Читать онлайн «Информационные войны. Новый инструмент политики». Страница 10

Генри в одном из своих рассказов писал, что Америка захватила мир с помощью сосисок и подобных товаров. То есть перед нами вариант захвата мира снизу, из мира материального. Так же религия является примером захвата мира сверху, со стороны нематериального. Невзоров предоставил достаточно яркое определение патриотизма как дешевого идеологического наркотика, под влиянием которого люди бесплатно творят очень дорогие действия. (Александр Невзоров о зачистке путинского режима, войне с Собчаком и педофилии в РПЦ. Часть 1 // tvrain.ru/articles/aleksandr_nevzorov_o_zachistke_putinskogo_rezhima_vojne_s_sobchakom_i_pedofilii_v_rpts-337245/). То есть мы все время имеем конкуренцию двух вариантов выхода на изменение поведения.

Тоталитарные государства, как это ни парадоксально, лучше управляли духовным миром человека. Возможно, это связано с тем, что они лучше представляли свое будущее, ставили перед собой цели и шли на их выполнение. Цели сегодняшнего постсоветского пространства никому не известны.

Валентинов в качестве альтернативной истории ссылается на Переслегина, который подчеркнул, что победа антигитлеровской коалиции привела к западному пути развития человечества (Четвертый рейх // odrozd.narod.ru/valentinov/stati/d.html). А это был прогресс в обработке информации (компьютеры, интернет, мобильные телефоны) за счет отказа от космической экспансии.

Щедровицкий констатирует, что не может быть хорошего образования в стране, где нет хорошей промышленности. Исчезла и онтология: раньше марксизм объяснял, как устроен мир. Поэтому современную ситуацию он определяет как онтологический вакуум.

Павловский интересно говорит о героях телеэкрана, которых мы видим на ток-шоу. (Особое мнение. Глеб Павловский // www.echo.msk.ru/programs/personalno/1103306-echo/). Он считает, они способны только на то, чтобы в случае реального врага оказаться в первых рядах с хлебом-солью. С нашей точки зрения, это и есть модель коммуникаций, где функционируют исключительно «правильные» слова.

Системы, которые могут работать с чужими голосами, сложнее. Советский Союз «сломался» на том, что он не смог удержать в себе критические информационные потоки. А система, работающая исключительно на положительных потоках, не соответствует действительности. Она делает гораздо больше ошибок, некоторые из которых затем могут становиться роковыми.

Как писал Маклюэн и другие, Средневековье было устной цивилизацией. Голос еретика в устной цивилизации мог легко быть приглушен. Инквизиция, например, могла легко отправить на костер опасного автора, и тогда вместе с ним исчезали его идеи.

Гутенберг закладывает начало печатной цивилизации. Выход книг Лютера уже не позволяет Ватикану также заглушить его, начинается новая эпоха многоголосья. Власть (светская или религиозная) вводит цензуру, пытается способствовать тиражированию нужных текстов.

Интернет предоставляет лучшие условия для существования чужих голосов. Как когда-то инквизиция, сегодня их пытаются прослушивать спецслужбы. Американская программа Prism или британская Tempora настроены именно на опасный контент. К тому же объектом интереса были и миллионы ежедневных телефонных разговоров, а не только интернет. В результате Пентагон даже закрыл доступ к статьям на эту тему в газете Guardian для своих военнослужащих. Все это подняло страшную бучу обсуждения. Но неужели кто-то думал, что таких возможностей нет?

При этом в истории всегда существуют жесткие (официальная цензура) или скрытые методы фильтрации контента. Как пример последнего можно вспомнить Голливуд, где, как показывают исследования, были налажены связи с Гитлером относительно цензуры фильмов.

Кстати, каждый вечер Гитлер смотрел американские фильмы. При этом он любил Микки Мауса, Грету Гарбо и не любил Тарзана. Немецкий консул в Лос-Анджелесе смотрел кино в Голливуде и предлагал вырезать некоторые вещи. Ни разу Голливуд не отказал. Фильмы студии MGM консул смотрел вместе с ее основателем Л. Маером. Он известен тем, что создал систему «звезд».

