Читать онлайн «Тюрьма народа». Страница 79

Итак, первым на пути царя был Клин. "Домы, улицы наполнились трупами; не щадили ни жен, ни младенцев. От Клина до Городни далее истребители шли с обнаженными мечами, обагряя их кровию бедных жителей, до самой Твери…", – пишет Карамзин. Опричники окружили Тверь, а затем бросились громить и грабить город: "…бегали по домам, ломали всякую домашнюю утварь, рубили ворота, двери, окна, забирали всякие домашние запасы и купеческие товары – воск, лен, кожи и пр., свозили в кучи, сжигали, а потом удалились", – читаем у Костомарова и далее у него же: "…вдруг опричники опять врываются в город и начинают бить кого попало: мужчин, женщин, младенцев, иных жгут огнем, других рвут клещами, тащат и бросают тела убитых в Волгу…". Затем та же участь постигла города Медный и Торжок, потом – "Вышний Волочек и все места до Ильменя были опустошены огнем и мечом…"(Карамзин).

В начале января 1570 года опричнина взяла в кольцо Новгород и начался массовый террор. Новгородцев "мучили, жгли каким-то составом огненным, привязывали головою или ногами к саням, влекли на берег Волхова, где сия река не замерзает зимою, и бросали с моста в воду целыми семействами, жен с мужьями, матерей с грудными младенцами. Ратники московские ездили на лодках по Волхову с кольями, баграми и секирами: кто из вверженных в реку всплывал, того кололи, рассекали на части. Сии убийства продолжались пять недель (выделено мной – А.Ш.)" (Карамзин). Затем опричники разграбили все окрестные монастыри, сожгли запасы хлеба, изрубили скот, а потом принялись громить Новгород – истребляли продовольствие и товары, крушили дома, вышибали окна и двери. Лютый погром шел и в окрестностях города, где истреблялось все имущество народа вплоть до домашних животных.

Я упомянул выше ветхозаветную жестокость в буквальном смысле. Разгром Новгорода почти детально воспроизводит уничтожение евреями Иерихона. В "Книге Иисуса Навина" читаем: "И предали заклятию все, что в городе, и мужей и жен, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов, все истребили мечом" (6;20). Как видим, антииудаист Иван Грозный действовал вполне по-еврейски, что неудивительно, поскольку православно-монархическая идеология в немалой степени базируется на Ветхом завете, составляющем, к тому же, чуть ли не половину времени христианского богослужения. Кроме того Иван, воспитанный в атмосфере московского азиатизма, был восприимчив к азиатизму ветхозаветному. Азиатчина ордынская, азиатчина византийская и азиатчина библейская, помножась, дали Москву. Нельзя не отметить, что если евреи в приведенном выше эпизоде истребляли все-таки иноплеменников, то опричники, во всяком случае – рядовые, проводили геноцид соплеменников. Впрочем, какого чувства родства можно требовать от тех, кто поклялся "не знать ни отца, ни матери" – в полном соответствии с жизнеотрицающим экстремизмом семитской секты: "…если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником" (от Луки 14:26). Добрыня (Добран?), несший "евангельские истины" "языческому" Новгороду, был бы доволен степенью их усвоения опричниками царя Ивана.

Иван Грозный – это типичный хан и одновременно, в силу своей византийско-церковной ортодоксальности, ярый проводник истребительного иудейского фанатизма, сравнимый разве что с Владимиром Каганом и Лениным – как бы негативно он не относился при этом к самим иудеям. Грозный – это сгусток ненависти ко всему арийскому, и его кремлевская гробница по значимости для Проекта сопоставима лишь с ленинским мавзолеем.

О количестве истребленных новгородцев Костомаров сообщает: "Таубе и Краузе назначают до 15000; Курбский говорит, будто бы он (царь) в один день умертвил 15000 человек; у Гванини показано число 2770, кроме женщин и простого народа. В Псковском летописце число казненных увеличено до 60000; в Новгородской "повести" говорится, что царь топил в день по 1000 и в редкий по 500. В помяннике глухо записано 1505 человек новгородцев, но ничто не дает повода заключать, чтоб это была полная сумма убитых, тем более, что в том же помяннике приписано выражение: "Их же ты Господи веси". Благочестивый царь…

Остается добавить, что уничтожение "хлебных запасов и домашнего скота произвело страшный голод и болезни не только в городе, но и в окрестностях его; доходило до того, что люди поедали друг друга и вырывали мертвых из могил" (Костомаров). Как видим, умышленный голодомор 1933 года, устроенный еврейским Кремлем с целью окончательного подавления белого населения, не был новинкой.

