Читать онлайн «Мысли быстрого реагирования». Страница 11

Речь именно об утрате системных качеств, а так — люди бродят, автомобили ползут, кто-то в робе, кто-то в очках или с погонами… Даже есть министры и бунтовщики.

3. Задача, которую все смутно изложили, очень сложна — снова создать сплоченное справедливое общество с большим потенциалом развития и без мещанской тупости норм позднего СССР. В чем сложность? В том, что большая часть образованных и умелых людей сдвигаются к социал-дарвинизму (если ослабевает тоталитарная идеократия, а она вырождается быстро). Даже если таких людей 10-15 %, они побеждают остальное «мирное население», которое само не может организоваться. В позднем СССР интеллигенция составляла 30 % населения, из них половина была «энергичных», остальные примыкали к «мирному населению» и своей политической функции не выполняли.

А сейчас почти всю молодежь пропускают через «вузы». Знаний не так уж много, но идеологическая промывка эффективна. Даже крайне просоветские выражаются штампами из полученных курсов. Они и не знают, что «говорят прозой».

Мы видим, что какое-то время справедливые общества держатся на харизме вождей и первых трех поколений чекистов и «правдистов». Каддафи просто засыпал всех своих бедуинов нефтедолларами — и что? От Лукашенко молодые и продвинутые бегут, чтобы «защищать Беларусь» извне. И это понятно. Пока что его опора — простонародье. Но память «лихих девяностых» уже перестает работать, и легитимность его квазисоветского режима иссякает, как это было и в СССР. То же самое наблюдается на Кубе — хотя всем очевидно, что их сбросят с уровня постиндустриальной (во многих отношениях) страны на уровень Гондураса, да еще и примерно накажут.

Я уверен, что эта слабость — следствие романтических, идеалистических представлений о человеке и обществе. Справедливости, чистой совести и безопасности желают минимум 95 % населения (почти все с какими-то личными отклонениями, а без них — никак). Но незнание «общества, в котором живем» и тупое неуважение к «личным отклонениям» отталкивают массу людей — и они равнодушно смотрят на уничтожение главных ценностей.

4. Почему заговорили о партиях? Они — не какой-то магический инструмент. Но это — ставшая доступной и сравнительно простой форма организации для той деятельности, которая необходима. Тут говорили, что и школу, и лабораторию можно организовать просто в Интернете. Я сомневаюсь (с 1999 г. года сижу в интернет-форумах — они для этого не годятся). Партия — аналог предприятия. Попробуйте наладить какое-нибудь производство просто на общности идеалов. Не получится. Необходимы организация, социальные нормы и санкции, информационная система, требующая ресурсов. Существующие институты по многим причинам противятся обновлению их сложившейся системы знания и познания — трудно расставаться с привычными взглядами. В принципе, некоторое число партий могли бы заняться этим, и как «опытные образцы» предлагать новые объяснительные модели и тексты типа манифестов. Я думаю, что это привлекло бы людей, особенно молодежь.

Но, видимо, надо в течение еще одного цикла «наращивать слой почвы» в свободных дискуссиях, где можно, в основном — в Интернете. А там и какие-нибудь новые социальные формы организации появятся. Черт с ними, с партиями. Видно, что нет для этой работы свободных людей и денег им на прокорм.

Караван все равно будет идти вперед.

20.04.2012

Спрашивали, какие распространенные представления я считаю неверными. Я ответил слишком коротко, сейчас расширю.

Многие считают, что те люди, которые мельтешат перед нашими глазами, и есть «субъекты исторического процесса» («социальные акторы»). Если так, то задача — овладеть их сознанием, внушить им наши благородные идеи и повести к Добру. Иногда даже поминают Минина и Пожарского, которые так и сделали.

Я же мягко намекал, что эти люди — всего лишь население, слабо структурированная масса. В ней нет общностей, которые могут быть «социальными акторами» — кроме работников госаппарата и организованной преступности.

Почему мы этого не замечаем? Да просто за последние 300 лет привыкли к тому, что население структурировано и организовано в общности, сплоченные многими скрепами. Привыкли и считали, что такая организация населения — результат действия природных или божественных сил. Это ошибка. Сборка и сплочение этих общностей — результат кропотливого труда, множества культурных и социальных программ, проб и ошибок, изобретений и открытий.

