Читать онлайн «Информационные войны. Новый инструмент политики». Страница 4

В свое время много говорилось о разной роли в мышлении человека двух полушарий мозга. Сегодня Я. Макгилхрист написал книгу не просто о двух полушариях мозга, а о том, как доминирование того или иного полушария формировало цивилизацию (западную) (см. его сайт — www.iainmcgilchrist.com). Левое полушарие считается доминантным, поэтому он называет это левым шовинизмом. При этом правое отвечает за общую картину, а левое — за детали. Правое знает, что делает левое, а не наоборот. Полагаясь только на взгляд левого полушария, мы строим мир жесткой рациональности, поскольку правое отвечает за эмпатию, за общественность, за красоту.

Учитывая это мы можем сделать вывод по нашей теме — антропологическая революция может заключаться в изменении доминирования левого или правого полушария. Ведь Макгилхрист пишет об отсутствии протеста в определенные периоды истории, объясняя это именно доминированием правого полушария, поскольку именно левая видит детали.

Я. Макгилхрист подчеркивает, что сложность мира отходит в сторону при линейном взгляде левого полушария. Правое полушарие рассматривает мир как сложный, вместо четких механизмов теперь видятся взаимосвязи, живые структуры. Правое полушарие понимает невербальное, метафорическое, ироническое или юмористическое. Вывод автора: нам нужны два полушария и два взгляда на мир.

Он подчеркивает, что у нас имеется два типа внимания: один из них максимально сужает объект, что позволяет классифицировать его. Это хорошо для манипуляции миром, но плохо для понимания мира, поскольку разъединяет тебя с ним. Левое полушарие отвечает за речь и аргументацию, поэтому он назвал ее «Берлускони мозга», поскольку она несет медийную ответственность. В правом полушарии нет таких возможностей.

Но самое интересное в другом. Он выделяет эпохи, когда такое доминирование левого полушария отступало. Это шестой век в Афинах, пятый и четвертый в Риме, Возрождение (XV, XVI и часть XVII века в Европе). В эти времена было понимание сосуществования противоположного, чего не позволяет левое полушарие. Культуры тех времен не разделяли тело и ум. Со времен промышленной революции началось доминирование левого полушария. Это время логики, рациональности, линейного мышления. Сегодня мы все еще переоцениваем наше умение предвидеть и контролировать благодаря рационализации. Но этот путь заложили Монтень, Дидро, Вольтер еще до промышленной революции.

Требования правого полушария повели Грецию к досократической философии, морали, мифологии, математики, эмпирической науке, драме, музыке, поэзии, которые были богаты на нарратив, метафору и юмор. Требования левого полушария привели к развитию аналитической философии Платона, кодификации законов, распространению коммерции, систематизации знаний (Interview with Iain McGilchrist // frontierpsychiatrist.co.uk/interview-with-iain-mcgilchrist/).

Кстати, исследователь высоко оценивает старую китайскую мудрость, особенно дзэн-буддизм, даосизм и частично индуизм. Именно это он сравнивает с досократовской эрой в Греции. Т. е. когда роль целого была важнее, чем роль детализации.

Вообще левое полушарие не позволяет сосуществовать противоположностям, хотя это возможно для правого полушария. Мы можем увидеть переход, который делает человечество к более «правильной» картине мира, в одной фразе В. Перцева по сравнению богов греческих и римских (Перцев В. Учебник древней истории. Часть вторая. История Рима. — М., 1916. — С. 30): «В ней [римской религии] не было морального безразличия греческой религии, а римские боги не имели тех слабостей и пороков, назначенных греческим богам в эпосе и мифологии». По этой базе мы видим внесение упорядоченности не только в мир людей, но и в мир богов.

Правое полушарие еще отвечает за «автобиографическую память», которая дает возможность мыслить и по-новому оценивать собственный опыт в свете новой информации. Именно поэтому классические книги оказываются лучше разных книг о личностном росте. Кстати, исследования ученых из Ливерпульского университета демонстрируют, что чтение произведений Шекспира активизирует работу мозга. Это связано со сложностью текста, ибо тот же смысл, переданный современным языком, не вызывает такой реакции у человека.

