Читать онлайн «Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины». Страница 52

Надо полагать, причиной ее несколько эмоционального заявления в социальной сети Facebook стали те ненормальности, которые существуют в системе образования. Ненормальности, характерные прежде всего для украиноязычных школ.

Исключение из перечня изучаемых предметов русского языка. Принуждение русскоязычных школьников учить произведения классиков русской литературы не в оригинале, а в украинских переводах. Объявление русских писателей, в том числе уроженцев Украины, иностранными литераторами. Наконец, сама невозможность для детей из русскоязычных семей получать образование на родном языке. Все это снижает качество обучения и ведет именно к тому, что Абдуллина назвала, может быть, излишне резко, но по сути верно. Ведет к бескультурью.

Так ли не права солистка Национальной оперы? На этот вопрос убедительно ответили ее нынешние оппоненты. Ответили хамскими выходками, руганью, угрозами, истериками. Ну и как их после этого называть?

К сожалению, субъектов, к которым вполне подходит определение «быдло», в украинском обществе довольно много. Сколько угодно они могут это отрицать, скандировать хором: «Мы не быдло», собираясь для такового скандирования на майданах. Однако факт остается фактом.

Наличие «быдлячьих» субъектов на интернет-форумах, где так бурно обсуждают сегодня Екатерину Абдуллину, вряд ли кого-то удивляет. К ним уже привыкли. Как не удивляет и поведение депутатов из «Свободы», возбудившихся от упомянутой записи в социальной сети.

А вот что лично мне кажется действительно достойным удивления, так это реакция на случившееся некоторых должностных лиц. Министерство культуры Украины поторопилось осудить оперную певицу, назвало ее «аморальной, нетолерантной личностью» с «низким личным уровнем культуры», даже опечалилось, что Абдуллина вообще работает в подведомственном министерству учреждении. Директор и главный режиссер Национальной оперы наперебой грозят солистке увольнением.

На каком основании? За то, что на личной страничке в соцсети она высказала мнение, не совпавшее с точкой зрения руководства? Разве Кодекс законов о труде предусматривает увольнение по этой причине? А как сопоставить позицию чиновников с той самой «толерантностью», о которой вспомнили в минкульте? Или свободу слова в Украине уже отменили?

И последнее. Весь этот скандал показал в очередной раз: языковой вопрос в Украине существует. И остается больным вопросом. Его необходимо решать как можно скорее. Если в стране есть достаточное количество детей, чей родной язык не является государственным, то и число школ на этом языке (русском, венгерском, крымско-татарском и т. д.) должно быть достаточным. Тогда отдача русскоязычного ребенка в русскоязычное учебное заведение будет не выдающимся событием, о котором стоит информировать через социальные сети, а обычным делом. И эмоциональных заявлений по языковой проблеме с обеих сторон станет меньше. А значит, меньше будет и скандалов.

«Когда человеку больно, он кричит на родном языке». С этой фразой из советского сериала «Семнадцать мгновений весны» трудно не согласиться. В самом деле, человек, теряющий самообладание, поневоле выражает эмоции на том языке, на котором думает. То есть — на родном. В чем наверняка могли убедиться многие. Включая и автора данной статьи.

Несколько лет назад в прямом эфире «Радио-Эра» FM мне довелось полемизировать с тогдашним председателем парламентского Комитета по вопросам культуры и духовности Лесем Степановичем Танюком. Речь шла о Тарасе Шевченко. Временами дискуссия принимала острый характер. Лесь Степанович разволновался и… перешел на русский язык. Ведущий радиоэфира Роман Коляда аж подпрыгнул: «Вы заговорили на русском языке?!» Чем сильно смутил Леся Степановича, поторопившегося вновь вернуться до «рідної мови».

Между тем смущался г-н Танюк напрасно. Русский язык был родным для многих деятелей украинского движения. В свое время на таких деятелей даже ходила эпиграмма: «Собирались малороссы в тесно сплоченном кружке, обсуждали все вопросы на российском языке». Видный украинофил Михаил Петрович Драгоманов потратил много сил и энергии, отстаивая права украинского языка. На этом же языке переписывался он со своими соратниками. А вот к родной сестре, украинской писательнице Олене Пчилке (матери Леси Украинки) писал на языке русском. «Каждому из нас писать по-русски легче, чем по-украински», — признавался Драгоманов в частном письме к галицкому украинофилу Владимиру Навроцкому.

