Читать онлайн «Мысли быстрого реагирования». Страница 6

Процессии как публичные зрелища проходят в окружении “медленных толп” зрителей. Эксгибиционизм с одной стороны и восхищающаяся аудитория зрителей — с другой, являются взаимосвязанными компонентами спектакля. Митинги, завершающиеся публичными речами на открытых пространствах. Центральным элементом массового ораторства является энергичная декламация стереотипных высказываний с готовыми формулировками, сдобренными мифически-историческими ссылками, напыщенным хвастовством, групповой диффамацией, грубыми оскорблениями и измышлениями против оппонентов. Эти речи передаются и усиливаются до рвущего барабанные перепонки звука с помощью средств массовой информации — микрофонов, громкоговорителей, современных теле — и видеоаппаратуры. Этот тип шумной пропаганды эффективно содействует “демонизации” врага и появлению чувства всемогущества и правоты у участников как представителей этнической группы или расы…

В ходе подробного исследования, которое я в настоящее время веду по теме недавних этнических беспорядков в Южной Азии, я все более утверждался во мнении, что то, как организуются политические выборы и события, происходящие до, во время и после выборов, можно в известной степени обозначить через понятие ритуализации коллективного насилия».

В Африке это — типичный исход выборов, где-то в Азии научились договариваться. А что осталось бы от Китая, если бы правители разделили свою партию, как КПСС, на несколько, и устроили честные выборы? Но они еще не забыли опыт гражданской войны с родственной партией Гоминьдан.

У нас сейчас до «ритуализации коллективного насилия» во время и после выборов пока не дошло, но по тому, как рычали ораторы на митингах и как орут на телевидении, видно, что мы идем по этой дорожке. Мы свою историю быстро забываем.

Вспомним. В 1905 г. царь согласился на демократизацию, провели «честные выборы». Даже при урезанных избирательных правах, четырехступенчатых выборах для крестьян, бойкоте большевиков, эсеров и многих крестьянских и национальных партий 30 % депутатов оказались крестьянами и рабочими. Но правительство не смогло вести с Думой диалог — и распустило первую Думу всего через 72 дня работы. Выбрали новую Думу — и снова разогнали, после чего выборы стали совсем «нечестными». И все равно Дума превратилась в штаб революции — Февральской.

После Февраля сразу стали готовить выборы в Учредительное собрание. После Октября его выбрали по старым спискам, но ситуация уже изменилась, советская власть утвердилась. Учредительное собрание не признало декреты советской власти — и его распустили. Никто не охнул, но именно его депутаты, социалисты-революционеры, и начали Гражданскую войну, опираясь на иностранную интервенцию — войну социалистов против социалистов.

СССР продержался, создав особую конструкцию выборного процесса («без выбора»: пришел — значит «за»). Но в 1989 г. началась демократия, и устроили «честные выборы». Воздвигли Вавилонскую башню Съезда народных депутатов, и за два года развалили СССР, а потом в России началась гражданская война в виде «шоковой терапии», которая в 1993 г. завершилась расстрелом Дома Советов. В 1996 г. выборы были очевидно фальсифицированы, но никто не пикнул и не потребовал «честных выборов». Зюганов первым поздравил Ельцина. И правильно сделал — потому что тогдашняя президентская рать была в силе и начала бы большое кровопускание (кстати, нынешние пожилые «оранжевые» были бы в первых рядах карателей). Давайте сегодня задумаемся: надо ли было тогда начинать братоубийство ради «честности» тех выборов?

Это было бы бессмысленным — не только потому, что жалко людей, а из-за неготовности оппозиции взять на себя бремя власти при отсутствии реалистичного проекта и организации.

В общем, в настоящее время российское общество находится в «переходном состоянии», и главная задача оппозиции — выработать новые формы оказания давления на власть, чтобы заставить ее сдвигаться к решению задач национальной повестки дня в интересах страны и большинства. Для этого надо преодолевать аномию, изучать реальную структуру общества и налаживать диалог с консолидирующимися социокультурными общностями с помощью современных информационных средств.

Если уж придется свергать эту власть, надо быть к этому готовыми и теоретически, и организационно, и в кадровом отношении, а не пользоваться «оранжевым» тараном, чтобы потом сразу сдуться и посадить нам на шею очередного Чубайса.

