Читать онлайн «Путин и США. Вашингтонский дневник». Страница 28

К сожалению, эксперты Института Брукингса уделили слишком мало внимания внутренней политике России в контексте «перезагрузки». Белый дом изначально предполагал, что политика налаживания отношений с Москвой предполагает сотрудничество и с российской властью, и с российским гражданским обществом. Пока Путин был уверен, что держит российское общество под контролем, все шло нормально. Фатальной для «перезагрузки» стала ситуация, когда Кремль, уверенный в том, что ему не нужны прочные отношения с США, почувствовал угрозу со стороны оппозиции.

США и Россия, скорее всего, продолжат обсуждать важные для них вопросы — хотя и на более низком уровне. Но так как Кремль будет сталкиваться со все большими проблемами — начиная с роста общественного недовольства, и заканчивая ухудшением положения в экономике — маловероятно, что когда-либо в обозримом будущем повторятся романтические дни «перезагрузки» образца 2009–2010 годов.

2013 г.

В последние недели внимание Вашингтона было приковано к кризису в Сирии, однако новый поворот в ситуации возник 11 сентября, когда газета «Нью-Йорк Таймс» опубликовала статью Владимира Путина «Сирийская альтернатива».

В представленной как попытка прямого разговора «с американским народом» статье Путин выступил против военного вмешательства в дела Сирии, а также назвал «особенно опасным» высказывание Обамы о том, что способность США реагировать на несправедливость в мире делает Соединенные Штаты «исключительной» нацией. Сенатор Джон Маккейн ответил на статью Путина 19 сентября, опубликовав на сайте Pravda.ru статью «Россия заслуживает большего, чем Путин». Однако вряд ли и публикации Путина и Маккейна смогли что-либо изменить во мнениях многих.

Статья Путина — образец умелого использования пропаганды и очевидная попытка закрепить дипломатический успех после того, как российский президент умело обыграл Обаму на поле сирийского кризиса. В статье есть ошибки (Путин утверждает, что Россия изначально отстаивала позицию о необходимости мирного диалога в Сирии — в то время как Москва оставалась крупнейшим поставщиком оружия для режима Асада и могла производить системы доставки химического оружия); псевдоинформации (Путин пишет, что Кремль пытается защитить международное право, хотя Москва использовала право вето в ООН, чтобы защитить собственные национальные интересы. Москва также пыталась обойтись без Совета Безопасности ООН, когда ее войска вошли в Грузию в 2008 году); и лицемерия (статья — попытка вмешательства во внутреннюю политику Соединенных Штатов, в то время как Путин часто критикует США за попытки вмешиваться во внутреннюю политику России). И наконец, в комментарии российского президента об исключительной роли США проигнорирован тот факт, что вера России в свою собственную уникальную миссию и роль в мире в значительной степени определяет ее внешнюю политику.

Владимир Путин признал, что большинство идей статьи принадлежат ему, а финальная версия была подготовлена его помощниками. Любопытно, что российская версия текста показывает Россию в намного более позитивном, а США — в намного более негативном виде, чем английская версия, переведенная Мишель Берди и опубликованная в Moscow Times. В российской версии также содержатся более сомнительные утверждения. Статью в New York Times передала PR-компания Ketchum, специализирующаяся на связях с общественностью. Ketchum продвигает российские интересы, в частности, Газпрома, здесь — в Вашингтоне. Пока неизвестно, кто готовил английскую версию — Ketchum или пресс-служба Путина.

Главное внимание в статье Маккейна было уделено не внешней политике России, а авторитарному правлению Путина и его действиям внутри страны. Сенатор из Аризоны написал, что нынешний российский президент управляет провалившимся государством с сырьевой экономикой, а созданная им политическая система «поддерживается коррупцией и репрессиями и недостаточно сильна, чтобы допустить несогласие». «Я — не антироссийский. Я пророссийский, более пророссийский чем тот режим, который плохо управляет вами сегодня, — пишет Маккейн. — Президент Путин и его окружение <…> не уважают ваше достоинство и не признают вашу власть над ними».

Несмотря на то, что Маккейн руководствовался добрыми намерениями (а его аргументы более точны, чем доводы Путина), слабости его статье добавили ложные заявления.

