Читать онлайн «Ничего, кроме правды». Страница 9

Чтобы понять, на чем строятся идеологические предпосылки партии НДИ, необходимо знать, на какой почве строилось и от чего отталкивалось учение Жаботинского. А для этого надо вспомнить о том, как развивалась полемика внутри сионистского движения с момента его зарождения.

Первые сионисты, во главе которых стоял Биньямин-Зеэв Герцль, исповедовали теорию политического сионизма, которая сводилась к тому, что главной задачей сионизма является создание независимого еврейского государства. Одной из фракций этого движения были т. н. «территориалисты», возглавляемые своим идеологом Исраэлем Зангвилем, утверждавшие, что совершенно безразлично на какой именно территории будет создано еврейское государство — главное, чтобы оно, наконец, было создано. Если получится создать его в Аргентине — прекрасно, а если в Уганде — тоже неплохо.

На VI Сионистском конгрессе 1903 года на повестку дня был вынесен «План Уганды». Его, «за неимением гербовой», поддержал сам Герцль, но большинство делегатов, сформированное, прежде всего, представителями общин России и Польши решительно воспротивились этому плану. С тех пор сионистское движение отказалось от любых попыток создать независимое еврейское государственное образование вне пределов Эрец Исраэль. Место Герцля, делавшего ставку на отчаянные попытки привлечь к делу создания еврейского государства Кайзеровскую Германию, заняли Хаим Вейцман и Нахум Соколов, в свою очередь, делавшие ставку на помощь Британской Империи. Надо сказать, что их попытки увенчались известным успехом, когда Великобритания получила у Лиги Наций мандат на управление Эрец Исраэль по окончании I Мировой Войны. Но очень скоро выяснилось, что, несмотря на все свои декларации, Великобритания вовсе не собиралась помочь евреям заселять и осваивать свою страну, а уж тем более создавать здесь свое государство. Англичане принялась активно препятствовать этим попыткам.

В то время на место теории территориализма заступила теория «культурной автономии», выдвинутая выдающимся историком Шимоном Дубновым. Из самого названия теории следует, что евреи (где бы они ни жили, ради сохранения себя как народа и ради сбережения своих уникальных традиций) должны стремиться к обретению исключительно культурной автономии. По сути, эта теория была антагонистом сионизма. История самым жестоким образом опровергла надежды Дубнова: в 1941 году он, вместе с большинством евреев Риги, был расстрелян латышскими полицаями.

Воцарившаяся на рубеже позапрошлого и прошлого веков мода на идеи социализма не обошла стороной и сионизм. В его рамках было сформировано сионистское рабочее движение, пытавшееся создать синтез идей сионизма и всевозможных постулатов марксизма. Самыми выдающимися идеологами-создателями этого течения были Дов (Берл) Борухов и Нахман Сыркин.

Рабочие сионисты снискали особенную популярность среди еврейского населения Эрец Исраэль (Ишува) и, соответственно, получили наибольшее представительство в его выборных органах и официальных сионистких учреждениях. Эстафету основателей этого течения (Борухова и Сыркина) переняли такие деятели и мыслители как Берл Каценельсон, Ицхак Табенкин, Меир Яари и др. Пожалуй, одной из самых колоритных фигур среди них был профессор Бенцион Динор, занимавший пост министра просвещения Государства Израиль в годы, когда премьер-министр еще мог позволить себе роскошь доверить это важнейшее министерство не влиятельному функционеру своей партии или, чаще, партии-партнера по коалиции, а ученому, подлинному интеллектуалу и мыслителю. Кстати, профессор Динор в своих трудах постоянно подчеркивал приоритетное значение для сионизма земли — разумеется, земли Эрец Исраэль.

Нельзя не вспомнить основателя иной, противоположной школы в сионизме. Им был Ахад га-ам — блистательный публицист и великий мыслитель, чьи статьи и по сей день — по прошествии полутора веков — могут считаться образцом и стиля, и железной логики изложения. Ахад га-ам был «стихийным консерватором», подвергавшим сомнению любые теории революционных перемен и «коренных ломок». Этот консерватизм привел его к отказу поверить в способность сионизма достичь своих целей в обозримом будущем.

Исходя из этого, он утверждал, что задача сионизма — сконцентрировать усилия на создании духовного центра еврейского народа в Эрец Исраэль — очага и «заповедника» еврейской культуры, само существование и плодотворное развитие которого гарантирует сохранение еврейских традиций и самого еврейского народа, главную опасность существованию которого представляет не антисемитизм, а повальная ассимиляция.

