Читать онлайн «Китайская головоломка». Страница 21

Что касается норм выдачи, то, в частности, «Небесному князю» Хун Сюцюаню полагалось десять фунтов мяса в день, несколько меньше его ближайшим сподвижникам, то же князьям, а низшим начальникам еще меньше. Каждая ячейка или батальон получали ежедневно по 200 фунтов риса, 7 фунтов масла, 7 фунтов соли.

В особых случаях, связанных, например, с традиционными праздниками, свадьбой, днем рождения и т. п., выдавались дополнительные пайки. В законе по этому поводу говорилось: «Свадьбы, праздник по случаю месяца со дня рождения ребенка справляются за счет казны, но с известными ограничениями. Не следует расходовать сверх установленного ни одной монеты».

Деньги, как таковые, практически утратили всякую ценность, на них ничего нельзя было купить. Нельзя было даже оплатить лодку или повозку в случае необходимости куда-то поехать по личной надобности, поскольку в таких случаях нужно было обращаться в соответствующее государственное учреждение с просьбой выделить тот или иной транспорт.

У тайпинов все мечты о лучшем будущем китайского народа неизбежно упирались в далекое прошлое, в эпоху натурального хозяйства и полного самообслуживания патриархальных крестьянских общин. Китайское общество XIX века н. э. они тянули на 30 веков назад, в XII век до н. э., в «золотую эпоху династии Чжоу».

Хун Сюцюань, по сути дела, не был христианином и не понимал христианство до конца. Он и его сподвижники усмотрели в христианской религии отголоски древнекитайской идеологии, которая, по их убеждению, была «преступно позабыта» китайцами. Им, в частности, импонировали христианские заповеди о «царстве божьем», сулившим небесные блага. Эти заповеди внешне перекликались с утопиями китайской древности о справедливом обществе «всеобщего единства» и «государстве великого благоденствия». В христианской религии тайпины усматривали китайские корни. По образному выражению видного советского китаеведа В. П. Илюшечкина, тайпинским вождям были присущи «острый антиманьчжурский характер, тесная связь с древнекитайскими социальными утопиями и некоторыми старокитайскими традициями, аскетизм морали и религиозная христианская окраска».

Весьма примечательно оценивает идеологию тайпинов известный австралийский тайпиновед П. Кларк, полагающий, что основу этой идеологии составили заимствования из христианства тех элементов, которые были им необходимы для борьбы с маньчжурами. «Эти заимствованные идеи и намерения, — подчеркивает он, — тайпины преобразовали в форму религии, которая была их собственной, а не традиционно китайской или христианской». В переводе на современную терминологию, Хун Сюцюань и его соратники создали «китаизированное христианство» или, по другому, «христианство с китайской спецификой». Пришлось ли оно по душе жителям Поднебесной? Отнюдь, нет.

Землевладельцы, купцы, шеньши и прочие представители имущих слоев китайского общества, активно участвовавшие в тайпинском движении на первом этапе его развития и занимавшие в нем достаточно высокие посты, приняли в штыки затеянную Хун Сюцюанем и его сторонниками перекройку китайского общества на началах всеобщей уравниловки и отката в чжоуские времена. Всеобщая трудовая повинность отпугивала их не меньше, чем конфискация имущества. Они считали ниже своего достоинства даже пройти по улице пешком и не имели понятия о том, что такое грубый физический труд. А тайпины предлагали им таскать лес для джонок или строить казармы для солдат. Один из бывших участников Тайпинского восстания бежал из Нанкина в Пекин и опубликовал там резко антитайпинскую брошюру, в которой поведал о порядках в Нанкине: «Всех будят чуть свет, заставляют работать по ремонту домов, плотин, по переноске риса, по устройству городских стен».

Явно не импонировала многим китайцам и проводимая тайпинскими вождями политика неоправданного расширения связей с западными державами. Если Хун Сюцюань, Ян Сюцин, Ло Даган и другие вожди тайпинов называли англичан своими «братьями по вере» и приглашали к сотрудничеству в борьбе с маньчжурами, то предводители крестьянских восстаний, охвативших весь Китай, зачастую придерживались иного мнения в отношении тех же англичан. «После первой опиумной войны 18391842 гг., — пишет в своей монографии А. С. Ипатова, — основные усилия гуандунцев были направлены на то, чтобы не допустить английских колонизаторов в Гуанчжоу, воспрепятствовать англичанам получить в аренду участки земли в Гуандуне, не восстанавливать и не строить здания для них на территории провинции, бойкотировать их товары». По весьма образному выражение автора монографии, как тайпины видели в европейцах своих «братьев», так гуандунцы олицетворяли Цинов с добродетелью и гуманностью, у них «вера в победу была тесно связана с идеализацией довоенного прошлого и цинских правителей и воплощена в мечту о том времени, когда в стране снова сможет восторжествовать справедливость».