За всем этим стояли существенные коммерческие интересы. Но одновременно такая мягкая цензура имела и важные политические последствия, потому что фильмы начинали воспроизводить модель мира, которая интересовала Германию, — например, поднималась роль сильного лидера. Если Голливуд — это министерство мечты всего мира, то понятной становится заинтересованность немцев.

Коммерческая составляющая всплывает и сейчас, когда китайские цензоры участвуют в обсуждении голливудских фильмов. Китайский рынок настолько велик, что без него никак нельзя. Поэтому и последний фильм о Бонде, «Пираты Карибского моря», «Миссия невыполнима — 3», «Люди в черном — 3» — все они имеют в себе цензуру Китая. Возникают даже странные гибриды, когда Китай получает собственную версию одного из фильмов о железном человеке.

Отказ Европы от политики мультикультурализма демонстрирует сложные задачи объединения в одной социосистеме разных голосов. Вместе с тем следует признать, что именно сейчас мультикультура и мультиполитика разных тран постсоветского пространства находятся в конфликте, и это противостояние тормозит их развитие.

Только человек обладает достатрочно сложным коммуникативным аппаратом. Поэтому понятно, что с его помощью могут порождаться сложные социальные явления. Сегодня мы начинаем пересматривать некоторые старые представления под углом зрения новых направлений, например, нейронауки, которая предоставляет возможность объективизировать то, что ранее было невозможным.

Одновременно наше прошлое открывает в себе совершенно новые стороны, о которых мы даже не догадывались. Это, например, область изобретения первых четырех вариантов письменности, которые имело человечество[42] [43][44]. Сохранилось 150 глиняных шариков, созданных пять с половиной тысяч лет назад в Месопотамии, которые рассматриваются как первые варианты устройств для хранения информации. Как оказалось, еще до изобретения письма люди хранили информацию о нужных для них объектах внутри подобных шаров.

Дж. Бениджер в своей книге «Революция контроля» говорит, что термин революция был взят из астрономии, впервые появился в политическом дискурсе в Англии семнадцатого века, когда им обозначили восстановление предыдущего порядка[45] (Бениджер — наш современник, он умер в 2010 г. в возрасте 63 лет, и «Революция контроля» его самая известная книга[46]). В современном, абсолютно противоположном значении он возникает после французской революции.

Сам же он употребляет этот термин в связи с двумя вещами. Первое — это те основные коммуникативные технологии, которые возникли в конце девятнадцатого — начале двадцатого века. Это телеграф (1830-е), пишущая машинка (1860-е), трансантлантический кабель (1866), телефон (1876), кино (1894), беспроводной телеграф (1895), магнитная запись (1899), радио (1906), телевидение (1928). Второе — это то восстановление политического и экономического контроля, который был утрачен во времена промышленной революции.

Революцией контроля, по его мнению, становится комплекс быстрых изменений в технологиях и экономике, которые влияют на общественный контроль. До этого контроль власти и рынков зависел от личных отношений и взаимодействий. Речь идет о восстановлении контроля функций, которые ранее были на нижестоящих уровнях общества. В качестве одного из первых исследователей этого явления Бениджер называет Эмиля Дюркгейма, который отмечал, что индустриализация ломает барьеры в транспортировке и коммуникации, позволяя распределять товары и услуги на национальном и глобальном уровнях. А то, что бюрократия является контролирущей технологией, впервые было отмечено Вебером. Вебер привлек внимание к еще одной контролирущей технологии — рационализации. Как показывает опыт, контроль может быть усилен как на увеличении возможностей по переработке информации, так и на уменьшении объемов информации, которые нужно обрабатывать. Первый вариант реализуется сегодня с помощью компьютеризации, второй с помощью предварительной обработки информации (preprocessing).

В конце девятнадцатого — начале двадцатого века коммуникативные технологии внедрялись в работу с массовой аудиторией. Белл считал, что телефон даст возможность передавать выступления, музыку и новости в личные дома. Популярные книги Диккенса содержали рекламные вставки. Фонограф мог передавать не только музыку, но и рекламу. Все это было направлено на усиление потребления товаров.

Результатом революции контроля становится информационное общество. Контроль Бениджер определяет как целевое воздействие в сторону заранее заданной цели. Индустриализация создает кризис контроля, который разрешают коммуникативные технологии. С кризисом контроля сталкиваются в первую очередь производство и транспорт.