Читать онлайн «Внутренний враг. Пораженческая «элита» губит Россию». Страница 20

Третий обет — это обет чести. В нем содержатся, если обобщить, все существенные моральные нормы и правила поведения служилого сословия, не вошедшие в первые два обета. Опричник клянется в верности сословию, в его примате для него над всем другим: «Нет у меня ни семьи, ни дома. Опричнина — моя семья, и Империя — мой дом». Он обещает никогда, ни вольно ни невольно, не оскорбить и не подвести своих товарищей; защищать жизнь другого опричника в т. ч. и ценой своей жизни, а равно и всех людей других сословий. Он также обещает хранить сословную и имперскую честь перед другими сословиями, не спускать оскорблений (по крайней мере демонстративных) себя, опричнины и Империи: «Если кто-то сознательно оскорбит меня, мою страну или сословие, я не буду обижаться, но и не оставлю — я накажу». Это «накажу», между прочим, может при сильном оскорблении означать и смерть обидчика, поэтому народ весьма внимательно относится к своим словам («фильтруют базар», на разговорном языке) в присутствии опричника или незнакомца, который может им оказаться. Сами же опричники обещают: «Никогда не опущусь до оскорбления словами кого-либо — того, кто истинно это заслуживает, надо наказывать действием». Далее идет обещание равного отношения ко всем и вся, т. е., по сути, недискриминации по любому признаку: «Как пастух не может одну овцу выделять и защищать, другую же бросить, так и я обещаю не держать ближе к сердцу никого из народа, но за всех иметь равную ответственность. И как не может дозор одни места охранять, а на другие махнуть рукой, так и я обещаю ни одну из земель Империи не держать ближе к сердцу, но все одинаково». Вообще третий обет самый длинный, в нем есть еще обещание нетерпимости к любому встреченному злу, обещание помощи всем особо уязвимым (немощным и убогим, детям, старикам, а также священным для опричников собакам) и многое еще в том же духе.

Принеся обеты — а начинается каждый из них словами: «Перед Богом и людьми обещаю…» — опричник проходит два особых православных таинства: венчание на службу и миропомазание. Эти таинства не совершаются Церковью, во всяком случае в таком виде, над обычными людьми, а только над царями — это соответствует статусу опричников как коллективного царя (см. далее). Венчание есть символическое возложение короны, такое же как при венчании на брак, только соединение происходит не с супругом, а со страной; миропомазание совершается второй раз (первый у православных соответствует нашей католической конфирмации и происходит сразу после крещения) и означает снисхождение особых даров Святого Духа, необходимых для опричного служения, и завершается причащением новопомазанника в алтаре как защитника Церкви. После этого опричнику вручают личную карточку, персональное полное боевое снаряжение и два комплекта цивильной формы, и на этом обряд заканчивается, по крайней мере его торжественная часть: все поздравляют новоиспеченного опричника и идут праздновать — это событие у опричников называется «прописка», а само застолье, как и любое сословное застолье, называется у русских «братчина». Начинается служба (в смысле не обучение, а работа, хотя службой у них называется и то и другое), которая продолжается до смерти опричника, как бы нам ни было трудно поверить в это, соотечественники, но у русских опричников нет ни понятия пенсии, ни понятия инвалидности. Для ослабевшего опричника — от старости или увечья — подыскивается адекватная работа: я своими глазами видел опричника, у которой не было правой руки и обеих ног (ранение произошло задолго до внедрения регенерационной терапии), и она работала удаленным оператором беспилотного истребителя-перехватчика с помощью сделанного специально для нее интерфейса. Остальные относились к ней как к равному товарищу, не делая вид, что они не замечают ее увечья, но и не концентрируясь на нем — например, брали на все свои пьянки, но подносили ей стакан и закуску; по виду она была настолько счастлива, насколько это возможно. Поэтому теперь, после своих очных наблюдений, я считаю любимую фразу опричников «Служба — это жизнь, а жизнь — это служба» не метафорой, а совершенно буквальной истиной.

Как живут и служат опричники? Жить они предпочитают в общежитиях, которые представляют нечто типа дешевой гостиницы, обычно с блоками две комнаты — один общий санузел. Комнаты бывают на одного и на двоих; кухня (которой, впрочем, пользуются редко) и столовое помещение — одно на этаже. На одном из этажей общая столовая, с кухней с поварами — ею пользуются часто: опричников тянет друг к другу, поэтому они любят есть вместе, поэтому же они относительно редко снимают квартиры. В той же столовой каждое воскресенье происходят братчины; впрочем, раз в месяц, т. е. каждый четвертый раз, устав велит опричникам приходить на братчину к земцам. Работают опричники, живущие в городах, в полиции, или спецслужбах, либо в гражданской администрации; подразумеваются, естественно, только имперские (федеральные, как сказали бы у нас) учреждения — в местных администрациях и службах охраны порядка работают земцы, потому что это земские учреждения. Армейцы живут и служат, как и у нас, обособленно, на военных базах; впрочем, примерно раз в десять лет положено не менее чем на три года перейти работать в другую сферу — из армии в полицию, из полиции на госслужбу и т. д. Все это относится и к высшим должностным лицам: обычная ситуация, когда опричник год назад был министром, а ныне инспектор полиции или военный моряк, причем не из-за плохих результатов работы, а из-за их сословного убеждения: важнее быть правильным опричником, чем наилучшим профессионалом. Я встречался со знаменитым Борисом Фетисовым, который четырежды был министром, дважды — командующим экспедиционным корпусом и дважды — главкомом рода войск; сейчас, в 66 лет, он работает следователем полиции в Константинополе, а в следующем году отправляется инспектором по строительству полярного прибрежного вала (см. главу «география и население»). Раз в год на месяц и раз в три года на три месяца опричники отправляются в лагерь на переподготовку, причем они это очень любят; не менее двух раз в неделю они обычно проводят в спортзале для поддержания формы. В остальные будние дни опричники работают, как правило, много, поскольку семей у них обычно нет, а потом либо общаются друг с другом в кафе или в общежитии, либо у себя в комнате впадают в медитацию на много часов, благо они все этому обучены; по этой причине им не может быть скучно. Из развлечений, не считая выпивки, которой они в будние дни обычно не злоупотребляют, они признают только чтение: читать они любят и читают много, причем в основном вовсе не мусор, а довольно умные книги, поскольку все получили хорошее образование и освежают его на переподготовках, и часто обсуждают прочитанное между собой, и дискутируют на разные темы. Но самым любимым их развлечением, являющимся в сущности продолжением работы, является т. н. свободный поиск. Это значит, что опричник ходит по городу, или заходит во всякие места, или ездит на городском транспорте, и высматривает какое-нибудь зло — кто-то на кого-то нападает, или что-либо в таком духе, которое, естественно, немедленно пресекается. Хитрость здесь в том, чтобы тебя не приняли за опричника — при их внешнем виде это непросто, даже без формы.

