Читать онлайн «Информационные войны. Новый инструмент политики». Страница 28

Смысл продвижения по всей Европе выставок абстрактного искусства состоял в том, что они несли искусство, которое было полностью противоположным социалистическому реализму. Наибольший интерес представляет список людей, которые пользовались деньгами ЦРУ. Это и Исайя Берлин, и Дэниел Белл, и Бертран Рассел, и Артур Шлезинджер, и много-много других людей. Дэниел Белл, известный социолог, написавший в том числе книгу «Конец идеологии», умер совсем недавно — в 2011 году.

В рецензии на книгу Фрэнсис Сандерс, которая была опубликована в журнале ЦРУ, известный историк разведки Томас Трой отмечает в качестве одного из главных недостатков книги, что она посвящена только американским действиям, а про советские почти ничего не сообщается (Troy T.M. Review of Sanders F. The cultural cold war: the CIA and the World ofArts and Letters // www.cia.gov/library/center-for-the-study-of-intelligence/csi-publications/csi-studies/studies/vol46no1/article08.html). Это немного странное замечание, поскольку книга нацелена на описание действий именно ЦРУ, а не про СССР.

Как видим, холодная война оказалась войной массовых культур, например, абстрактный экспрессионизм против социалистического реализма. Но понятно, что в действительности это было реализацией идеологий, стоящих за ними.

Джеймс Хоберман (J. Hoberman // en.wikipedia.org/wiki/J._Hoberman), кинокритик и автор серии книг про американское кино времен холодной войны (его собственный сайт — j-hoberman.com), говорит в своем интервью (An interview with J. Hoberman // notcoming.com/features/hobermaninterview/) (Kohn E. J. Hoberman talks ‘Army Phantoms’, his new book on cold-war movies // www.indiewire.com/article/j._hoberman_talks_about_his_book_on_cold_war_movies_army_of_phantoms): «Сейчас, как и тогда, фильмы являются естественно гегемоническими. Они стараются взывать к наибольшему сегменту населения, и им не нужно правительство, чтобы указать им, как найти аудиторию. Разумные политики изучают тренды в популярных развлечений. В этом частично значение рейганизма». Кстати, он произносит и следующую фразу: «Большая часть фильмов является тем, что Жак Эллюль назвал «социологической пропагандой» — они были частью конкретного климата или ментальности. Единственными людьми, которые считали, что правительство надиктовывает содержание, были журналисты и читатели Daily Worker».

Термин «гегемония» активно употреблял такой неомарксист, как Антонио Грамши. В роли его последователя, который также взял на вооружение эту идею, выступил известный современный исследователь медиа Джон Фиск (см. работу: Fiske J. Understanding popular culture. — London — New York, 1989). Грамши видел функцию интеллектуалов в организации доминирования буржуазии и организации согласия масс на это доминирование. Грамши не дает четкого определения гегемонии, поэтому разные авторы вкладывают в этот термин разные смыслы (Brown T. Gramsci and hegemony // links.org.au/node/1260). Но по сути это вариант управления с помощью медиа и образования, когда картина правящего класса мира продвигается и навязывается всему населению.

Джон Фиск подчеркивает, что полисемия телевизионных текстов дает возможность включать их в большое число разных подкультур. И далее: «Семиотическое действие ТВ состоит не в производстве значений, а в контроле и иерархизации их. В Далласе просто больше значений, чем Голливуд может контролировать или одна группа аудитории активировать». Более того, разнообразие производимой продукции является иллюзорной, поскольку вся она направлена на поддержание капиталистической идеологии.

Гегемония направлена на поддержание согласия в обществе и блокирования протестных отношений. Все это делается ради поддержания доминирующего класса, классы подчиненные получают эту модель мира и через школу, и с помощью массмедиа.

Некое продолжение этого подхода можно увидеть в понятии артикуляции Стюарта Холла и Кевина Делюки. Речь идет о сочленении разнородных элементов для выполнения идеологических задач, это использование социальной группой определенных культурных практик для собственных целей. В одном из интервью Стюарт Холл (Stuart Hall (cultural theorist) // en.wikipedia.org/wiki/Stuart_Hall_%28cultural_theorist%29), говоря о нарративном конструировании реальности, подчеркивает: «Люди заинтересованы в разных версиях события, любое отдельное событие может конструироваться разными способами и может быть сделано так, чтобы значить разное». Эту множественность он подчеркивает в ответ на однозначность интерпретации, проповедуемую СМИ.