В позднем СССР произошел срыв: государство и общество не справились с задачей воспроизводства и модернизации всей этой структуры в быстро меняющихся условиях. Этим воспользовались антисоциальные общности в союзе с внешним противником — и СССР рухнул. Для укрепления своего положения и безопасного изъятия национального достояния общности-победители продолжили демонтаж и советского народа, и советского общества — и довели до состояния, в котором само существование страны стало проблематичным.

Соответственно, я писал, что первой задачей сейчас стала сборка «зародышей», которые бы выработали мировоззренческую матрицу для штамповки культурного профиля людей, соединяющихся в общности. В этом «Живом Журнале» (ЖЖ) главные смыслы такой матрицы мы понимаем, в основном, приемлемо близким образом.

Это сейчас и есть, на мой взгляд, ответ на вопрос «что делать?» Думаю, именно этим сейчас будут в срочном порядке заниматься мозговые центры и СМИ реформаторов, с помощью государства. Для этого прекрасным материалом (почти полуфабрикатом) послужит электорат Прохорова.

Судя по совокупности комментариев, наш контингент этому не верит и такую задачу на себя не берет. Но четко объяснить свои резоны как-то не хотят.

Значит имеют по этому вопросу свое мнение, не совпадающее с моим. Ничего не поделаешь, продолжим наши пути, обмениваясь полезной информацией.

22.04.2012

скорее всего, будут собираться общности. Как эти общности разойдутся по обе стороны главной линии фронта?

1. Думаю, главное разделение пройдет в сфере «представлений о человеке», между приверженцами разных «антропологических моделей». Грубо говоря, для одних «человек человеку — волк», для других «человек человеку — брат». На это надстраивается практически все остальное.

Поскольку слоев в этой надстройке много, люди в большинстве своем разделяются не на «чистые типы», а на размытые группы с разными профилями взглядов. Скажем, предприниматель — искренний православный, хочет быть справедливым, любит человечество, но вынужден в условиях конкуренции кое-где иногда поступать по-волчьи, и какие-то нормы этих отношений входят в привычку. Непрерывная рефлексия и самоанализ невозможны, времени и сил не хватит. Куда он сдвинется в критических обстоятельствах — заранее сказать нельзя. Но описать «чистые типы» полезно, это людям в решающие моменты сколько-то поможет.

2. Будет лучше, если общности тех, кто определился и наметил векторы своего дрейфа в критических обстоятельствах, определятся и консолидируются — возьмут в руки флаг. Можно сказать, наденут форму; вспомним, что участие в боевых действиях без формы есть нарушение конвенций. Конечно, появятся партизаны, но лучше, чтобы главные силы были регулярными — меньше травм для мирного населения. Флаг и более или менее внятное кредо позволяют вести переговоры, находить компромисс, а в худшем случае — заменить ковровые бомбежки прицельными.

3. Если верить социологии, большинство населения по главному критерию (п. 1) сдвинуто к типу «человек советский» в состоянии развития. Эта масса, мне кажется, имеет три сгустка (в каждом можно увидеть ядра, способные к развитию):

— люди, ностальгирующие по советскому строю, считающие несвоевременным его критический анализ и модернизацию его мировоззренческой основы; это, в основном, приверженцы ортодоксальной советской идеологии, слегка прикрытой «советским» марксизмом;

— люди, которые подвергали и подвергают советский строй критическому анализу с целью выработать мировоззренческую основу и технологии для сдвига постсоветского общества в коридор «нового советского проекта» как необходимого условия жизни страны и народа (точнее, многих стран и культур); большинство этих людей уже в конце 80-х или самом начале 90-х гг. отвергли доктрину перестройки и реформы; однако весьма велика и доля тех, кто сохранил идеалы демократии и либерализма, но отверг практику реформаторов, признав советский строй потенциально более демократическим и справедливым;

— люди, которые под давлением новой идеологии и социального бедствия отшатнулись от «надстройки» советского строя и прильнули к учениям (религиозным, культурным и этническим), амбивалентным по отношению к главному критерию; они могут стать и союзниками первых двух общностей, и их активными противниками — зависит от многих факторов. Это, видимо, самая массовая категория: это и люди, принявшие религиозную картину мира (при том, что очень влиятельные силы подталкивают Церкви к антисоветизму), это и националисты (которые усиленно склоняют к этнонационализму), а также те, кто попал под влияние криминальной субкультуры.