Мощным ударом по авторитету тайпинов обернулось восстание «Малых мечей», вспыхнувшее в Шанхае в сентябре 1853 года. Тайное братство «Малые мечи» или, по-другому, «Общество семи голов» — Цишоудан считалось одним из ответвлений «Триады». Насчитывало в своих рядах около 14 тысяч членов, в основном выходцев из провинций Гуандун и Цзянси. Действовало в глубоком подполье в Шанхае. Возглавлял братство кантонец Лю Личуань.

Непосредственным поводом к восстанию послужил арест восьми членов братства. Восставшие достаточно быстро установили в городе свою власть. Градоначальника арестовали. Казнили нескольких высокопоставленных чиновников. Уцелевшие бежали на территорию международного сеттльмента, на которую китайские законы не распространялись, и обратились за помощью к европейцам и американцам. Так что восстание сразу же приняло не только антиманьчжурскую, но и антиколониальную окраску.

В распоряжении американцев и англичан находилось чуть более трехсот солдат, а также по одному военному кораблю. Первыми откликнулись американцы. По инициативе их консула в Шанхае было объявлено военное положение и затребованы маньчжурские войска, поскольку китайские подразделения шанхайского гарнизона перешли на сторону восставших.

Захватив власть в городе, восставшие немедленно направили делегацию в Нанкин, выражая желание присоединиться к тайпинам и действовать в дальнейшем сообща. Но вожди тайпинов, поразмыслив, решили, что им не по пути с восставшими и ответили отказом. Последним оставалось рассчитывать лишь на свои силы.

Прибывшие маньчжурские войска, которых американцы и англичане снабдили оружием и боеприпасами, установили блокаду Шанхая и с моря, и с суши. 3 декабря 1853 года они попытались взять город штурмом. Но безуспешно. Повстанцы продолжали удерживать город и в первые месяцы 1854 года и сдали его лишь после прямого вмешательства европейцев.

Отказав шанхайским повстанцам в помощи, тайпинцы «потеряли лицо» в глазах многих китайцев. Вскоре против них с оружием в руках выступили те, кто когда-то активно сражался с ними бок о бок против маньчжурских инородцев. Крупные землевладельцы, торговцы, ростовщики, шэньши стали создавать собственные, независимые от маньчжуров «добровольческие армии» для борьбы с тайпинами. Это были не разложившиеся войска Цинского двора, а хорошо организованные и вооруженные боеспособные армии.

Одним из первых организаторов «добровольческой армии» стал шэньши Цзэн Гофань. В 1855 году армия Цзэн Гофаня вытеснила тайпинов с территории трех провинций — Хубэй, Хунань и Цзянси, затем еще двух Чжэцзян и Цзянсу. Судьба тайпинов выглядела все более предрешенной, хотя время от времени им удавалось добиваться локальных побед. Понимая это, «братья по вере» англичане и французы — предали забвению «дружественный нейтралитет», который они официально поклялись соблюдать в противостоянии тайпинов с маньчжурами. В Шанхае появился первый отряд наемников из числа европейцев. Командиром отряда стал американский авантюрист Уорд. Его первой победой было взятие города Сунцзяна. Так тайпины впервые столкнулись с европейцами и американцами.

Англо-французские войска, которые дислоцировались в Шанхае, Нинбо и других портовых городах Китая, возглавил командующий военным флотом Англии адмирал Хоп. В 1861 году он направил тайпинам наглый ультиматум: возместить европейцам убытки, понесенные ими от грабежей; обеспечить свободное, беспрепятственное плавание иностранных кораблей по Янцзы; не приближаться ближе чем на 100 ли к открытым портам (Шанхаю, Ханькоу и др.). Тайпины решительно отвергли этот ультиматум. В ответной ноте они заявили, что армия Тайпин тяньго никогда не занималась «грабежами» и, следовательно, первое требование о возмещении убытков направлено не по адресу. Были отвергнуты и другие требования.

Получив отказ в своих наглых требованиях, бывшие «братья по вере» перешли в наступление. В феврале 1862 года в Шанхае состоялось совещание консулов Великобритании, Франции и США с участием военных, которые предложили конкретный план прямых военных действий против тайпинов, поименованных «мятежниками». В них приняли участие регулярные войска под командованием английского адмирала Хоупа и французского адмирала Протэ. Их общая численность составляла несколько тысяч прекрасно обученных и вооруженных солдат. На подхвате действовали наемники Уорда. Не сбавляли активности и армии Цзэн Гофаня.