Читать онлайн «Тюрьма народа». Страница 59

"…один из безработных разъезжал на извозчике в пьяном виде и кричал: "Да здравствует война – бей жидов, спасай Россию". "Коростеньский округ. Белокоровническая артель грузчиков. 25/Х – рабочие-грузчики Полнвода, Пасс и Назаров говорили: "Даешь войну, вырежем всех евреев, а потом очередь за коммунистами". Эти слова находили сочувствие в рабочей среде" ".

"Приморская губерния. 30/IV. В селе Абрамовка в ночь на 16 июля (канун годовщины убийства императорской семьи – А.Ш.) были расклеены прокламации содержанием: "Крестьяне и красноармейцы, довольно гражданской войны, довольно еврейского обмана, будьте спокойными и готовыми к решительному удару, наша армия велика и сильна".

"В Обольяновской волости, село Ольгово, Дмитровского уезда, гр. Дедюкин ведет среди членов сельскохозяйственной артели агитацию о том, что "во время войны надо бы перебить всех евреев, так как они заняли все места в учреждениях, а нам, русским борцам, и места нет".

"Московский уезд. Среди допризывников с. Мытищи наблюдалось антисемитское настроение, отмечены разговоры "о нежелании воевать за жидов" ("Наследие предков", №3 (10)/ 2000).

Миновало пятнадцать лет, а настроения остались те же. НКВД, перлюстрируя осенью 41-го красноармейские письма, особо выделял такие места: "…В Москве не увидишь еврея, все убежали, начиная с больших начальников. Ведь кому-кому, а евреям в первую очередь надо защищать Москву. СССР ведь единственная страна, которая делает им поблажку"; "Ведь евреев в Москве было процентов до 75 от жителей города, большинство занимало руководящую работу…"; "…Евреи эшелонами бегут на север, надеясь, что русский из боя выйдет с победой и они заживут с хозяйской рукой"; "Обидно на евреев. До войны у них и жилплощадь, и все было, а как Москву защищать, так разлетелись. Логически рассуждая, зачем евреев земля держит…" ("Москва военная", М., 1995).

В. Емельянов, "свидетель бегства жидов из осажденной Москвы", вспоминает случай, произошедший 16 октября 1941 года у Заставы Ильича: "Семь членов рабочего заслона, остановившие под железнодорожным мостом бегущих для досмотра, обнаружили среди рулонов мануфактуры и прочего дефицитного, по тем временам, добра, наворованного у государства, целые кастрюли, набитые монетами царской чеканки, кольцами и прочими драгоценностями ("трофеи" Красного террора! – А.Ш.), чемоданы с пачками денег в банковской упаковке. По приказу Сталина такой вооруженный рабочий заслон мог на месте расстрелять подобных лиц по законам военного времени, тем более – осадного положения. Но для рабочих это было настолько необычно и неожиданно, что они сообщили на Лубянку. Оттуда быстро приехали чекисты, тоже из жидов, разоружили всех семерых рабочих, уложили ничком на косогор и расстреляли в затылок, а жидовские беженцы спокойно поехали по шоссе Энтузиастов (Владимирке) дальше со всем награбленным…" ("Десионизация", М., 2001). "Родина" вновь показала "белым неграм" свою подлинную физиономию. Этот случай заставил В. Емельянова, по его словам, впервые задуматься о "еврейском вопросе"…

Бывший телохранитель Сталина А. Рыбин вспоминает: "Тяжелая и мрачная (для евреев и коммунистов – А.Ш.) картина была в Москве в октябре и ноябре 1941 г. Столица кипела. Появились в городе дезертиры и провокаторы. Как установлено, председателю исполкома Моссовета В.П. Пронину несколько раз звонил провокатор и требовал вместе с аппаратом покинуть Москву…"

А. Рыбин приводит воспоминания секретаря МГК и МК ВКП (б) Г. Попова: "Нас срочно вызвал Берия. С порога он, заикаясь, нам сказал: "В Одинцове немецкие танки"…" Это была середина октября 41-го. Один из главных функционеров режима, грузинский еврей Берия чуял близость расплаты…

Не надеясь на русских красноармейцев, и вообще страшась гнева белого населения страны, совдеп открыто взывал к помощи иудо-масонского руководства США и Великобритании, уже поддержавшим однажды "Советскую Иудею" в годы "гражданской войны": Сталин в своей речи 6 ноября 1941 года подобострастно говорил: "Чтобы прикрыть свою реакционно-черносотенную сущность (явный намек на антиеврейскую политику Гитлера, рассчитанный на кошерных банкиров Нью-Йорка и Лондона – А.Ш.), гитлеровцы ругают англо-американский внутренний режим плутократическим режимом. Но в Англии и США имеются элементарные демократические свободы (вот, "б…дь", о демократии вспомнил! – А.Ш.), существуют профсоюзы рабочих и служащих, существуют рабочие партии, существует парламент, а в Германии при гитлеровском режиме уничтожены все эти институты (а в СССР? О азиатское лукавство! – А.Ш.)… По сути дела, гитлеровский режим является копией того реакционного режима, который существовал в России при царизме (опять сигнал для еврейско-банкирской масонерии, финансировавшей свержение германо-русских Романовых – А.Ш.)… Кто может сомневаться в том, что СССР, Великобритания и США окажут полную поддержку народам Европы в их освободительной борьбе против гитлеровской тирании?" Далее Сталин успокоил аудиторию, что США вот-вот предоставит Советскому Союзу заем в 1 миллиард долларов, а Великобритания уже обеспечивает СССР "алюминием, свинцом, оловом, никелем, каучуком".

