Читать онлайн «Крах Путинской России. Тьма в конце туннеля». Страница 37

Д.Киндж представляет нам торжественный обед в рокфордской Торговой палате. 2005 год. Самый дорогой гость — советник по промышленной политике в администрации Буша-сына, Аль Фринк. При нем США лишились (с 2000 г.) 3 миллионов рабочих мест в индустрии. Судили-рядили о бедствиях разоряющейся промышленности Рокфорда, но… почти ничего не говорили о Китае. Но вот наконец глава местной электронной компании взрывается: «Мне пришлось сократить персонал наполовину! Мои квалифицированные работники, как и другие сокращенные, не могут найти работу в городе по своей квалификации! Им приходится идти в продавцы, теряя нормальный уровень жизни и дисквалифицируясь. Немудрено, что реальная зарплата в Америке падает. Мы не можем конкурировать с китайцами в силу тьмы причин! У них дешевые работники, у них вода и энергия намного дешевле американских, у них нет затрат на охрану окружающей среды и на оплату интеллектуальной собственности! Конкурировать с китайцами невозможно: можно только спасти Америку, оградив ее малый и средний бизнес протекционистскими барьерами. Иначе стране — кердык!»

А это значит, продолжу я, что США необходимо отказаться от либерально-монетаристской глобализации и выйти из ВТО.

И что же ответил на такую речь главный советник Буша-юниора по промышленной политке? А все теми же неолиберальными догмами.

Мол, ничего страшного в уходе производства в Китай нет. «Восемьдесят лет назад, когда компании базировались на Восточном побережье и постепенно стали переезжать в Калифорнию, это выглядело как перемещение производств из мест их основания. Может, через сто лет наше общество будет жить в межгалактическом пространстве и мы будем перемещать наши производства на другие планеты. Кто знает, куда это приведет? Но мы не можем быть сторонниками протекционизма…» — заявил Фринк.

И дальше начал повторять догмы о том, что Китай есть производитель дешевой продукции, что у него нет брендов — торговых марок. Что в ответ на его натиск американский бизнес может повышать цену своих брендов.

Джеймс Киндж с горечью пишет, что вся эта муть стоила Америке 3 миллионов рабочих мест только за первые пять лет нового века. И объясняется все просто: власть в США — у сверхкрупных транснациональных корпораций (вроде «Боинга») и их акционеров. А последним крайне выгодно уводить производство в Китай, ибо это повышает их прибыли. А следовательно — и дивиденды, и курс акций. Киндж приводит горькие слова одного из разоряющихся рокфордских промышленников: «По мнению Эрика Андерберга, капитализм деградировал в каннибализм. «Ленин говорил, что Америка будет изнутри разрывать себя на части от алчности… И вы знаете что? Он был прав!»…»

Здесь написано об Америке, но то же самое творилось и творится в Европе. И евроверхи страдают точно таким же кретинизмом. И не надо говорить, будто китайцы тупы и зависят от научно-технического творчества белых. Белые-то нынче стремительно опускаются, теряя прежние инновационные и технические способности. Китайцам в этих условиях достаточно просто сохранить достигнутый уровень.

Да, Владимир Ильич Ульянов-Ленин во многом прав оказался! Не учел он того, что появление СССР 1922 г. заставит капитализм на 70 лет умерить аппетиты и остановиться. Но с падением Союза все вернулось словно к кануну Первой мировой: капитализм стал разнузданным. И покатился к краху. Ленин еще говорил, что капиталисты настолько жадны, что могут продать за хорошую цену ту веревку, на которой их же и повесят. Китай эту мудрость Ленина усвоил — и теперь использует маразм и алчность позднего капитализма. И в Европе, и в Америке.

Потому и небогат выбор сценариев будущего. Либо — окончательный и полный упадок Европы. Либо — фашизм. Пускай даже в пожилом варианте.

Опыт истории гласит, что в случае острейших социально-экономических кризисов устанавливаются отнюдь не демократические режимы. В прошлом суперкризисе 1930-х мы увидели массовое пришествие нацизма, фашизма и откровенного авторитаризма. Или нового цезаризма. Если такое случится в Европе, то та же тенденция перекинется и за океан. Ибо Европа — главный торговый партнер США.

Итак, роковой час Европы и его возможные сценарии мы уже посмотрели. И все же — что может ожидать средоточие глобальной капиталистической системы — Соединенные Штаты?