10.02.2012

После двух заметок, которые коснулись митингов, ряд товарищей огорчились или возмутились — зачем я их отговариваю от революции. Они бы, мол, могли образовать «исторический блок» со своими противниками («Немцовым и Ко») и свергнуть надоевшего Путина. Революция — праздник угнетенных! Зачем этот СГКМ омрачает им праздник или хотя бы мечты о нем?

Понимаю, что нехорошо каркать, когда люди грезят наяву. Правильно кто-то объяснил, что это во мне бушует старческая зависть и страх перед переменами. Есть такое свойство у стариков. Но у меня к нему много чего еще примешивается.

Во-первых, «страх перед переменами» — вообще необходимое свойство разумного человека, даже ребенка. Перемены означают неопределенность, а она с большой вероятностью таит в себе опасности. Этот страх и отвлекает человека от грез наяву и заставляет беспристрастно изучить зону неопределенности. На фронте для этого даже существует разведка — ценой больших потерь она идет не для того, чтобы «уничтожить фашизм», а чтобы получить достоверное знание, позволяющее предвидеть будущее.

Этого знания не хватает, его приходится дополнять логическим анализом. Я и написал два текста в жанре такого анализа, опираясь на знание, которое набрал за 20 лет. Молодые люди, у которых кипит разум возмущенный, на логические доводы не ответили и, простите, знания не обнаружили. Они даже не сформулировали, в чем и как выразится их победа. А ведь постороннему невозможно представить себе этот «образ будущего».

Во-вторых, вся эта идея союза с «оранжевыми» шита белыми нитками. Мы, мол, «на плечах буржуазии придем к власти». Что за странная идея, шиворот-навыворот. Раньше говорили «Пролетариат борется, буржуазия крадется к власти», а теперь решили перехитрить всех. Не вяжутся концы с концами. Если вы, «красная молодежь», идете на митинг «норковых шуб» и придаете ему видимость «народного протеста», то на какое отношение к вам большинства населения вы можете рассчитывать? «Элита» этого митинга — маргинальная группа, остатки ельцинской группировки. Они населением отвергнуты, какие бы песни сейчас ни пели. Их сила — в деньгах олигархов и посольстве США. Зачем лезть в их чужую и враждебную вам революцию? Зачем помогать им свергать Путина, за которого держится минимум половина населения, как за соломинку? По-моему, глупее не придумаешь.

Советы и большевики за два месяца до своей революции спасали Керенского от мятежа Корнилова. А ведь Корнилов вовсе не собирался восстанавливать монархию. Почему бы Советам с ним не соединиться? Это было бы глупо. А ведь Корнилов был ближе Советам, чем Немцов, — в состав правительства, которое он должен был возглавить, входил Плеханов, отец русского марксизма.

Я связываю выход России из всего постсоветского пепелища с революцией. Но эта революция уже не с Чапаевым. Если она будет нормально подготовлена, ее вообще не заметят, она будет гораздо мягче, чем у Лукашенко в Белоруссии. Все потенциальные ресурсы для нее есть, ее примет 99 % населения. Время работает на нее, и для нее уже дееспособно поколение, которое выходит на общественную арену. Так зачем устраивать «выкидыш» этой революции? Не хочется работать для ее созревания?..

12.02.2012

Они сердятся, когда им говорят, что «свержение власти» при неготовности самим принять на себя ее груз, — безобразие. Когда говорят, что послужив чужому дяде в качестве бульдозера, они посадят нам на шею власть гораздо более разрушительную и энергичную, чем нынешняя.

Ну, так предъявите свои рациональные доводы, речь же идет об огромной угрозе для мирного населения. Какие ресурсы вы мобилизуете, чтобы «овладеть реальностью»? Положение не имеет никакого подобия с 1917 г. Тогда Россию держал культурно-исторический тип с огромным трудолюбием и на духовном и культурном подъеме. Он был организован в общины с очень высоким уровнем координации. Его авангард (армия в 15 млн) три года тренировался в боевой обстановке и оттачивал план действий. Его интеллигенция напряженно трудилась и отрабатывала язык и логику — в тюрьмах и эмиграции, в Академии наук и на заводах, а не на пляже или в офисе.

Сейчас в Интернете сложилось много ячеек мысли и диалога, они работают, но россыпью, в систему не сложились — не успели. Их продукт пока очень сырой, идеи невызревшие, язык тусклый. Никакой конкретной проблемы никто сформулировать и доработать до «товарного вида» не может — нет ни времени, ни спроса. На публику, даже предвыборную, их вожди выходят с маниловскими фантазиями.