Читать онлайн ««Евросоюз» Гитлера». Страница 18

– почему на одного француза, уходившего в партизаны, приходилось несколько его соотечественников, которые добровольно записывались в части Вермахта и Ваффен-СС?

– почему на сто летчиков из эскадрильи «Нормандия-Неман» приходились многие тысячи французов, которые оказались в советском плену, когда воевали на стороне Гитлера?

– почему радикальный французский фашист Жорж Валуа закончил свои дни в концентрационном лагере Заксенхазуен, а французский коммунист Жак Дорио направился добровольцем на Восточный фронт, чтобы воевать против СССР?

– почему последние бои в Берлине у рейхсканцелярии красноармейцам приходилось вести не против фанатичных немцев, а против французских эсэсовцев?

– почему не отличающиеся длинной исторической памятью европейцы стали приписывать произвол, творимый французскими оккупационными властями на территории Германии, частям Красной армии?

– почему деятель вишистской администрации Франсуа Миттеран после окончания войны стал уважаемым политиком, а великий французский литератор Луи-Фердинанд Селин был подвергнут «общественному бесчестию»?

– почему сотрудничавший с оккупантами модельер Люсьен Лелонг был провозглашен деятелем «культурного Сопротивления» («Он спасал французскую моду»), а французский новеллист и журналист Робер Бразильяк был расстрелян как пособник оккупантов?

И два самых главных вопроса:

– может ли Франция считаться победительницей фашизма, если именно она породила фашистскую идеологию как таковую (еще раз рекомендую к прочтению работы Зеева Штернхеля)?

– может ли Франция считаться победительницей фашизма, если именно ее хищническая политика, проводимая под прикрытием Версальского мирного договора, с одной стороны, спровоцировала возникновение итальянского фашизма и германского национал-социализма, а с другой стороны, заложила основу для глобального геополитического конфликта, который в итоге вылился во Вторую мировую войну?

Бельгия была одной из первых западноевропейских стран, которая в 1940 году стала жертвой немецкой агрессии. Ее не спасли ни «вовремя» провозглашенный нейтралитет, ни западные союзники. Впрочем, большая часть политических деятелей Бельгии рассматривали военное поражение и оккупацию вовсе не как трагедию, но как возможность для преобразования Европы и начало формирования «Европейского союза». В лагере коллаборационистов оказались не только представители фашистских и националистических организаций, но и многочисленные парламентские политики, публицисты и профсоюзные деятели. С поразительным упорством они предлагали оккупационным властям и Третьему рейху программы, ориентированные на преобразование и объединение Европы. Эти проекты не вызывали у немцев особого восторга, хотя бы потому, что значительная их часть носила федералистский характер. Но тем не менее факт остается фактом: идеей «Европейского союза» были одержимы буквально все бельгийские коллаборационисты.

Начало этому процессу было положено Генри (Хенриком) де Маном[1], известным бельгийским политиком, который накануне Второй мировой войны входил в состав нескольких правительственных кабинетов. Генри де Ман был не просто одним из теоретиков европейского социализма, а лидером Социалистической партии Бельгии. В 30-е годы он развивал идею, что бельгийские рабочие, средний класс и крестьяне должны были сформировать единый фронт борьбы против плутократического капитала. Как ни покажется странным, но Генри де Ман симпатизировал Третьему рейху, наивно полагая, что германский национал-социализм смог разрушить классовые барьеры общества. Он никогда не отрицал необходимость сочетания социальной идеи с национальным компонентом, хотя и не принадлежал ни к одной из национальных группировок Бельгии (фламандской – ориентированной на Германию, валлонской – ориентированной на Францию).

Не успели немецкие войска оккупировать Бельгию, как Генри де Ман подготовил специальный манифест. Этот документ стал достоянием общественности 28 июня 1940 года. В манифесте отчетливо прослеживалась тенденция к формированию «Европейского союза» и примирению с оккупантами. Де Ман писал: «Несмотря на поражение в войне, несмотря на наши страдания и разочарование, был проложен путь для двух вещей: для европейского согласия и социальной справедливости. Едва ли можно было рассчитывать на мирную обстановку в условиях соперничества имперских устремлений и союза свободных суверенных наций. Подлинный мир мог наступить только в объединенной военным образом Европе, в которой сразу были устранены все экономические границы… Сейчас пришло время готовиться к тому, чтобы стать пионерами национального возрождения, которое соберет в себе все подлинно живые силы нации; объединит в едином союзе молодежь и старых бойцов».