Известный украинский педагог Константин Дмитриевич Ушинский убедительно доказывал, что детей нужно обучать на их родном языке. В связи с этим он требовал введения украинского языка в школы Малороссии (Украины). И как настоящий ученый, применял свои педагогические идеи в личной жизни. Константин Дмитриевич и его супруга Любовь Семеновна (урожденная Дорошенко) воспитывали собственных детей на родном языке. На русском.

Аналогичным образом поступал и Павел Платонович Чубинский (автор слов гимна «Ще не вмерла Україна»). Его сыну, крупному ученому-юристу Михаилу Павловичу Чубинскому, пришлось потом оправдываться, объясняя, почему лекцию в украинском кружке он читает по-русски. Объяснил просто: «Недостаточно владею украинским языком».

Секретарь Центральной рады Михаил Еремеев в мемуарах рассказывал, сколько усилий было положено на внедрение в народ «украинской национальной идеи». Проводились различные мероприятия — спектакли, концерты, экскурсии на Тарасову могилу. Да вот беда: «Все эти довольно важные проявления национальной сознательности были поверхностные и не проникали в гущу населения. В театрах, на концертах или экскурсиях почти вся публика говорила упорно по-русски».

Еще один украинский деятель — Александр Лотоцкий (умудрившийся занимать министерские посты и при Центральной раде, и при гетмане, и при Петлюре, а затем и в правительстве УНР в изгнании) вспоминал, как неприятно были поражены «национально сознательные» украинцы, когда во время гастролей в Киеве украинской театральной труппы (в 1893 году) выяснилось, что артисты только на сцене пользуются украинским языком, а вне театра говорят на русском. К руководителям труппы Марии Заньковецкой и Николаю Садовскому отправилась с протестом специальная делегация. Но корифеи театральной сцены восприняли предъявленные претензии как бред. «Все усилия дать им понять принципиальную нашу позицию не имели успеха, — жаловался Лотоцкий. — С тем мы и ушли. А вечером в театре Заньковецкая ответила на наш визит очень решительным шагом: не приняла подарка, который поднесли ей в антракте от украинской общественности».

Так же складывалась языковая ситуация в других отечественных театрах. «Об украинских артистах должен, к сожалению, сказать, что они не имеют ни крошки чувства ответственности для поддержания украинского слова и служат украинской сцене только за деньги, — сообщал корреспондент украинофильской газеты «Буковина». — В труппе Захаренко кроме Касиненко и Царенко никто не умеет говорить по-украински, только то, что выучит в роли, как попугай, а за кулисами уже не услышишь у них другого языка, только русский… Вообще между актерами считают того человека, который сердцем и душой является украинцем, необразованным, неотесанным».

Русский язык был родным и для таких столпов украинского движения, как Борис Гринченко или Михаил Грушевский. Соответствующие признания можно найти в автобиографических материалах указанных лиц. Иногда, впрочем, украинские деятели свою русскоязычность пытались скрыть. Так поступал, к примеру, «отец украинской дипломатии» Александр Шульгин, генеральный секретарь по международным делам (то есть министр иностранных дел) в правительстве Центральной рады. Дома, наедине с женой, он говорил по-русски. Но стоило на пороге показаться постороннему, генеральный секретарь тут же переходил на «рідну мову». Подобным же образом вел себя гетманский министр труда — Максим Славинский. Скрыть, конечно, ничего не удалось. Оба министра лишь накликали на себя насмешки. В обществе прекрасно знали, какой язык в действительности является для них родным.

«Если перестанем кокетничать нашим культурным самостийничеством, — отмечал в 1919 году известный литературовед, журналист, бывший заместитель председателя Центральной рады и будущий петлюровский министр Андрей Никовский, — то должны будем признать, что это факт — положительный или отрицательный — тут не об этом речь — настоящей действительности и нашего воспитания и, наконец, большой экономии энергии, факт то, что основной в нас всех является культура русская… И насколько весь культурный состав вокруг по языку и по отношениям был русским, настолько, то есть в полной мере, новоиспеченный украинский гражданин был и есть мгновенным переводом с «языка родных осин» на «мову похилих верб».