Читать онлайн «Битва империй. Англия против России». Страница 52

Лишь постепенно британское государственное искусство обращалось против Германии. Процесс этот развивался медленно, во-первых, потому что пока Германия не достигла единства, она не могла представлять сколько-нибудь реальной опасности для Англии, во-вторых, потому что общественное мнение широких масс, созданное путем длительной пропаганды, меняется лишь весьма медленно…

Свою новую позицию по отношению к Германии Англия в основном определила уже в 1870–1871 гг. В связи с ростом экономического значения Америки, а также в связи с ростом политического влияния России, Англия несколько раз обнаруживала колебания в вопросе о своем отношении к Германии. Но Германия, к сожалению, не сумела использовать этих моментов, и ввиду этого враждебная позиция Англии по отношению к нам все больше укреплялась.

Англия стала видеть в Германии ту державу, которая вследствие своей чрезвычайно быстрой индустриализации приобретала такое большое торговое и общеполитическое значение, что она начала уже меряться силами с самой Великобританией. Германские государственные деятели видели перл мудрости в своей пресловутой идее «мирного хозяйственного» завоевания влияния. Но в глазах английских политиков эти планы германской политики являлась доводом в пользу необходимости сорганизовать как можно более сильное сопротивление Германии. Это английское сопротивление вскоре, разумеется, приняло форму всестороннего наступления, ибо Англия никогда не видела цели своей политики в сохранении сомнительного мира, а всегда видела свою цель исключительно в том, чтобы укрепить и упрочить свое собственное британское мировое господство. Разумеется, Англия стала далее думать о том, чтобы использовать в борьбе против Германии абсолютно всех возможных союзников, какие только могли в военном отношении пригодиться для этой цели. Это тоже соответствовало старой английской традиции — трезво оценивать силы противника и не делать себе иллюзий насчет собственных сил».

Гитлер подчеркивает, что на его взгляд ситуация после окончания первой мировой войны складывается таким образом, что Германия и Англия вновь могут и должны стать союзниками. «Англия вовсе не заинтересована в том, чтобы Германия совершенно исчезла с географической карты Европы. Напротив, как раз ужасное крушение Германии, пережитое ею в ноябрьские дни 1918 г, создало для британской дипломатии совершенно новую ситуацию, которую раньше никто не считал правдоподобной.

В течение четырех с половиной лет британская мировая империя вела войну против мнимого перевеса одной определенной колониальной державы, т. е. Германии. И вот внезапно разражается катастрофа, которая угрожает вообще стереть с лица эту державу. Германия внезапно обнаруживает такой ужасающий недостаток самого элементарного инстинкта самосохранения, что в течение каких-либо 48 часов все европейское равновесие нарушено. Совершенно неожиданно создается новое положение: Германия уничтожена, и самой сильной континентальной державой Европы становится Франция… Уничтожив Германию как колониальную державу, как государство, претендующее на мировую роль в торговле, Англия могла считать, что она своих целей в войне, в сущности, говоря, уже достигла. Все, что шло дальше этого, — шло уже вразрез с британскими интересами. Полное уничтожение Германии как крупного государства на европейском континенте входило только в интересы противников Англии. И, тем не менее, в ноябрьские дни 1918 г. и вплоть до конца лета 1919 г. английская дипломатия не могла быстро перестроить свою политику, хотя бы уже по одному тому, что в течение длительной войны она сама вызвала в широких массах английского народа определенные чувства и создала определенные настроения… Франция захватила инициативу в свои собственные руки и могла теперь диктовать свою волю другим… Англии ничего другого не оставалось, как принять участие в грабежах Франции, хотя бы уже для одного того, чтобы не дать Франции чрезмерно укрепиться за наш счет. Это была единственная тактика, которая вообще была возможна для Англии в данной обстановке.

В действительности Англия не достигла тех целей, которые она ставила себе в войне. Ей не удалось добиться такого положения, чтобы ни одно из европейских государств не поднялось выше определенного уровня. Напротив, теперь такая опасность для Англии стала еще более реальной, лишь с той разницей, что этим государством является не Германия, а Франция… Франция является самой могущественной военной державой на континенте».

«Англия ставила себе целью не допустить чрезмерного усиления Германии и получила на деле французскую гегемонию на европейском континенте. Таков общеполитический итог. Результаты войны в чисто военном отношении: укрепление Франции как первой державы на суше и признание за Америкой прав на такие же морские вооружения, какие имеет сама Англия. Экономические итого войны для Англии: ряд территорий, в которых великобританское хозяйство чрезвычайно заинтересовано, стало достоянием бывших союзников.

Английская традиционная политика требовала и требует известной балканизации Европы; интересы же современной Франции требуют известной балканизации Германии.

Желание Англии было и остается — не допустить, чтобы какая бы то ни было европейская континентальная держава выросла в мировой фактор, для чего Англии необходимо, чтобы сила отдельных европейских государств уравновешивали друг друга. В этом Англия видит предпосылку своей собственной мировой гегемонии.

Желание Франции было и остается — не допустить, чтобы Германия стала действительно единым государством с единым крепким руководством, для чего она систематически поддерживает идею превращения Германии в конгломерат мелких и мельчайших государств, чьи силы взаимно уравновешивают друг друга. И все это — при сохранении левого берега Рейна в своих руках. В такой системе Франция видит главную предпосылку своей собственной гегемонии в Европе. Цели французской дипломатии в последнем счете идут вразрез с целями и тенденциями британского государственного искусства.

Кто под этим углом зрения взвесит возможности, остающиеся для Германии, тот неизбежно должен будет придти вместе с нами к выводу, что нам приходится искать сближения только с Англией. Английская военная политика имела для Германии ужасающие последствия. Но это не должно помешать нам теперь понять, что ныне Англия уже не заинтересована в уничтожении Германии. Напротив, теперь с каждым годом английская политика все больше будет испытывать неудобства от того, что французская гегемония в Европе становится все сильнее».

Относительно того, кто может быть союзником возрождающейся Германии, Адольф Гитлер в «Майн кампф» разъяснил достаточно популярно и однозначно. Объяснил он и то, что никакая держава не будет иметь дело с государством, руководители которого «в течение ряда лет являют всему миру образцы жалкой неспособности и пацифистской трусости», а громадная часть народа, «ослепленная марксистско-демократическими идеями, предает интересы собственной нации и собственной страны самым вопиющим образом». Вот и получается, что национал-социалисты являются как раз той силой, которая может способствовать возрождению Германии, а вместе с тем быть привлекательной для английских политиков. Что за этими рассуждениями будущего вождя Третьего рейха? Искренняя убежденность или попытка ввести в заблуждение англичан?

«Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем в сторону территорий, расположенных на востоке».

Итак, в Германии появилась сила, открыто заявляющая о готовности проводить пробританскую политику, направленную в первую очередь против России. К тому же лидер этого движения заражен антисемитизмом, семена которого были посеяны британскими политиками еще в середине прошлого века. Значит, его деятельность будет способствовать миграции еврейского населения из Германии на Ближний Восток, а, следовательно, дадут людской материал для колонизации его Британией. Потому ничего странного не было в том, что Гитлер получал карт-бланш на движение к политическому Олимпу и от Британии.

Размышлял в «Майн кампф» Гитлер и о возможном военном и политическом союзе с Россией, И пришел к выводу о невозможности иметь дело на равных с русскими. И в силу разделенности государств Польшею, словно буфером. И в силу слабости каждого из государств, а значит и объединенного союза, не способного тут же противостоять Западу. Но главное — ввиду идеологических расхождений коммунистов и национал-социалистов, ввиду расовых воззрений Гитлера, считавшего славянство и еврейство низшими расами…