Читать онлайн «Холодная война 2.0. Стратегия русской победы». Страница 7

Упорное нежелание Банка России создавать внутренний длинный кредит вынудило крупнейшие банки и корпорации к заимствованиям за рубежом, преимущественно в ЕС и США. Прекращение рефинансирования со стороны последних грозит разрушением сложившихся в российской экономике механизмов воспроизводства. Чтобы этого избежать, Банк России должен был бы спешно разворачивать механизмы долгосрочного рефинансирования российских заемщиков, способные заместить закрытые из-за санкций внешние источники. Эти механизмы должны быть похожи на европейские и американские, которые обеспечивают безграничное рефинансирование западных банков и корпораций на долгосрочной основе под символический процент. Вместо этого Банк России поднимает ставку процента и сужает разнообразие инструментов рефинансирования, ограничивая их преимущественно краткосрочными операциями по поддержанию ликвидности. Тем самым он резко усугубляет негативное влияние западных санкций, обрекая благополучные пока еще отрасли российской экономики на сужение производства и сжатие инвестиций. Антироссийские санкции и волна ужесточения монетарной политики Банка России вступают в крайне опасный для российской экономики резонанс.

В ситуации, когда традиционные методы тарифной защиты жёстко ограничены ВТО, именно условия кредитования экономики становятся решающим орудием международной конкурентной борьбы. При этом преимущество имеют страны, осуществляющие кредитование дешёвыми деньгами, которые эмитированы под долговые обязательства. Из этого следует необходимость кардинального изменения денежной эмиссии – перехода от её валютного обеспечения на обеспечение внутренними обязательствами государства и бизнеса.

Следует признать, что в последние годы Банк России формально отказался от валютного обеспечения денежной эмиссии. Ее основная часть направляется по каналам рефинансирования под обеспечение национальных заёмщиков. Проблема, однако, заключается в том, что это рефинансирование остаётся краткосрочным и крайне ограниченным. Если в странах с суверенными денежными системами рефинансирование ведётся за символический, часто отрицательный процент и под многолетние обязательства внутренних заёмщиков, прежде всего самих государств, то Банк России ограничивает свои операции недельными и месячными сроками под высокий, недоступный для большинства производственных предприятий процент.

Иными словами, если в финансово суверенных странах за счёт денежной эмиссии осуществляется кредитование производственной и инвестиционной деятельности, то Банком России – только поддержание ликвидности. Соответственно, различаются и масштабы: если за один только раунд ЕЦБ эмитировал для поддержки экономической активности 1 трлн. евро на три года, то прирост обязательств Банка России ограничивается несколькими миллиардами рублей в год, не оказывая существенного влияния на деловую активность.

Неадекватность и крайняя внутренняя противоречивость политики Банка России проявилась и в рамках валютного кризиса осени 2014 года, в создании которого есть немалая вина самого ЦБ. В частности, недоумение вызывает отмена плавающего коридора стоимости бивалютной корзины и регулярных интервенций на его границах и за его пределами, что в нынешних условиях означает практически полный отказ Центробанка от формирования курса рубля.

Трудно найти подобные прецеденты в мировой практике – особенно с учётом огромных размеров официальных резервов России (одной из главных целей накопления которых как раз является возможность проведения необходимых валютных интервенций).

Как известно, цель интервенций – остановить панические тенденции на рынке и в обществе и заодно наказать спекулянтов, то есть, ударив им по рукам, отбить охоту проводить целенаправленные атаки на валютный курс.

ЦБ РФ вместо этого окончательно дезориентирует как широкие слои населения, так и бизнес, делая возможными практически любые прогнозы валютного курса, тем самым усиливая панику, бегство капитала, провоцируя валютные спекуляции и широкий исход средств из рублёвых депозитов в валютные, подрывает возможности планирования бизнес-деятельности и фактически ведя дело к усилению тенденций к долларизациии хозяйственных отношений. Это шаг, который отбрасывает нас на двадцать лет назад – в реальность «лихих 90-х», в реальность, которую, казалось бы, мы окончательно преодолели.