То, что произойдет в Америке в ходе Великой депрессии-2, без преувеличения, определит судьбы мира…

У меня уже почти нет сомнений в том, что белый мир Запада вползет в то, что трактуется весьма растяжимым понятием «фашизм». То есть в крайне недемократичный политический режим, подавляющий громадные массы недовольных. Режим, насильственно проводящий весьма болезненные преобразования в экономике и социальной сфере. А то, что они получатся крайне болезненными — как операции без анестезии у хирургов две сотни лет назад — и что без них уже не обойтись, уже понятно всякому хоть с малой толикой умственных способностей. И никакие интернеты, твиттеры и прочие социальные сети от подобной перспективы не спасут.

Уже знаменитый антилиберал-предприниматель норвежец Эрик Райнерт советует вспомнить о проектном «государстве развития», указуя на примеры Сталина, Рузвельта, Гитлера, Муссолини и Швеции времен Гуннара Мюрдаля. Да, такое государство необходимо установить на время выхода из жесточайшего кризиса, оно не может жить вечно — но через такую стадию придется пройти. Подобное государство централизованно, имеет сильнейшие диктаторские начала и внешне — недемократично. (Его демократичность — не в формальных выборах и декларативных «свободах личности», а в том, что оно дает жизненные перспективы, качественную работу и заработки большинству народа, выводя страну на более высокий уровень развития вопреки «рыночным законам» монетарной глобализации.) Как говорит норвежец, государство развития строит свою идеологию и легитимацию на способности вывести страну из ловушки бедности и добиться качественного, трансформирующего жизнь страны роста. Иначе говоря, ощутимое улучшение в экономическом положении населения есть также и политическая стратегия удержания власти элитами. Это в равной степени относится к просвещенному абсолютизму Европы XVIII века или к так называемым азиатским ценностям наших дней.

«Вообразим, что 5 октября 1957 года, наутро после запуска первого спутника, советский посол навещает президента Эйзенхауэра и доводит до него следующие предложения руководства СССР: «Мы в Советском Союзе внимательно изучили труды Давида Рикардо и особенно его великую теорию мировой торговли, которая заложена в основу капиталистических международных отношений. Великая теория Рикардо предрекает мир во всем мире и экономическое сотрудничество, если все страны отменят барьеры по торговле и начнут заниматься своим делом, то есть специализацией в своем относительном преимуществе. Руководство СССР желает мира и полностью уверовало в идеи Рикардо, в связи с чем предлагает признать, что СССР обладает на сегодня преимуществом в космической технике, а США обладают неоспоримым преимуществом в сельском хозяйстве. Мы должны откровенно признать, что советское сельское хозяйство испытывает трудности. Поэтому, согласно капиталистической теории, мы готовы прекратить заниматься животноводством и земледелием вообще и предлагаем США стать нашим поставщиком продовольствия. Тем временем мы собираемся сосредоточиться на космической технике, где США все равно делать нечего». Смешно, правда?

На самом деле президент Эйзенхауэр ответил на то, что американцы назвали «спутник-шок», громадными ассигнованиями на научно-технические разработки и созданием нового специального ведомства — НАСА. Его задачей было (вот именно!) догнать и перегнать Советы, перенять их достижения.

Догонять и перенимать, как видим, никому не вредно. Это было и остается основным правилом успешного экономического империализма: высокотехнологическая гонка и, как ее часть, подражание друг другу среди мировых лидеров, а беднейшим странам оставлены «исконные» преимущества в дешевой и простой рабочей силе.

Вот почему лозунгом должно стать: «Не слушать, что советуют американцы, а делать то, что сделали сами американцы»…» — пишет Райнерт.

Когда-то сделали — добавим мы.

«Если рассуждать честно, приходится признать, что, при всех колоссальных отличиях, в ХХ веке серьезных успехов в организации производства добивались и Муссолини с Гитлером, и Сталин, и скандинавские социалисты. Совершенно разные режимы проводили государственную политику активного индустриального развития. Многие из них диктаторские, но в Европе под ударами Великой депрессии (что сегодня приходится вспоминать как серьезное предупреждение) оставалось немного жизнеспособных демократий. Скажу не без гордости, среди тех, кому удалось в те времена защитить принципы свободы и не допустить при этом обнищания собственных граждан, мы, скандинавы…»