Читать онлайн «Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории». Страница 12

Долг Соединённых Государств Америки уже давно заведомо непосилен для отдачи. Именно потому, что слишком многие там надеялись, отдав за рубеж два доллара, выручить на этом двадцать.

Несколько слов о плате за спокойствие.

Экономисты давно установили: многочисленные независимые друг от друга свободные производители и потребители, осознанно преследующие собственную выгоду, совместными усилиями направляют развитие общества довольно близко к наилучшему технически возможному в данный момент направлению. Основатель современного стиля экономической науки Адам Адамович Смит два с половиной века назад назвал этот механизм продвижения к лучшему «невидимой рукой рынка».

По мнению многих серьёзных специалистов, эта могучая рука успешно работает не только в периоды спокойного развития, но и в годы потрясений. В частности, они напоминают: в эпоху свободного предпринимательства экономические кризисы были далеко не так глубоки и длительны, как во времена империализма, когда одним из ключевых игроков рынка стало государство. И чем активнее государство вмешивается в экономику, тем ей бывает хуже.

Предыдущая Великая депрессия, по утверждениям многих её исследователей, была на излёте уже к концу правления Херберта Кларка Джессевича Хувера. Между тем он лишь организовал множество благотворительных акций вроде раздачи бесплатного супа. Значит, его внешняя пассивность, по мнению этой теоретической школы, экономически оправдана. Кипучая же разносторонняя деятельность преемника Хувёра — Фрэнклина Делано Джэймсовича Рузвелта — только затянула спад настолько, что он завершился лишь с началом Второй мировой войны.

Но к концу правления Хувёра политическая обстановка в Соединённых Государствах Америки была близка к взрыву. Напряжение накопилось куда сильнее, нежели в европейских странах, куда кризис пришёл позже. А ведь европейцам и этого уровня социальных противоречий хватило для многих несчастий.

На волне депрессии фашизм — в форме национального социализма — победил в Германии. Путч французских фашистов — кагуляров — сорвался скорее по общему разгильдяйству, нежели вследствие закономерного развития событий. В Великобритании стремительно набирал популярность Британский союз фашистов под руководством бывшего лейбориста баронета Освалда Эрналда Освалдовича Мосли…

В Восточной Европе, включая осколки Российской империи — Латвию, Литву, Польшу, Эстонию — в годы кризиса завершилось формирование системы диктаторских режимов. В рамках демократии удержалась лишь Чехословакия — за что вскоре и поплатилась: 30 сентября 1938 года образцово демократические Великобритания и Франция отдали её на откуп образцово диктаторской Германии.

Соединённые Государства Америки в любой момент могли пополнить число диктатур. Хувёр оказался вынужден вооружённой силой остановить марш ветеранов на столицу. Подобным же маршем на Рим ещё в 1922-м пришёл к власти известный социалистический журналист, создатель fascia di combattimento (связки борьбы) Бенито Амилькаре Андреа Алессандрович Муссолини.

Недаром в 1936-м, в рамках второй предвыборной кампании Рузвелта, Хэрри Синклёр Эдвинович Лъюис выпустил антиутопический роман «У нас это невозможно», где описал становление классического фашизма в цитадели демократии. Прототип романного президента Бэзила Уиндрипа — губернатор Луизианы Хъю Пирс Хъю-Пирсович Лонг — годом ранее погиб при странных обстоятельствах, описанных в романе Робёрта Пенна Робёртовича Уоррена «Вся королевская рать» (там Лонг назван Вилли Старк). Но желающих использовать протестные настроения в качестве ступеней собственной карьерной лестницы хватает всегда и везде.

Рузвелту хватало причин сразу после прихода во власть провозгласить Новый Курс (точнее, Новую Сделку — New Deal). Он организовал общественные работы, крупные инфраструктурные проекты, субсидии немалой части фермеров и прочие сомнительные с общеэкономической точки зрения меры. Источники их финансирования тоже, мягко говоря, далеко не идеальны. Достаточно напомнить: в первые же дни правления Рузвелт девальвировал национальную валюту с 20 до 35 долларов за тройскую унцию золота, то есть почти вдвое. Правда, этот курс формально удержался более трёх с половиной десятилетий.

