Читать онлайн «Шпионы XX века». Страница 49

Другие командиры игнорировали материалы «Ультра», если они не состыковывались с их концепциями и планами. 11 сентября 1944 года голландское движение Сопротивления сообщило союзникам, что в Арнеме расположены две танковые дивизии. Материалы «Ультра» подтверждали этот факт. Однако фельдмаршал Монтгомери все-таки воплотил в жизнь операцию «Маркет Гарден», основным элементом которой являлась высадка в районе Арнема английской 1-й воздушно-десантной дивизии. Ее разнесли в клочья. Ральф Беннет писал: «Маркет Гарден» не была операцией, спланированной с учетом всех разведданных о противнике. На ней лежит зловещий оттенок чрезмерной спешки, англо-американского соперничества и даже отчаяния; возможность наличия танков в Арнеме являлась единственным неудобоваримым фактом, не вписывающимся в желанную схему, поэтому лучше всего было о нем забыть»(25).

Материалы «Ультра» показывали также, что стратегические бомбардировки Германии союзниками не сломили морального духа немцев и не смогли помешать им выпускать большое количество самолетов. Это доказывает, что дневные рейды американцев в 1943 году и ночные рейды англичан в 1944 году были поражением союзников, так как понесенные при этом потери несоизмеримы с причиненным немцам ущербом(26). Все эти сведения были переданы в соответствующие инстанции, однако рейды авиации продолжались, поскольку правда, содержащаяся в материалах «Ультра», не устраивала поборников массированных бомбардировок.

Для других провалов объяснения нет. В сентябре 1944 года, на следующий день после захвата союзниками антверпенских доков, по линии «Ультра» поступило сообщение, что Гитлер готовит ответный удар. Он собирался лишить союзников возможности пользоваться портом, который был им жизненно необходим для обеспечения войск, если они планировали быстрое продвижение к Руру, удерживая оба берега реки Шельды. Два дня спустя другой радиоперехват шифровки Гитлера, переданной немецким войскам в Нидерландах, подтвердил достоверность планов немцев. Однако в течение десяти дней союзники не предпринимали никаких мер по защите берегов реки между Антверпеном и Северным морем, а потом было уже поздно. Беннет пишет, что даже если элементарная осторожность и покинула союзников в эйфории достигнутого успеха, то имелась «Ультра», чтобы привести их в чувство. «Почему её предостережение пропало втуне, совершенно непонятно»(27).

Другие командиры тем не менее настолько полагались на «Ультра», что, если эти материалы не поступали, они считали, что ничего и не происходит(28). То, что такой подход таил в себе большую опасность, получило подтверждение при наступлении в Арденнах в декабре 1944 года, когда немцы предприняли отчаянную попытку остановить продвижение войск союзников. Их нападение было практически внезапным для союзников, потому что «Ультра» не смогла предупредить о готовящихся действиях. Гитлер наложил запрет на радиопереговоры и взял специальную клятву о соблюдении тайны с людей, разрабатывавших операцию.

Сложность оценки вклада «Ультра» в войну лучше всего иллюстрируют результаты весьма интригующей конфронтации на конференции в Штутгарте в ноябре 1978 года. На этой конференции, специально организованной для изучения исторического значения операции «Ультра», немецкие историки неоднократно вынуждали её английских участников, каждый из которых так или иначе во время войны был лично связан с Блетчли-парком, ответить, сыграли ли материалы «Ультра» решающую роль в той или иной битве, и просили дать суммарную оценку значимости этой операции на протяжении всей войны. Англичане не смогли этого сделать(29).

Одной из причин тому, возможно, была мучительная мысль, что немцы знали о расшифровке англичанами кодов «Энигмы». Давайте рассмотрим имеющиеся для этого свидетельства. Конечно, немцы прекрасно отдавали себе отчет в том, что теоретически возможно «вскрыть» «Энигму». Один из их криптоаналитиков, доктор Георг Шредер, продемонстрировал такую возможность ещё в 1930 году, использовав алфавитную шкалу. Шредер заметил при этом: «Энигма» – дерьмо». Урок не пропал даром для немецких криптографов, которые постоянно вносили в свою работу усовершенствования, так как знали, что машина не является совершенно надежной и её коды можно «вскрыть», особенно если в распоряжении союзников имеется хоть один аппарат. Немцы могли предположить, что такой аппарат у союзников был, поскольку вначале «Энигма» имелась в свободной продаже и, хотя в дальнейшем она была значительно модифицирована, её основа оставалась прежней.