Когда-то сын степнячки Андрей Боголюбский обошелся в Киевом, как с инородным городом, отдав его на трехдневный разор своей рати. Иван Грозный, заквашенный на мамаевых генах, бросил на кровавую потеху опричнине весь русский народ.

"Дранг нах остен" по-московитски

В сентябре 1581 года произошло событие, оказавшее огромное влияние на расовую историю России, да и всего мира. По реке Чусовой в сторону Уральских гор отплыл отряд доблестного атамана Ермака (Германа) с целью "очистить землю Сибирскую и выгнать безбожного салтана Кучюма". Сравнения наших героев с Писарро и Кортесом более чем уместны: экспедиция Ермака, по сути, была типичной белой колонизацией расово чуждого мира. В течение короткого времени небольшая казачья дружина, в рядах которой бились также литовцы и немцы, рассеяла татарские орды и установила свое господство в Сибири. Дух Руси, дух убитого Новгорода, как зарница, полыхнул над Россией. Конечно была мысль у Ермака основать в Сибири казачью Русь (и это стало бы новой исторической возможностью для русских), однако малочисленность его войска, окруженного враждебными туземцами, постоянная нужда в припасах и вооружении вынудили его отдать завоеванный край Москве. Правда, после гибели атамана белые колонизаторы оставили Сибирь, но только временно: продвижение России на восток стало неудержимым.

Для расового аналитика это продвижение двусмысленно. Некоторые полагают, что благодаря ему все северное полушарие оказалось в руках белой расы. Я же считаю, что Москва эксплуатировала арийскую волю первопроходцев для расширения России-Евразии. Кроме того, продвижение русских на восток причинило расовый вред самим же русским, поскольку их сознание к тому времени уже было деформировано московским евразийством. Придя в Сибирь белыми колонизаторами, господами, русские не остались таковыми в дальнейшем.

А как они могли остаться господами, если у них на родине буквально скормили собакам господский слой – русскую родовую аристократию, хранившую понятие родовой чести и кровной исключительности? Это понятие родовитости элита транслирует на свой народ: отсюда характерные даже для современной Европы родовитые горожане и крестьяне (например, в Германии и Швеции есть "мужики", помнящие свою родословную с ХIII века). Аристократия – носительница идеи Крови в народе или, по словам Л. Вольтмана, выразительница "естественного чувства расовой гордости". С истреблением аристократического начала народ утрачивает идею Крови, что тем более опасно в условиях тесного соседства с расово-чуждой стихией.

Как могли русские, продвигаясь в Азию, не понести расовых потерь, если многие их князья издавна женились на косоглазых "красотках", столь похожих на тех, что первопроходцы встретили в таежных дебрях? Как могли наши герои-освоители сознавать себя белыми людьми, если церковь в течение столетий пела "Нет ни эллина, ни иудея" и крестила скопом и в отдельности чудь, мерю, коми, превращая их в "русских"? Наконец, как могли русские Джеки Лондоны нести "священную идею арийского превосходства", если у них за спиной Москва подло пополняла толпу своей номенклатуры недавними врагами Ермака? В. Кожинов с понятным для евразийца удовлетворением сообщает, что сыновья хана Кучума "Алей (который, кстати сказать, долго воевал против Москвы вместе с отцом) Абулхаир, Алтапай, Кумыш сохранили титулы "царевичи Сибирске" и пользовались на Руси (в России! – А.Ш.) самым высоким почетом. Сын Алея, Алп Арслан в 1614-1627 годах был правителем относительно автономного Касимовского ханства (добавим, населенного русскими – А.Ш.). А сын последнего, Сеид-Бурхан, принял христианство с именем "Василий, царевич Сибирский" и выдал свою дочь (то есть праправнучку Кучума) царевну Сибирскую Евдокию Васильевну (звучит то как! И не подумаешь, что татарка – А.Ш.) ни много ни мало за брата русской царицы (супруги Алексея Михайловича и матери Петра I), Мартемьяна Кирилловича Нарышкина. Другой праправнук Кучума (правнук его сына Кумыша), также названный Василием (по-видимому, царевичи Сибирские уже знали, что по-гречески "Василий" означает "царь") стал близким сподвижником русского царевича – сына Петра I, злополучного наследника престола Алексея (то есть одним из первых славянофилов – А.Ш.). Из-за этого пострадали все царевичи…: с 1718 года им было повелено считаться только князьями Сибирскими. Тем не менее внук опального царевича Василия, князь Василий Федорович Сибирский… стал генералом от инфантерии… и сенатором при Александре I…" По злой иронии судьбы первым титулованным князем Сибирским был Ермак, с азиатским коварством убитый предками сенатора. Знал бы казак, что он сражается за то, чтобы потомки Кучума перебрались с кошмы в великолепные апартаменты европейского стиля и повелевали русскими холопами…