Читать онлайн «Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях». Страница 42

Для ремонта своей кавалерии он прибегнул к способу весьма экономическому, основанному на нравах и обычаях арабских племен. У арабов почти никогда породистая жеребая кобыла не принадлежит одному хозяину сполна, но двум, трем, десятерым, иногда и целому кочевью в совокупности. На этом основании можно за небольшую плату купить ту долю, с которой сопряжено так называемое право мундштука, и ею пользоваться сполна, делясь только доходом от приплода с товарищами во владении, по расчету паев.

Система эта с первого взгляда покажется самой запутанной, но имеет целый устав подробных, точных правил, основанных на обычае и имеющих силу закона во всем арабском мире. Она заменяет взаимное застрахование имущества в племенах, лишенных поземельной собственности, и предохраняет бедуина от разорения в случае падежа дорогой кобылы, которая составляет главное богатство в кочевье. Вместо того чтобы содержать конные заводы или покупать ремонт дорогой ценой, Ибрахим приобрел у поселян или взял в счет недоимок половины нескольких тысяч кобыл, которые оставались у прежних владельцев, и получал ежегодно от приплода значительное количество жеребцов для своей кавалерии за самую умеренную плату.

При этом устройстве правительственной и хозяйственной системы доходы Сирии составили около 70 млн пиастров (4 млн руб. серебром). Не более четверти этой суммы расходовалось на гражданское управление. Но содержание огромной армии, политические тревоги края, опасность со стороны султана, строение крепостей и казарм поглощали весь остальной доход, и сверх того требовалось еще от 30 до 40 млн пиастров ежегодно из египетской казны Мухаммеда Али на прикрытие расходов, причиненных ему обладанием Сирии.

К важнейшим гражданским нововведениям египетского правления в Сирии должно отнести учреждение карантинов и почты.

Египет искони почитается отечеством чумы и постоянным ее гнездом. Новейшие ученые изыскания по этому предмету не позволяют нам выражать никакого положительного о том мнения. Мухаммеду Али принадлежит первая мысль карантинной системы на Востоке. На Востоке все преобразования были ценой упорной борьбы деспотизма с народными предрассудками, политическими или религиозными. Мухаммед Али, заблаговременно истребивши мамлюков, этих янычар Египта, мог действовать здесь несравненно решительнее султана, которого самодержавие вместо опоры находило чаще препону в присвоенных ему правах духовного главы ислама пред духовной иерархией империи. Между тем как Мухаммед Али в своем далеком пашалыке самоуправно и безотчетно вводил самые смелые новизны, султан был обязан богословскими тонкостями оправдывать и освящать всякое действие, всякую меру, от которых зависела участь империи и царственной династии среди политических кризисов. В эпоху первых преобразований Махмуда одна попытка к введению карантинов произвела бы общий бунт в империи или, по крайней мере, навлекла бы на султана упрек в отступлении от основных законов ислама и набросила бы пятно ереси на все его гражданские подвиги. Правительство должно было заботиться более о впечатлениях своего народа, чем о толках внешнего мира. В Европе могли упрекать султана и его народ в закоренелом ослеплении, с которым Восток осуждает себя постоянным опустошением чумной заразы. Но там забывали ученые и богословские возгласы Парижского факультета и Сорбонны противу прививания натуральной оспы, когда леди Монтегю советовала западному миру воспользоваться этим великим открытием, которое искони было знакомо восточным народам. Это было не далее как в первой половине ученого и предприимчивого XVIII в. Когда впоследствии новое открытие доставило человечеству более удобное средство предосторожности от оспы, сколько усилий потребовалось со стороны правительств, чтобы распространить прививание коровьей оспы!

Карантинное оцепление Сирии послужило преимущественно полицейской мерой для отделения этой области от остальной Турции. Под предлогом карантинных предосторожностей товары и пассажиры не иначе могли проникнуть в Сирию, как под надзором местных властей, даже тогда, когда остальная Турция была свободна от заразы и когда зараза свирепствовала в самой Сирии. Европейские медики в службе Мухаммеда Али оправдывали эту меру той произвольной гипотезой, что местная зараза усугубляет свою силу примесью внешней заразы, и уверяли, будто не из Египта и Сирии чума распространялась на север, но, напротив, она эндемически таилась в Константинополе и в Эрзуруме, откуда проникала на юг. Всякий раз, когда обстоятельства края того требовали, местные власти под предлогом опасности от чумы прекращали сообщения с Турцией, откуда гроза султанского гнева на Мухаммеда Али обнадеживала племена сирийские в последовательных их восстаниях.