Сразу же после публикации своего манифеста Генри де Ман предпринял попытку основать Национальный союз Фландрии, видевшийся ему в качестве объединительной для всех немецкоговорящих бельгийцев партии. Однако эта затея показалась германским оккупационным властям в высшей мере сомнительной, а потому создание новой организации было запрещено. Да и сам бельгийский социалист казался немцам личностью в высшей мере «подозрительной». Вопреки тому, что де Ман едва ли не на каждом углу провозглашал «немецкую победу как предпосылку для объединительного преобразования Европы», летом 1941 году ему было запрещено делать какие-либо публичные заявления. Не стоит забывать, что в то время евроинтеграционные проекты рассматривались Третьим рейхом как отвлеченная возможность, но не как насущная политическая задача.

Весьма показательно, что идеи «Европейского союза» и «европейской интеграции» развивалась именно коллаборационистами. Они были настолько одержимы ими, что нередко предпочитали не обращать внимания на имевшиеся запреты. Только так можно объяснить тот факт, что в 1942 году Генри де Ман опубликовал в Брюсселе брошюру «Осознание мира», в которой предложил читателю собственное видение «Европейского сообщества», осуществляющего общую внешнюю политику, обладающего общими войсками, не имеющего внутренних таможенных и торговых барьеров. Де Ман писал в своей брошюре: «Не важно, будет ли новое образование называться федерацией, союзом, лигой, объединением, империей, Соединенными Штатами Европы, царством или как-то иначе. Для простоты обозначения я буду называть его Европейским сообществом. Куда более важно, что это объединение должно обладать определенной компетенцией, схожей, с той, что получают федеративные государства и федерации государств. Иными словами, будущий союз не будет обладать никаким правами, которые бы не были предусмотрены государствами-учредителями, но будет обладать собственным суверенитетом, превышающим суверенные права отдельных государств».

Вместе с тем бельгийский коллаборационист настаивал на развитии идей «европейского социализма», который не должен был иметь ничего общего с марксизмом. Ему виделось «Европейской сообщество» без угнетения и эксплуатации: «Любое проявление государственного империализма, когда в Европе будут предпринято что-то вроде колониального подчинения слабого сильным, несет в себе зародыш будущего глобального конфликта». Предполагая, что «объединенная Европа» должна быть наднациональным образованием, Генри де Ман позволял себе давать советы немецким оккупационным властям: «Победители должны забыть про их победу – это единственный способ, чтобы мы забыли про наше поражение». Подобная перспектива никак не устраивала ни немецкие оккупационные власти, ни дипломатов Третьего рейха. А потому, не успев выйти из печати летом 1942 года, брошюра, написанная де Маном, оказалась под запретом. Ее тираж был изъят из продажи. В этих условиях де Ман предпочел перебраться во Францию, где развивал идеи «Европейского союза» уже в содружестве с французскими коллаборационистами.

Однако время шло, и тактика Третьего рейха менялась. Если поначалу территории оккупированной Бельгии планировалось просто включить в состав «Великогерманского рейха», то со временем по инициативе руководства СС, остро нуждавшегося в европейских добровольцах для пополнения частей ваффен-СС, стала применяться более изощренная тактика. Фламинганты, то есть сторонники независимой Фландрии, не хотели быть ни частью Бельгии, ни частью унифицированного рейха. Генрих Гиммлер предпочел давать уклончивые ответы на прямые вопросы. В феврале 1944 года он беседовал с лидером Фламандского национального союза Хендриком Элиасом, которому пообещал, что Фландрия могла рассчитывать на автономию в составе «великогерманского союза», который после окончания войны якобы должен был прийти на смену «Великогерманскому рейху». Нечто аналогичное Гиммлер обещал и лидеру фашистского движения рексистов – Леону Дегрелю.