11 сентября 1942 года немцы захватили британский военный корабль и нашли на борту документы, отражающие последние подробные схемы передвижения немецких морских караванов и проходы в минных полях. Эту информацию можно было почерпнуть лишь из сообщений, зашифрованных с помощью «Энигмы». Более того, в августе 1943 года в Берлине знали через секретную службу Швейцарии, что один американец швейцарского происхождения, работавший в военном департаменте в Вашингтоне и часто совершавший поездки в Великобританию, говорил, будто англичане регулярно читают шифровки немецкого военно-морского флота, передаваемые с помощью «Энигмы»(30).

Наконец, явное предпочтение, отдаваемое немцами кабельной связи везде, где только возможно, позволяет предположить, что они осознавали угрозу возможного перехвата и расшифровки союзниками их радиограмм. На ту же мысль наводит и использование немцами лингвистических уловок в передаваемых ими радиограммах. Например, во время рейда на Ковентри вся операция проходила под кодовым наименованием «Лунная соната», а цели обозначались цифрами. Гитлер запретил всякие переговоры по радио перед наступлением в Арденнах, так как подозревал, что союзники могут читать коды «Энигмы». А зачем немцы пытались в радиограммах дезинформировать союзников о местонахождении некоторых своих военных подразделений (указывая, будто часть находится в одном месте, хотя она находилась совсем в другом), если они не были уверены в том, что союзники читают их сообщения? В противном случае подобного рода действия были бы бессмысленны. Зачем немцам потребовалось проводить летом 1944 года специальную конференцию по надежности шифров, на которой было указано на недостатки «Энигмы», после чего были приняты меры по их устранению? Немцы не были дураками. Они знали, что любой транспозиционный код уязвим, если есть время проиграть все возможные перестановочные комбинации, и что они должны исходить из худшего – союзники найдут пути проникновения в «Энигму», так же как немцы сумели «взломать» коды союзников.

Победителю в войне достаются не только военные трофеи, но и вся шумиха вокруг. Читая о триумфах «Ультра», можно подумать, что у немцев не было такого рода побед. Но это далеко не так.

У немцев было много организаций, занимавшихся дешифровкой. Несмотря на некоторую слабость, вызванную их большим количеством и соперничеством между ними (по сравнению с единой структурой Блетчли-парка), эти организации тем не менее достигли поразительных результатов.

Втайне от противника немцы читали шифровки французов, из которых узнавали о численности и намерениях британских и французских частей в те отчаянные дни 1940 года. Если дальнейшие успехи союзников в войне подлежат переоценке в свете «Ультра», то почему бы не пересмотреть «блицкриг» Гудериана в свете успехов немецких шифровальщиков? Материалы «Ультра» оказали англичанам существенную помощь в Северной Африке, но Роммель тоже не остался без поддержки со стороны немецких шифровальных служб. Британская армия грешила недостатком внимания к безопасности собственных кодов, включая и чрезмерное использование сверхсекретного кода CODEX. Пленный немецкий лейтенант, занимавшийся радиоперехватами, заявил на допросе: «У нас не было особых забот с шифрами. Нам требовались только лингвисты из тех, кто до войны были официантами в Дорчестере»(31).

В 1941 – 1942 годах американский военный атташе в Каире полковник Боннер Феллерс радировал в Пентагон обо всем, что происходило в Северной Африке, часто сообщая о намерениях и боевой мощи англичан. Немцы перехватили шифровки Феллерса, затем, как сообщает Дэвид Кан, «быстренько их расшифровали, оценили, перевели, перекодировали и переслали генералу Эрвину Роммелю. В январе 1942 года он успешно использовал полученные сведения. Роммель заставил англичан отступить на 300 километров через пустыню, а сам вплотную подошел к воротам Александрии». Благодаря своим успехам немецкие шифровальщики заслужили со стороны немецкого главного командования такое же отношение к себе, которое позже испытывало к «Ультра» командование союзников. Глава отдела «Иностранные армии Запада» полковник Ульрих Лисс называл их «любимым детищем всех шефов разведки»(32).

Немцы даже умудрились встрять в радиотелефонную сеть между Лондоном и Вашингтоном, и, /несмотря на то что все важные разговоры по этой линии зашифровывались, они преуспели в их расшифровке. Таким образом, немцы имели возможность время от времени подслушивать разговоры между Черчиллем и Рузвельтом, однако были весьма разочарованы услышанным. Оба лидера были слишком осторожны в своих высказываниях, чтобы немцы могли извлечь из этого какую-либо пользу.