Одновременно ЦБ повышает основные процентные ставки, якобы предупреждая тем самым скачок инфляции. Контрэффективность повышения ставок в российской экономике давно доказана и практикой, и соответствующими аналитическими исследованиями. Вместо сдерживания инфляции данная мера приводит к раскручиванию роста цен через кредитные механизмы, рост издержек и закладывание высоких ставок в цены. Таким образом, повышение ставок приводит к понижению реальной деловой активности, вкупе с девальвацией это подталкивает бизнес и банки к валютным спекуляциям и увеличивает масштабы бегства капитала через валютообменные операции, что приводит к дальнейшему падению курса (которое происходит вопреки отличным показателям торгового баланса – очень значительному внешнеторговому профициту) и росту инфляции через удорожание импорта. Круг замыкается, в результате на следующем цикле ситуация ещё больше ухудшается, опускаясь вниз по спирали.

Разрушить этот порочный круг можно лишь при условии кардинального изменения политики Центробанка.

Но самое главное, – в контексте рассматриваемой проблемы организации финансирования в российской экономике в условиях объявленной нам экономической войны, – совершенно непонятно, как эти действия Банка России согласуются с острой необходимостью перекредитования российских хозяйствующих субъектов перед лицом закрытия им каналов доступа к займам и валютной ликвидности на зарубежных кредитных рынках в рамках принятых против России санкций и более долгосрочной стратегией замещения валютных займов российских банков и корпораций рублевыми кредитами. Повышение ставок ЦБ вступает в непреодолимое противоречие с этими тактическими и стратегическими целями.

Как было отмечено выше, насущным вопросом является создание полноценного эмиссионного кредитного механизма, соответствующего потребностям экономики и не генерирующего избыточного инфляционного давления.

Из теории экономического развития и практики развитых стран следует необходимость комплексного подхода к формированию денежного предложения в увязке с целями экономического развития и с опорой на внутренние источники денежной эмиссии. Важнейшим из них является механизм рефинансирования кредитных институтов, замкнутый на кредитовании реального сектора экономики и инвестиций в приоритетные направления развития. Это можно сделать путём использования хорошо известных и отработанных в практике развитых стран косвенных (рефинансирование под залог обязательств государства и платёжеспособных предприятий) и прямых (софинансирование государственных программ, предоставление госгарантий, фондирование институтов развития) способов денежной эмиссии. В условиях финансовой войны важнейшим каналом денежной эмиссии должно стать приобретение обязательств государства и государственных институтов развития, как это делается в США, Японии, ЕС путём приобретения центральными банками государственных долговых обязательств.

Для формирования современной национальной кредитно-финансовой системы, подъёма инвестиционной активности в целях модернизации и развития российской экономики, замещения отзываемых вследствие антироссийских санкций внешних кредитов необходима комплексная система мер.

Прежде всего, требуется настройка денежнокредитной системы на развитие и расширение возможностей кредитования реального сектора. Конкретные мероприятия, необходимые для этого, должны включать: [6]

• законодательное включение в перечень целей государственной денежно-кредитной политики и деятельности Банка России создание условий для экономического роста, увеличения инвестиций и занятости;

• переход в основном на внутренние источники монетизации. Для этого следует не повышать, а снижать ставку рефинансирования до уровня, сопоставимого с банками ЕС, США, Китая. По примеру развитых стран (США, Япония) монетарным властям целесообразно делать упор на формирование целевых длинных и сверхдлинных ресурсов с невысоким уровнем процентной ставки, основанных на использовании государственных бумаг (в том числе связанных с финансированием долгосрочных инвестиционных проектов, а также институтов развития), которые дополняются инструментами среднесрочного рефинансирования под обязательства производственных предприятий;