Все эти меры исполнительной власти не гарантировали скорейшего расцвета экономики. Недаром по миновании острейшей надобности почти все их отменили законодательная и судебная власти. Но остались результаты.

Сеть автомагистралей, заложенная Рузвелтом в порядке общественных работ, радикально преобразовала всю структуру хозяйства страны, занимающей половину континента. Появились новые методы взаимодействия вполне рыночно хозяйствующих субъектов.

Комплексное освоение долины реки Теннесси, правда, не стало образцом внутри самих Соединённых Государств Америки. Но Союз Советских Социалистических Республик, в те годы строивший новые промышленные районы и переводивший сельское хозяйство на промышленные технологии, в полной мере учёл передовой заокеанский опыт.

Главный же результат — социальный взрыв великой державы оказался предотвращён. Крупнейшая экономика мира осталась лежать на чаше весов, противоположной диктатурам.

Словом, достигнутые результаты вполне стоили затрат, повлечённых отступлением от строгих канонов науки о свободном рынке.

Несколько слов о посредниках.

Российское правительство призывает крестьян самостоятельно торговать на городских рынках, дабы не зависеть от произвола перекупщиков. Но за базарными прилавками — в основном люди, даже по виду не причастные к труду на земле. Обычно в этом винят мафиозное объединение интересов спекулянтов и правоохранителей. Но причина чисто экономическая — а потому неодолимая.

Разделение труда повышает производительность. Потратит крестьянин время на поездки в город, на стояние за прилавком — вынужденно уделит меньше сил и внимания уходу за угодьями, за инструментами — произведёт куда меньше. Даже если сам выручит чуть больше, обществу в целом его самодеятельность куда менее выгодна, нежели выделение особой касты торговцев.

Один посредник может взаимодействовать сразу со многими производителями и потребителями. Управляемый им товарный поток куда больше, чем у каждого из его контрагентов. Даже если сам он за свои услуги возьмёт скромную долю общей цены, масса его прибыли вполне ощутима.

Спрос может быть слишком велик, чтобы его удовлетворил один изготовитель. Но торговец не нуждается в значительных производственных мощностях. Ему мало что мешает развернуть сеть на весь доступный рынок. Посреднику легче добиться монополии, чем производителю или потребителю.

Монополия же позволяет произвольно наращивать цену. Посредник способен разбогатеть быстрее любого из обслуживаемых им производителей.

Отправной точкой английского промышленного и финансового могущества считают огораживание — массовый захват общинных земель частными владельцами, сопровождаемый массовым разорением крестьян и принуждением их к работе в промышленности за бесценок. Но пройти от этой точки пришлось немало. Главными шагами стали два запрета. Сперва стало невозможно вывозить просто шерсть: пришлось развивать валяние войлоков и сукон, прядение, ткачество — то есть промышленность. Затем Навигационный акт почти исключил внешнюю торговлю на неанглийских судах. Привилегию обрели посредники между английской — уже стремительно развивавшейся — экономикой и остальным миром. Тогда и стала Британия править морями.

Её владычеству пытались в ту пору всерьёз противодействовать только Нидерланды, до того — ещё в составе Испанской империи — закрепившие за собой львиную долю морских грузоперевозок. Прочим державам куда важнее была стабильность грузопотоков, нежели адресат платы за фрахт.

На рубеже XIX–XX веков двое адмиралов — американский Алфред Тайёр Деннис-Хартович Мэхэн и британский Филип Хоуард Джордж-Томасович Коломб — обобщили мировой опыт и создали теорию морского владычества. Держава, контролирующая мировой океан, в любом конфликте опирается на хозяйственную мощь всего мира. Ей не обязательно торговать — как во времена Кромвелла — самой. Достаточно охранять морские конвои. Её противник окажется вынужден дезорганизовать морские — самые дешёвые и объёмистые — перевозки, а потому восстановит против себя даже изрядную часть нейтралов. Вот сколь важны бывают посредники!

Посредники с незапамятных времён изучали вкусы клиентов. А то и формировали их, приучая европейских рыцарей к шелкам и пряностям, индийских раджей к шотландскому виски… В нынешнем информационном мире эта роль явно необходима. Но чем острее потребность, тем проще злоупотребить ею.