Маккейн написал, что не верит, что гражданин России не может опубликовать подобный критический отзыв о власти. Но проблема более сложная: на самом деле в России критики достаточно и в газетах, и в Интернете. Проблема в том, что относительно небольшое количество россиян придает этому значение. Кремль контролирует телевизионные новости, откуда большинство жителей страны и черпает информацию — россияне говорят, что довольны тем, что им показывают.

Несмотря на то, что в словесной дуэли Маккейн был более убедителен, чем Путин, реакция на статьи в обеих столицах была схожей: ее диапазон был — от злости до насмешек. Критики в США большей частью писали о том, что иностранный лидер не должен читать лекции американцам, что объяснения Путина о кризисе в Сирии не соответствуют действительности, или же отвечали на критику Путина «особой роли» США. Белый дом отреагировал на статью, заметив, что тот факт, что статья Путина была опубликована в одной из ведущих американских газет, говорит о том, что в США серьезно относятся к свободе слова.

В свою очередь, в России оперировали схожей логикой: отмечали, что не нуждаются в лекции иностранного лидера и высказывали убеждение, что Маккейн пытался заработать политические очки в США. Многие комментаторы, включая самого Путина, также обратили внимание на тот факт, что Маккейн опубликовал свою статью на Pravda.ru — по их мнению, это свидетельствует, что он вообще ничего не знает о том, что происходит в России.

Противостояние между двумя статьями вскоре без сомнения забудется, освободив место тому, что является намного более важным — дальнейшей реакции Москвы на кризис в Сирии. Государственные телеканалы России не только комментировали статьи Путина и Маккейна, но и говорили о достигнутом «дипломатическом паритете» с США, который Москва получила благодаря сирийскому кризису.

Реакция Вашингтона на события в Сирии (точно так же, как и в период «перезагрузки») укрепила иллюзии Кремля, что Россия остается великой державой с международным авторитетом, эквивалентным американскому. Это отголоски мышления холодной войны — «дипломатическое равенство» стало кодом, на основе которого Россия должна получать привилегированный статус в отношениях с США, а Вашингтон должен принимать российские прерогативы в международной политике.

Хотя Путин может потерять лицо, если Сирия не будет соблюдать условия соглашения по химическому оружию (как правильно отмечает журнал Economist), Кремль поставил Белый дом в ситуацию, когда тому необходима поддержка России. А так как Россия больше заинтересована в «дипломатическом равенстве» с США, чем в ликвидации угрозы, которую представляет Асад, это, скорее всего, не разрешит сирийский кризис, а только продлит его.

2013 г.

В последнее десятилетие российские внешнеполитические эксперты, обсуждая американо-российские отношения, постоянно упоминают об упущенном шансе. После терактов 11 сентября 2001 года президент РФ Владимир Путин, сочувствуя американцам и испытывая проблемы с боевиками на Северном Кавказе, проявил интерес к стратегическому альянсу с США во имя совместной борьбы с исламским экстремизмом. Российские эксперты утверждают, что это сотрудничество могло было быть распространено и на другие сферы, где США и Россия имеют общие интересы.

Сторонники этой теории напоминают, что Владимир Путин стал первым иностранным лидером, который позвонил президенту Джорджу Бушу-младшему после террористических атак на Нью-Йорк и Вашингтон, и что первые месяцы после этого два государства очень активно сотрудничали. По мнению этих экспертов, американо-российские отношения испортились в конце президентства Буша — из-за действий США в Афганистане и Ираке, из-за намерений США продолжать развивать проект создания системы противоракетной обороны и из-за отказа Вашингтона принимать в расчет легитимные опасения Москвы в вопросах безопасности. Эта теория игнорирует, что война в Чечне была внутренним конфликтом, одной из сторон которого выступали сепаратисты — до того, как произошла его радикализация, вызванная жестокостями российских силовиков, а атаки 11 сентября были произведены силами, которые находились за пределами США.

В своей замечательной новой книге «Дни огня» (ее недавно обсуждали на «круглом столе» в правозащитной организации Freedom House) вашингтонский корреспондент газеты The New York Times Питер Бейкер главное внимание уделил истории президентства Джорджа Буша-младшего и его сложным взаимоотношениям с могущественным вице-президентом Диком Чейни, который, как ранее полагали многие, принимал наиболее важные решения. Однако, по мнению Бейкера, главным в этой связке был все-таки Буш, особенно во время своего второго президентского срока.