказаться серьезной проблемой для страны, а ее ВВП может снизиться. Это казалось вполне убедительным, так как выплаты по процентам будут тогда составлять значительную часть бюджета. В апреле 2013 года была предпринята попытка воспроизвести результаты предостережения, но попытка оказалась безуспешной. Использование прежних цифр дало положительные результаты по ВВП, который и дальше должен был повышаться более чем на 2 % в год. Экономистам пришлось признать, что они оказались жертвами неточных расчетов и неверно поставили запятую.

Даже Международному валютному фонду пришлось признаться в том, что он допускал похожие ошибки. На сей раз дело касалось вопросов, связанных с режимом строгой экономии. И теперь нам известно, поскольку МВФ честно в этом признался, что подобные строгие меры отрицательно скажутся на ВВП (в результате его негативного эффекта падение ВВП превысит прогнозы в два или три раза). По заявлению МВФ, Европе следует быть осторожной и не «доводить дело до того, чтобы совершалось какое-либо вмешательство в экономику». Магические 60 % как предел задолженности по ВВП также перестали быть неприкосновенными, как и 3 % дефицита. Тем не менее политика продолжает оставаться неизменной, поскольку хищники-неолибералы пытаются использовать любые сомнительные доказательства, которые могут быть им на руку.

Таким образом, возникают два главных вопроса. Вопрос первый: почему долги европейских стран так сильно возросли после кризиса 2007 года? Всего за четыре года, в период с 2006 года по 2010 год, объем долгов возрос более чем на 75 % в Великобритании и Греции, на 59 % в Испании и на 276 % во все времена лидирующей Ирландии, где правительство просто объявило о том, что оно возьмет на себя ответственность за все долги всех частных банков Ирландии. Получается, что отныне ирландцам придется нести ответственность за поведение ирландских банкиров. Британцы поступили так же, хотя в более мягкой форме. В то время как прибыль приватизировалась, убытки старались социализировать.

Итак, простым людям приходится нести на себе все тяготы, связанные с введением жестких мер, в то время как банкиров и других инвесторов, которые приобретали рискованные облигации или «токсичные финансовые продукты», это никак не затрагивает. После кризиса 2007 года ВВП в странах Европы снизился в среднем на 5 %, и правительствам приходится как-то это компенсировать. Эскалация финансовых неудач и массовая безработица — все это также означает, что расходы государств будут еще больше как раз тогда, когда они получают меньший доход от налогов.

Экономическая стагнация сильно бьет по карману. Если говорить о высоких расходах и низких доходах, то все сводится к простому рецепту: нужно еще больше брать в долг. Спасение банков и последствия кризиса, ими созданного, — все это можно считать главным объяснением долгового кризиса и, соответственно, тех мер строгой экономии, с которыми мы сталкиваемся сегодня. Никто не говорит: «они жили не по средствам». Нет, новая нравственность предписывает: «Наказывай невиновного, а тот, кто виновен, пусть будет вознагражден».

Нет оправдания откровенно глупым и разрушительным политическим мерам, которые приводят к «пузырю» на рынке недвижимости в Испании или к непропорционально разросшемуся штату государственных служащих, как это было в Греции. Бюджет последней оказывается непомерно раздутым, но при этом руководство страны отказывается (что непростительно) брать налоги с морских магнатов и церкви — крупнейшего владельца недвижимостью в стране. Если говорить о жестких мерах применительно к людям, то они неизбежны и всем нам хорошо знакомы: пенсионеры, роющиеся в мусорных контейнерах в надежде отыскать там хоть какую-то еду; талантливые, хорошо образованные итальянцы, португальцы и испанцы, которые бегут из своих стран, так как уровень безработицы в их возрастной группе достигает 50 %; невероятный стресс, который люди испытывают в семье; все большее насилие над женщинами, так как ухудшается уровень жизни и растет нищета; нехватка в больницах жизненно важных медицинских препаратов и персонала; уменьшение числа школ; сокращение списка предоставляемых услуг или полный отказ от них. Надо сказать, что и природу также затрагивает этот кризис: ничего не делается для того, чтобы бороться с ухудшением климата или остановить разрушение окружающей среды, потому что это слишком дорого. Приходится признать, что сейчас мы ничего не можем с этим поделать.

Нам известны и результаты того, что Ангела Меркель называет политикой «стимулирования режима строгой экономии». Согласно данной неолиберальной теории, рынки можно «поддержать» жесткими политическими мерами и новыми инвестициями в страны, которые навели больший порядок в своих расходах. Утверждается, что это «может произойти», но этого не происходит. Неудивительно, что в южной Европе повсюду можно встретить изображения Меркель рядом со свастикой.

Многие немцы считают, что они оказывают помощь Греции, и больше они этого делать не хотят. В действительности, фактически все кризисные деньги были пущены по обходному пути: правительственные взносы Евросоюза, выделенные благодаря Европейскому стабилизационному механизму, были направлены через Центральные и частные банки в Греции снова в британские, немецкие и французские банки, которые покупали греческие евробонды для обеспечения более высокой доходности. Было бы, наверное, проще прямо передавать деньги европейских налогоплательщиков в банки, но тогда схема сразу стала бы видна указанным налогоплательщикам. К чему же вся истерика вокруг 2 % (Греция) или 0,4 % (Кипр) от европейской экономики? Циник ответил бы так: «Да это же просто — чтобы гарантировать успех на выборах госпоже Меркель».

Второй важный вопрос: почему мы продолжаем применять политические меры, которые наносят вред и оказываются неэффективными? Всей этой неразберихе, созданной нами же самими, можно дать два объяснения. Такие именитые экономисты и обладатели премий, как Пол Кругман или Джозеф Стиглиц, считают, что европейское руководство некомпетентно, ничего не смыслит в экономике и пытается совершить экономический суицид. Другие полагают, что жесткие меры точно соответствуют тому, о чем говорилось во время проведения встречи с членами круглого стола промышленников России и ЕС и представителями деловых кругов Бельгии. Речь шла о понижении зарплат, отмене социальных льгот, меньшей активности профсоюзов, повсеместной приватизации и так далее. И пока расслоение в обществе растет, верхушка ощущает себя прекрасно. Сейчас больше «надежных клиентов банков» (НКБ), распоряжающихся большей общественной собственностью, чем в 2008 году, в самый разгул кризиса. Пять лет назад было 8,6 миллионов НКБ по всему миру, а доля ликвидных активов составляла 39 триллионов долларов. На сегодняшний день их уже 11 миллионов, а их активы составляют 42 триллиона долларов. Возможности развития малого бизнеса резко ограничены, в то время как крупные компании ворочают баснословными суммами и в полной мере используют свои преимущества «налогового рая». К чему же им останавливаться?

Кризис испытывают не все, а в европейском руководстве, надо признать, состоят не самые глупые люди. Тем не менее они находятся в полной зависимости от финансовых и крупнейших промышленных корпораций. Безусловно, неолиберальная идеология играет важную роль в антикризисной программе, но главным образом она создает дымовую завесу, придумывая различные объяснения и оправдания, чтобы люди поверили в отсутствие альтернативы. По другой модели банки могли быть «социализированы» и начать вкладываться в акции и облигации предприятий «общественного пользования», точно так же как они приобретают другие акции и облигации на общественные деньги. Тогда возможностей для «налогового рая» осталось бы очень мало, кроме того, финансовые операции облагались бы налогами и могли быть применены многие другие методы. Но подобные мысли представляются чем-то крамольным неолибералам (несмотря на то что 11 стран Еврозоны начнут облагать налогом финансовые операции в 2014 году).