Те же исследователи во главе с профессором П. Дэвисом считают, что чтение может лечить от депрессии. Они предлагают «литературные интервенции» в разные болезни.

Антропологические революции принципиально меняют человека, физиологически оставляя его прежним. Человечество и его история сформированы именно такими антропологическими революциями, которые можно рассматривать как варианты нелинейных переходов в истории человечества.

В свое время Э. Тоффлер все развитие человечество распределил на три этапа: аграрная цивилизация, индустриальная и информационная. Доминирующие средства производства на каждом этапе разные. Сегодня страны, принадлежащие к информационной цивилизации, делают свой ВВП именно с помощью информации.

Но сегодня резко возросла роль информационных механизмов в любой стране и мире. Это имеет существенные последствия для всех важных сфер развития. Например, как следствие, другими на сегодня становятся бизнес, политика, военное дело, государственное управление и, конечно, революции. Именно эти сферы идут впереди по следующим причинам:

• они обладают большим финансированием,

• они базируются на долгосрочном планировании, поскольку работают как бы с будущими объектами,

• они влияют на национальную безопасность страны.

Информационный компонент позволяет осуществлять ускоренными темпами ряд важных процессов: создавать новые элиты, выстраивать и удерживать национальную идентичность, осуществлять модернизацию страны, поддерживать национальную картину мира.

Самым ярким примером результативности информационного компонента является то, как введение книгопечатания Гутенбергом породило национальные государства, то есть создало современную модель мира. Правда, это достаточно долгий процесс. Но как пример потом он снова повторился на примере появления в Индии прессы, которая также активизировала национальное самосознание, и в результате колонизаторы-англичане отступили.

Информирование само по себе не является целью, а только инструментарием для последующих изменений, которые могут произойти в индивидуальном и массовом сознании, в трансформации социосистемы. Мы имеем как бы развилку из двух целей: передача информации и переключение в голове, к последнему ближе всего подходит военный термин «операции влияния — influence operations».

Почему коммуникация может нести подобные последствия? Почему самые сильные трансформации в виде современных революций являются практически всегда коммуникативными, начиная с холодной войны?

У Дж. Аркиллы мы можем найти следующее обоснование. Он разделил информацию на два типа[9]. С одной стороны, это то, что передается. И это и есть основное представление об информации. Но он предлагает еще одно. Информация — это то, что лежит в основе любой структуры. Сменив эту «ядерную» информацию, мы будем вынуждены поменять и всю структуру, которая на ней базировалась, из нее вырастала.

Что делала перестройка? Активно меняла именно «ядерную» информацию, в результате чего то, что находилось в ореоле, оказалось выкинутым на помойку. И наоборот — возвращала из небытия фигуры, о которых давно забыли. И это в результате привело к смене всей структуры — СССР распался, и на его базе возникли новые образования.

Исходя из разделения информации на ядерную (первичную) и вторичную, удар по социосистеме может иметь следующие виды:

• разрушение ядерной информации,

• разрушение информации вторичного порядка, которая на следующем шаге может вести к изменению ядерной информации,

• постепенная замена ядерной информации,

• постепенная замена вторичной информации.

Ядерная информация является глубинной, она может попадать на поверхность в редких вариантах, например, в виде лозунгов, слоганов. Она реализуется в текстах, в которых сохраняется иерархия общества, заданная ядерной информацией. Основной запрет для порождения текстов состоит в непротиворечивости их принципам ядерной информации.

Примерами замены, а не разрушения ядерной или вторичной информации в истории СССР могут служить диссиденты, шестидесятники, которые хотя и порождали прямые или косвенные антивластные сообщения, но они все равно находились на периферии массового сознания.

Как государства и общества могут защищаться от подобного рода интервенций, направленных на смену базовой информации? Государства, именуемые тоталитарными, вводят мощнейшее цензурирование. Таким образом, «антиядерные» информационные потоки проходят мимо таких государств. Свою «ядерную» информацию серьезным образом защищают все страны. Для этого реализуются вариант, который можно представить себе в виде модели защиты своего Текста. Однако для этого есть два подхода: