Читать онлайн «ООО «Кремль». Трест, который лопнет». Страница 13

В экономическом отношении на самом деле ничего особенного. Настроения «хватит кормить Кубу» имели давнюю историю. Прагматически настроенные граждане СССР на мотив «идущих барбудос» сочинили прекрасную песенку: «Куба, отдай наш хлеб! Куба, возьми свой сахар! Нам надоел твой косматый Фидель. Куба, иди ты на …!» Собственно, здоровые экономико-политические процессы в отношениях с островом начались как раз в период либеральных реформ, когда России было, мягко говоря, не до островного тропического сознания, искалеченного марксистской утопией и ползущими по джунглям команданте.

Для Никиты Хрущева после выдыхавшегося эффекта XX съезда Куба, как и для Владимира Путина Крым, была настоящим подарком: революционной романтикой острова можно было охмурить целиком весь советский народ.

Ровно поэтому на всех фотографиях с Кастро Никита Сергеевич выглядит абсолютно счастливым, так и льнет к прокуренной гимнастерке команданте. (Испанский язык еще играл роль «сноски» к другому романтическому мифу, который сильно помог легитимации Сталина, – испанскому.)

Ту же функцию – возвращение к подлинным революционным истокам, где вместо галстука – гимнастерка, вместо гладко выбритых стариковских брыл – черные джунгли бороды, – неувядающий Фидель играл и для других бронзовевших на ходу советских начальников. Оттого его с таким удовольствием лобзал – еще до Хонеккера – Леонид Ильич. И питался соками революции, черпая в ней обоснование «правоты нашего строя».

Кастро нужен был Советам в качестве источника романтики. Хотя, конечно, Фидель отвязывался и испытывал терпение своих покровителей. Критиковал их за то, что не помогли арабам в Шестидневной войне, выражал симпатии китайцам, экспортировал без спроса революцию.

Мало нам было кризиса 1962 года, когда сравнение из стихов Добронравова «небо над ними как огненный стяг» едва не стало ядерной явью, потом едва не состоялся второй кризис осенью 1970-го, а в 1975-м Куба перебросила свои отряды через океан в революционную Анголу. Причем за счет СССР, но без его разрешения: Фидель кутил, используя безлимитную «корпоративную» карточку.

Ну а потом настало время, когда миф обветшал и выветрился.

Было немного жаль романтической «Гуантанамеры» (которая, правда, лично мне надоела еще с детсадовских времен, потому что старший брат запирался в нашей с ним общей комнате с подругой, бесконечно крутя на проигрывателе эту «девушку из Гуантанамо») и сигарет «Партагас» со сладкой папиросной бумагой. Кое-кто так и не смог расстаться с мифом, держа у себя в кремлевском кабинете портрет Че Гевары, имидж которого был, правда, несколько шире и острее образа Фиделя, в газету с речами которого можно было завернуть слона.

В эпоху «великого возвращения» – возвращения «чувства великой державы», возвращения России в пределы «исторической Руси», возвращения в Азию (Африку, Латинскую Америку – нужное подчеркнуть) – российская дипломатия пыталась разворошить давно уже холодный пепел российско-кубинской дружбы.

Кубинское руководство и само бы радо, но нет вообще никакого смысла «ворошить прошлое» и подыгрывать чьему-то там возвращению.

Да и перевозбудить широкие народные российские массы образом революции уже немыслимо: кубинский «майдан» был давно, Фидель с Раулем выглядят не очень свежими, «цветные революции» у нас караются длительными сроками тюремного заключения.

Самое время кубинцам вернуться во времена Эйзенхауэра и поменять «старшего брата».

Крым наш, Куба – их. Куба – si, янки – тоже да.

Это ушли барбудос.

2015 г.

Ввиду отсутствия стратегической цели, например строительства коммунизма, нынешней власти, если она хочет остаться у кормила и после 2016–2018 годов, придется предложить электорату нечто столь же впечатляющее, как и Крым.

Уверен, вместо «рая в Тавриде», проекта, сформулированного еще пиарщиками Екатерины Великой, трудящимся начнут продавать арктический миф со всеми его необходимыми элементами: «Лейся, песня», Сталин, полярные онучи, новые Шмидт с Папаниным, копающие друг под друга в арктическом ведомстве…

Даже придется найти древнерусские православные святыни на дне Ледовитого океана, опровергающие норманнскую теорию происхождения Руси, заставить какого-нибудь околокремлевского писателя сочинить на замену «Двум капитанам» роман «Духлесс и The Телки среди торосов и айсбергов» и заодно спасти каких-нибудь новых челюскинцев, желательно устроив из этого эпопею в течение нескольких месяцев выборного 2018 года.

А потом часть граждан Шпицбергена в едином порыве вместе с белыми медведями проголосует за присоединение фрагмента архипелага к России и вице-премьер Рогозин напишет в своем твиттере: «Шпицберген – наш». Это будет круче, чем давешняя его запись после невероятно отважно-авантажного приземления на негостеприимной норвежской земле, Свальбарде, как наши норвежские пока еще партнеры называют Шпицберген: «После драки кулаками не машут».

Драки, правда, не было, хотя и зампред правительства России, занесенный в санкционный список и потому не слишком охотно ожидавшийся на норвежской территории, повел себя как Матиас Руст, приземлившийся на Красной площади в горбачевские времена.

Вот уж действительно сегодняшняя Россия непредсказуемее и легковеснее СССР: представить себе, что кто-нибудь из зампредов Совмина Союза вот так вот специально, чтобы подразнить супостата, оказался на чужой территории в Арктике, решительно невозможно.

Тогда были правила и их соблюдали, сейчас правил нет, значит, нет и политической респектабельности, иногда спасающей от гибельных шагов.

Однако можно предположить, что чиновник действовал во исполнение пункта постановления правительства РФ от 14 марта 2015 года, которым была образована государственная комиссия по вопросам развития Арктики. В описании задач комиссии, возглавляемой Рогозиным, есть пункт а), согласно которому новому органу вменяется в обязанность «уточнение целей и задач государственной политики Российской Федерации в Арктике в соответствии с изменением внутриполитической и внешнеполитической обстановки».

Дразня Норвегию, вечного конкурента в освоении и разделе Арктики, руководитель этого координационного и совещательного органа, можно сказать, на свой лад «оценивал» внешнеполитическую обстановку.

Комиссия должна в том числе заниматься обеспечением «потребности Российской Федерации в углеводородных ресурсах, водных биологических ресурсах и других видах стратегического сырья». Эта работа как раз и началась на Шпицбергене еще Сталиным (постановление Политбюро от 20 марта 1931 года «О шпицбергенском угле») и даже продолжается сейчас – в ведении треста «Арктикуголь» на Шпицбергене находится рудник Баренцбург.

Но главное – она активно проводилась и в последние годы, точно сигнализируя о некоторых ментальных сдвигах в головах управляющих страной.

Как раз на окончание второго срока президента Путина пришлись активные поиски научных обоснований российских притязаний на арктический шельф в районе хребтов Ломоносова и Менделеева. Некоторые экстраполяции, правда, довольно грубоватые, позволяют утверждать, что поскольку подводные хребты – продолжение Сибирской континентальной платформы, то и Северный полюс, в сущности, тоже Сибирь.

То есть и Северный полюс наш. А значит, он, этот полюс, имеет большое не столько геолого-разведочное, сколько геополитическое и внутриполитическое значение, подтвержденное в 2007 году экспедицией под руководством Артура Чилингарова, бросившей на дно океана в районе Северного полюса титановый флаг России с «капсулой с посланием будущим поколениям». Да под таким лозунгом можно в очередной раз и президентом России избраться!

Странно, что среди задач арктической комиссии нет дальнейшего совершенствования уголовного законодательства. Хотя после того, как в начале 2014 года в УК РФ была введена статья 280-прим, карающая за «публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации», считать Арктику чьей-нибудь еще, кроме как российской, опасно.

Возможный срок лишения свободы по этой статье пророчески описан еще в арктическом шлягере 1930-х годов «Лейся, песня»: «Шлем привет, товарищ Сталин, дома будем через год».

А началось тогда все с заметок в Интернете профессора ВШЭ Сергея Медведева, который, не покушаясь на секторальные суверенитеты арктических стран, предложил ввиду чудовищной экологической ситуации (Земля Франца-Иосифа, например, заполнена под завязку бочками из-под горючего) превратить Арктику, как Антарктиду, во «всемирный заповедник», запретив ее эксплуатацию в военных и коммерческих целях (коммерческий маршрут из Атлантического в Тихий океан).