Внешним видом опричники отличаются от остальных людей, хотя это отличие не абсолютно: попросту говоря, они больше. Все они намного шире, из-за гор, в полном смысле слова, мышц, которые способны обеспечить бег в восьмидесятикилограммовом снаряжении; чтобы избежать диспропорций, рост им обычно тоже корректируют, под вес. Мужчины-опричники обычно имеют рост 195–210 см и вес 110–140 кг; женщины, как правило, сантиметров на 10 ниже и на 15–20 кг легче; нет нужды говорить, что все это чистые мышцы, без капли жира, причем наработанные комплексными нагрузками, а не на тренажерах или спортплощадках, и потому более равномерно распределенные, чем у любых спортсменов. Теперь, надеюсь, понятно, в чем творческий элемент свободного поиска — не привлекать внимание им непросто. Однако внешние отличия опричников размером не ограничиваются — у них своеобразное выражение лица, настолько спокойное, что кажется малоподвижным; яркой и сильно выраженной мимики у них не бывает, равно как вообще внешних выплесков эмоций. Взгляд у них тоже характерный, не бегающий и почти не мигающий и оттого кажущийся обращенным не на собеседника, а куда-то вдаль; все это, по-видимому, следствия определенного психологического состояния, в котором все они находятся в результате и специального психологического обучения, и образа жизни. Цивильная форма опричников, которую они носят почти всегда, кроме как на работе, если та требует мундира, и «маскировочной» одежды свободного поиска, также достойна упоминания. Фасон может быть любой: это должны быть либо брюки и пиджак или куртка, либо комбинезон у мужчин, а у женщин — либо брюки, либо юбка, либо комбинезон, или еще что-нибудь; в этом проявляется, как в капле воды, некий нигде не записанный принцип опричного сословия — тех людей, которые сами себя добровольно ограничивают, не нужно регулировать сверх крайней надобности. Единственное жесткое требование — все это должно быть черного цвета, низ должен иметь серебряные лампасы по бокам, а верх — серебряные галуны в любом месте; обувь может быть любой, но должна быть черного цвета и иметь серебряные каблуки (обычно их покрывают настоящим серебром). Специальный закон запрещает всем, кроме опричников, продавать и иметь одежду таких цветов и обувь с серебряными каблуками. Надо сказать, что гигант любого пола в черной с серебром одежде и обуви выглядит эффектно, и совершенно инопланетно; скорее всего таков и был замысел. Поэтому среди земцев, и мужчин и женщин, считается крутым иметь любовницу или любовника-опричника, что разового, что постоянного, и опричники, в отличие от кадетского периода своей жизни, не так часто имеют дело с наемными секс-работниками. Но семьи, если и возникают у опричников (большинство семей все-таки не имеет), достаточно редко образуются с земцами. Я долго и достаточно доверительно беседовал с одной женщиной-опричником 46 лет, Светланой по кличке Истребитель, в момент нашей беседы патрульным полицейским; те, кому нравятся крупные женщины (в Светлане 198 см роста), назвали бы ее красивой. Она рассказала мне, что у нее пока двое детей, 8-летний сын от опричника, который сейчас воюет с исламистами на южных границах, и 13-летняя дочь от земца-промышленника. Оба ребенка живут с ее мамой в Москве, но отец дочки часто с ней видится, и это ее беспокоит. Я спросил Светлану, а что, ей он неприятен, что она против того, чтобы он виделся с дочкой? Нет, ответила Светлана, ей он нравится, он хороший парень и хорошо к ней относится, и она при любом удобном случае с ним встречается; и она вовсе не против, чтобы он виделся с дочкой, наоборот, хорошо, но она надеется, что дочка в 15 лет пойдет в опричники, и папа-земец может ее сбить, даже и невольно, с этого пути. Когда же я спросил ее, извинившись за возможную глупость, а почему бы ей не выйти за него замуж и не жить с ним и дочкой вместе (тогда никто ее не собьет с пути) — или она принципиально против этого? — она несказанно изумилась. Нет, я вовсе не принципиально против иметь с кем-то нормальным семью, сказала она, придя в себя, но с земцем?? Это было сказано так, что я понял — и вы поймите, дорогие соотечественники: опричники и народ — это практически разные биологические виды, хотя и похожие внешне и способные к скрещиванию; и в этом самая суть российской сословности.