Учреждение почты в Сирии должно равномерно отнести к системе военной защиты края и внутренней централизации правительственной власти. Сообщениям частных лиц и торговле египетское правление доставило безопасность, так что купцы и путешественники, которые прежде должны были ожидать надежного каравана или брать с собой конвой для переезда из города в город, могли теперь объезжать свободно всю Сирию. Купцы по примеру правительства учредили также свои почты от Халеба до Иерусалима. Почты правительства служили только для взаимного сообщения гражданских и военных начальств, а частных писем не принимали. В стране, где армия постоянно оставалась на военном положении то для укрощения бунтов, то для сбора оружия, то для рекрутских наборов, быстрота и верность сообщений были необходимым условием бдительности со стороны правительства. Почты эти были отлично устроены как по всем внутренним направлениям, так и по Суэцкой пустыне для сообщений с Египтом. По Сирии гонцы скакали от станции до станции на породистых жеребцах, а пустыню переезжали на верблюдах, приученных к неимоверно быстрой рыси, которых арабы называют хеджинами[203].

С некоторых лет турецкое правительство учредило в Сирии, как и по всему пространству империи, регулярные почты для сообщений правительства и частных лиц, взамен прежних татар, или гонцов, которые в чрезвычайных случаях наряжались с повелениями Порты или с докладами пашей.

Рекрутство в Сирии. — Бунты Иудеи и Самарии. — Отобрание оружия. — Бунты друзов и война в Ледже. — Подвиги Шибли Ариана. — Покорение друзов. — Влияние рекрутских наборов. — Льготы, дарованные христианам. — Благие и вредные последствия веротерпимости. — Соблазнительное вольнодумство Ибрахима. — Усиление египетской армии в Сирии. — Укрепление Акки и Колек-Богаза. — Исторический предрассудок об Акке

Преобразования, очевидно клонившиеся к гражданскому устройству края и к пользам его жителей столько же, как и к выгодам правительства, не могли совершиться в этой анархической стране без мер насильственных. Уже с первого года египетского владычества они порождали ропот в народе, предпочитающем даже злоупотребление, освященное навыком старины, всякому нововведению. Между тем правительство, принужденное содержать в Сирии огромную армию, предписывало рекрутские наборы со всего мухаммеданского народонаселения. При этом ненавистном для азиатов нововведении те самые племена, которые так обрадовались знаменам Ибрахима, при первом их появлении прибегли к оружию. Иудейские горы запылали бунтом. Два египетских батальона были побиты камнями в ущельях. Самого Ибрахима осадили возмутившиеся феллахи в Иерусалиме. Известие об этом встревожило Мухаммеда Али, который с флотом и с десантным войском поспешил в Яффу, чтобы выручить сына.

Наконец бунт был укрощен силой и коварством, и наступила пора беспощадных казней. То же вскоре затем повторилось и в Самарии, в горах Набулусских[204]. Все эти горские племена были обезоружены после отчаянного сопротивления, а затем по произволу победителя представили несколько тысяч рекрутов, которые обыкновенно направлялись в Египет взамен рекрутов, высылаемых оттуда в сирийскую армию. Таким образом, предупреждались побеги и там, и здесь, но тем еще ненавистнее становилась эта мера для сирийских жителей, питающих любовь к родине, свойственную всем горским племенам.

Упорствуя в своей системе, которая сверх отличных рекрутов доставляла еще ту неоцененную выгоду, что горцы сирийские слабели и делались покорнее, по мере того как цвет народонаселения был отбираем в строевую службу, египетское правление отказалось от всякой надежды на сочувствие сирийских племен и решилось действовать на них одним страхом. В предупреждение новых возмущений было поведено всюду отбирать оружие у горцев, у жителей равнин и в горах. Правительство составляло по своим соображениям сметы о количестве оружия, которое находилось в каждом племени, в каждом городе и округе. Количество это требовалось безусловно, без всякого снисхождения ни на просьбы, ни на поручительства. Предоставлялось жителям купить или какими бы то ни было средствами достать требуемое количество оружия, а за неявку подвергались они жесточайшим телесным наказаниям и каторжной работе в Акке.