В освещении войны на Фолклендах британскими СМИ он увидел целый ряд мифологических структур. По сути, это была идеальная империалистическая, или колониальная война. Но ее репрезентация демонстрировала народную войну, справедливую войну в защиту группы, которая угнеталась. Был вытащен целый ряд мифов Второй мировой войны. Появился диктатор, аналогичный Гитлеру, против которого следовало выступать. Холл пишет: «Был активирован существенный набор исторических мифов, призванных стабилизировать понимания, которые британский народ имеет о своей собственной истории, своем прошлом, его проблемах сегодня. Это было моделью, в рамках которой были рассказаны реальные события на Фолклендах. Становится понятным мощное влияние нарратива на то, чтобы миф становился реальностью». Кевин Делюка также подчеркивал, что дискурсивные структуры организуют социальные отношения.

Делюка с соавтором вводит понятие публичного экрана, сквозь который к нам теперь попадают все дискуссии (см. статью: DeLuca K.M., Peeples J. From public sphere to public screen: democracy, activism, and the «violence» of Seattle // Critical Studies in Media Communications. — 2002. — Vol.19. — N2). Сегодня это визуальный экран, поэтому в таком дискурсе доминируют картинки, а не слова. Газетам теперь приходится имитировать ТВ, переходя на короткие сообщения и цветные изображения. Визуальная ориентация отвергает вербально ориентированные формы аргументов. Сегодня следует создавать визуальные картинки для распространения. Диалог в этой форме коммуникации отсутствует, его сменил процесс распространения.

Стюарт Холл подчеркивает, что артикуляция (мы скорее переведем это слово как «конструирование») является сложным термином, не имеющим однозначного понимания. (Hall S. Race, articulation and societies structured in dominance // ccs.ukzn.ac.za/files/Race,%20articulation%20and%20societies%20structured%20in%20dominance.pdf) Кстати, Холл ранее говорил, что артикуляция является одной из возможных интерпретаций данного набора составляющих. По сути, перед нами в понятии артикуляции возникает ответ на вопрос, как конкретно конструируется гегемония.

В заключение отметим еще один вариант порождения идеологии, в данном случае военной, как идущий от науки и техники (см. также статью: Lawson S. Surfing on the edge of chaos: nonlinear science and the emergence of a doctrine of preventive war in the US // Social Studies of Science. — 2011. — Vol.41. — N4). Речь идет о заимствовании научно-технических метафор для разработки военной стратегии. Нелинейная наука сформировала передовую военную мысль США, задав новое направление ее развития.

Соня Амаде подчеркивает, что был еще один аспект в конце холодной войны: триумф демократической политики и рыночной экономики над альтернативным философским подходом Карла Маркса и его последователей (см. работу: Amadae S.M. Rationalizing capitalist democracy. The cold war origins of rational choice liberalism. — Chicago — London, 2003). Она начинает свое рассмотрение с создания государства национальной безопасности с ее главным think tank’ом — РЕНД (см. также интересную книгу Алекса Абеллы (Alex Abella // en.wikipedia.org/wiki/Alex_Abella) о становлении РЕНДа — «Солдаты разума» (Абелла А. Солдаты разума. — М., 2009), Abella A. Soldiers of reason. The RAND corporation and the rise of the American empire. — Orlando etc., 2008; сайт с рецензиями на книгу — www.abellaweb.com). То есть, мышление действующих лиц серьезно трансформируется в результате распространения новых идей, которые создаются достаточно ограниченным числом лиц. Но последствия их уже распространяются на всех.

Министр обороны США Роберт Гейтс, выступая 14 апреля 2008 года на заседании Ассоциации американских университетов в Вашингтоне (а он сам в свое время был президентом одного из техасских университетов) предложил профинансировать от Пентагона ряд новых инициатив в области социальных наук. (Gates R.M. Speech // www.defense.gov/speeches/speech.aspx?speechid=1228) Это так называемый проект «Минерва», который вызвал большое сопротивление в среде антропологов, но, тем не менее, Роберт Гейтс тогда предложил в частности создание новых наук, которых до этого не было, назвав в качестве такого примера появление в период холодной войны кремленологии и теории игр. Кстати, сам Роберт Гейтс успел побывать до этого и директором ЦРУ. (Robert Gates // en.wikipedia.org/wiki/Robert_Gates) В принципе, были выделены четыре направления для такой поддержки со стороны военных:

• китайские военные и технологические исследования,

• иракские и террористические перспективы,

• религиозные и идеологические исследования,

• новые дисциплины.

Завершая, следует подчеркнуть, что если задачи технического порядка сегодня четко понимаются государствами (например, атака и защита для случая киберпространства), то гуманитарные (социальные) задачи пока «спрятаны» скорее в других науках, чем в информационной области. Это ведет к тому, что они и обсуждаются меньше, и решаются сложнее, а иногда и не решаются вовсе. На сегодня мы не видим конкретных исследований типа конструирования патриотизма, хотя США еще в довоенное время прошли через этот период исследований, продемонстрировавший новые возможности по управлению нематериальной сферой.