Наряду с этими основными течениями надо упомянуть и Мартина Бубера, не относящегося к когорте сионистских мыслителей в общепринятом смысле этого понятия, но много и плодотворно писавшего об особой роли еврейства в истории человечества и его месте в современном мире. Парадоксальным образом этот современный философ-экзистенциалист пришел к тем же выводам, что и рабби Йегуда гаЛеви за тысячу лет до него: еврей не может оставаться евреем без религиозной составляющей.

Владимир (Зеэв) Жаботинский прекрасно ориентировался в этом бурном море идей. Как известно, свое учение Жаботинский назвал «ревизионизмом», то есть переосмыслением, переоценкой устоявшихся догм. Тем самым он утверждал, что его идеология является альтернативой классической школе политического сионизма Герцля, Вейцмана и Соколова с одной стороны и социалистического сионизма Борухова, Сыркина и Берла Каценельсона. С точки зрения политического спектра, Жаботинского можно отнести к основоположникам либерально-консервативной школы, развившейся в России в начале XX века и пережившей новый расцвет в странах Запада, особенно в Англии и США в 70-80-е годы.

Жаботинский первым среди лидеров сионизма «посмел» выступить против идей социализма и осудить попытки смешения идеологии сионизма с постулатами марксизма. Жаботинский предсказал все ужасы «реального социализма» задолго до начала сталинского террора и был среди первых, вступивших в бескомпромиссную борьбу со всеми разновидностями этой идеологии. Он считал недопустимыми попытки привнесения в святое дело борьбы за национальное возрождение еврейского народа всевозможных, чуждых и ненужных «измов». Вот, что писал Жаботинский Давиду Бен-Гуриону 30 марта 1935 года:

«Вы говорили, что я хватил через край, приписывая Вашему движению близорукость и даже слепоту во всем, что касается классовой борьбы, иными словами, постулируя его абсолютную «классовую чистоту». В подтверждение Ваших тезисов Вы прислали мне Ваши статьи, из которых действительно следует, что Вы далеко не так уж классово-близоруки. Но и спросил Вас: «А уверены ли Вы, что то же исповедуют и массы, следующие за Вами?». Вы, ничтоже сумняшеся, ответили утвердительно. Но что-то мешало мне поверить… Вы и Ваши сверстники — основатели сионисткого рабочего движения, перемешали марксистское учение с сионизмом…Теперь вам на смену приходят новые поколения, не ведавшие ваших душевных перипетий и исканий; логические ухищрения, с помощью которых вы сумели вплести в единую канву две чуждые и отторгающие друг дружку нити — останутся для них профессиональным секретом Страдивариуса. Да и вообще, у современной молодежи завелась новая мода — не вдаваться в детали и не различать оттенков… И потому в сплетении двух нитей они видят либо только ту, что потолще да погрубей, либо только ту, что поярче да попестрей…».

Сказанное верно и сегодня. Пока все главные цели сионизма не достигнуты, недопустимо, чтобы в борьбу еврейского народа за их достижение примешивались посторонние идеологические наслоения, какими бы прогрессивными и «правильными» ни казались эти чуждые идеи. Лучше всего эта мысль была выражена 3 июня 1928 года, когда Главнокомандующий Всемирного Союза Йосефа Трумпельдора[4] торжественно провозгласил: «В начале сотворил Бог нацию[5].

Все что, способствует ее возрождению — свято; все, что мешает ему — мерзость пред Господом; всякий, кто мешает ему — черен. Черен ликом он сам, черна его вера, черны стяги его».

В сегодняшнем Израиле принципиальная полемика ведется в двух плоскостях: первая — внешнеполитическая, упрощенно сводящаяся к вопросу о том, где должны проходить наши границы с соседями-арабами и какой характер должно носить политическое урегулирование конфликта с ними. Вторая плоскость — «еврейская». Тут спор ведется о том, каким должен быть облик нашего государства: будет оно клерикальным, то есть государством, еврейский характер которого определяется предписаниями религии, толкуемыми ортодоксалными раввинами, или оно будет еврейско-плюралистическим, в котором наряду с ортодоксальным представлены также консервативное и реформистское течение иудаизма, или оно будет абсолютно светским, иными словами, «государством всех граждан».