На следующий день, 7 ноября, Сталин, напутствуя отправляемое на фронт "пушечное мясо", произнес с Мавзолея еще одну речь, в которой перечислил имена Александра Невского (упомянув его первым!), Дмитрия Донского и других функционеров Проекта, увенчав этот ряд именем Ленина. То, что нашим православным патриотам представляется нелепым и кощунственным национал-большевистским гибридом (или знаком "эволюции" режима в сторону "национальных ценностей"), в действительности является весьма цельной антизападной евразийской идеологемой, прозвучавшей с главной трибуны Евразии из уст "лица кавказской национальности". Стоит особо отметить, что содержимое Мавзолея – Мумия, этот драгоценный оккультно-расовый аппарат воздействия на "советский народ", был заботливо вывезен из Москвы в Тюмень при первом же появлении на горизонте "знамени Одина", в ночь на 7 июля 1941 года. Тогда же, ночью, Мумию посетили Сталин и Калинин. В присутствии последнего Сталин, обойдя саркофаг, произнес, по сути, ритуальную клятву, замаскированную под пропагандистские штампы: "С именем Ленина мы установили Советскую власть, создали индустрию и превратили СССР в оплот мира. С именем Ленина мы победим и фашизм, освободим нашу Родину от иностранных захватчиков". Ровно через четыре месяца, 7 ноября, Сталин своим ритуальным выступлением перед войсками, по сути, принес советскую биомассу в жертву Ленину – этому оккультно-расовому божеству Евразии. Ровно четыре года спустя после начала Войны "знамя Одина" было брошено к подножию вновь обитаемого мавзолея.

Но не все, далеко не все согласились быть "мясом". Через год после ритуальной сталинской речи, вспоминает А. Рыбин, "6 ноября 1942 года на Красной площади в чаше Лобного места появился часовой с карабином, который никого не подпускал к себе. Он ждал выхода классной машины из Спасских ворот. Но выехал не Сталин, а Микоян. Часовой открыл огонь по машине Микояна. Пострадавших не было. Стрелявшим оказался ефрейтором 1-го запасного полка ПВО сын священника С. Дмитриев (слава герою! – А.Ш.). Он вел круговой обстрел.

Но когда из Кремлевской охраны офицер подполз к Лобному месту и кинул туда гранату, Дмитриев был ранен и взят сотрудниками милиции, затем доставлен следователям. По этой причине (!) торжественное заседание, которое было посвящено 25-й годовщине Октября, из ГАБТа было перенесено в Кремль".

За привычные древние стены.

Одним словом, бздели.

И было отчего. Уже в 1941 году четверть миллиона подсоветских белых людей были готовы сражаться под знаком свастики.

К концу 1942 года, при участии эмигрантов, возникла семитысячная Русская народная национальная армия (РННА) с царскими знаками различия.

Осенью того же начинает формирование Русской освободительной армии (РОА) генерал Власов.

Тогда же на Брянщине возникает Русская освободительная народная армия (РОНА) под командованием Б. Каминского, ставшая позднее одной из двух русских дивизий СС.

Решительно встали на сторону немцев истинно-православные христиане (катакомбники). "В тех местах, где ИПХ были посильнее, они часто уничтожали (еще до прихода немцев) всю советскую администрацию, быстро открывали закрытый храм и встречали освободителей колокольным звоном, если, конечно сохранялись колокола. Таких случаев известно очень много в Брянской области и, особенно, на казачьих территориях…" "Известно, что очень многие ИПХ вступили в местную полицию… из них же были сформированы охранные батальоны (в том числе и в Латвии), удачно боровшиеся с партизанами и НКВДешными диверсантами" ("Русское православие" №1 (15), 1999). Уже в 41-м году многие русские "катакомбники" сражались и в боевых частях Вермахта. Немало ИПХ было в бригаде СС Дирливангера, в дивизиях СС "Бранденбург" и "Рутения", в казачьих частях. "Всем известны ожесточенные бои за Орел и Курск в 1943 г., однако, почти нигде не указывается, что на немецкой стороне весьма самоотверженно сражались русские части… В обороне Орла участвовали почти все боеспособные ИПХ из местных жителей… Не менее страшные бои развернулись за Курск, где поддержка немцам местного русского населения оказалась еще более сильной, – видимо, вследствие действий карательных органов НКВД на Орловщине… Схимонах Леонтий (Мымриков) (†1989) рассказывал, как проходили богослужения в русских частях перед началом битвы на т.н. "курской дуге". Некоторые присутствовавшие при сем немцы (по-видимому, из репатриантов), говорили, что как будто погрузились в средневековье…" (там же).