Читать онлайн «Сборник статей 2008гг. (v. 1.2)». Страница 60

Мой коллега, преподающий сейчас в школе бизнеса Нью-йоркского университета, с ужасом вспоминает о нескольких годах проведенных им в качестве консультанта крупной финансовой корпорации. «У нас работали тысячи людей. Что они делали, совершенно непонятно. Один сотрудник приходил на работу в понедельник, нажимал кнопку на компьютере, запуская программу, и на этом его задачи кончались. Отключалась программа самостоятельно. Когда что-то не работало, он звал коллегу, специалиста по программному обеспечению, или другого специалиста, который занимался «железом». Целыми днями бедняга смотрел в потолок и страдал от скуки, на уик-энд напивался. Когда в офисе появился математик, переехавший из России, он быстро подсчитал, что всю работу многотысячного коллектива компании могут сделать 600 человек. Я посоветовал ему не говорить начальству о своем открытии, иначе уволили бы его самого».

Легко догадаться, что по-человечески увольнение сотрудников, мучительно страдающих от безделья, поступок даже в некотором смысле гуманный. Однако в условиях, когда новой работы никто не предлагает, даже самой идиотской, а счета за квартиру, газ и электричество приходят с неумолимой точностью, увольняемые сотрудники могут не оценить гуманизм своих боссов.

Единственное, на что можно надеяться, - это на продолжающийся упадок рынка недвижимости. По сравнению с другими городами, где недвижимость уже подешевела, цены на нью-йоркском рынке пока держатся. Впрочем, тем более есть основание ожидать, что за этим последует не просто снижение, а настоящий крах. В таком случае квартплата резко упадет. Но это ожидаемая хорошая новость. А есть и плохая: если последует очередной крах, закроются многочисленные риелторские конторы, и их сотрудники пополнят армию безработных.

Нынешний кризис выявил чудовищную неэффективность американской экономики, ее иррациональность и расточительность. Но российским наблюдателям не стоит злорадствовать по этому поводу. Когда кризис в полном масштабе доберется до нас, мы еще и не такое обнаружим.

На протяжении последних полутора лет эксперты, анализировавшие экономическое развитие США, разделились на два лагеря. Одни указывали на сокращение производства и снижение заработной платы, особенно в реальном секторе, оценивали происходящее как упадок американской экономики. Другие, напротив, превозносили успехи Америки в области информационных технологий, развитие финансовых услуг и другие достижения «новой экономики», подчеркивая лидерство американцев в подобных областях и объясняя, что при таком положении дел развивать материальное производство в сущности уже не обязательно. Нынешний спад демонстрирует, насколько подобная дискуссия была лишена смысла. Развитие финансовых услуг или информационного сектора эффективно ровно постольку, поскольку оно связано с развитием реального сектора, когда одна часть экономики стимулирует другую.

На практике же происходило нечто совершенно противоположное: «реальный сектор» всё больше и больше субсидировал «новую экономику». Происходило постоянное перераспределение ресурсов, которое, собственно, и позволяло поддерживать неэффективные компании в сфере финансовых услуг, заполнять офисы ничего не делающими сотрудниками и развивать информационные сети, в которых не было почти никакой ценной информации. Всё это удивительным образом напоминало «самоедскую» экономику позднего СССР, только у нас на выходе были горы ненужного или испорченного металла, а у американцев миллионы гигабайт бессодержательной «информации». С точки зрения рынка, разумеется, это совершенно не важно, коль скоро кто-то за этот информационный мусор готов платить. Однако вопрос в том, как долго такое положение дел может продолжаться.

Для того чтобы субсидировать новую экономику и одновременно сохранять (а по возможности и повышать) собственную рентабельность в промышленном секторе, необходимо было по возможности снижать зарплату, наводняя рынок дешевыми товарами. Если этого невозможно было достичь в США, приходилось переносить производство в страны с более дешевой рабочей силой. Именно здесь кроется секрет пресловутого упадка американской системы производства.

Однако, даже перенося производства в Азию, компании рано или поздно достигают предела возможной экономии, тогда как издержки, связанные с глобализацией производства, растут - надо платить за транспортировку товаров, связь, управление организационными процессами в удаленных странах и т.д. С какого-то момента американский потребительский рынок перестает поглощать всё новые порции привозных товаров, как бы дешевы они ни были. Большинство семей среднего класса мучительно старается справиться с растущими долгами. Система дает сбой.

Для того чтобы ее запустить снова, нужна переналадка, автоматически предполагающая перераспределение ресурсов между различными секторами экономики. Такие «перестройки» неминуемо сопровождаются обострением противоречий в правящей элите. Кто будет платить за преодоление кризиса? В свою очередь, проигравшие компании постараются переложить издержки на своих работников, провоцируя тем самым социальную напряженность и политические протесты.

Решиться на подобную «переналадку» нелегко. Нужна политическая воля и широкая поддержка в обществе. Чем более серьезные меры нужны для преодоления кризиса, тем дольше они откладываются и тем глубже становится кризис, создавая потребность в еще более значительных преобразованиях. Не удивительно, что в Вашингтоне предпочитают пока лечить экономику с помощью простейших финансовых манипуляций. Эффект, как и следовало ожидать, получается не слишком впечатляющим.

Политолог Сергей Плеханов, много лет живущий в Канаде, называет действия Федеральной резервной системы шаманизмом: «Они сами не знают, что у них получится. Манипулируют учетными ставками, произносят заклинания и ждут, что погода на рынке от этого изменится. Структурные проблемы так не решаются».

О том, насколько плохо идут дела, можно судить по выступлению видного республиканского экономиста Бена Штайна (Ben Stein), некогда консультировавшего администрацию Ричарда Никсона, а в наше время - влиятельного колумниста Wall Street Journal. Штайн откровенно признает, что финансовая система в тупике, а политика дерегулирования рынка зашла слишком далеко, она выгодна только «грабителям» (looters). Между тем администрация Буша предлагает искать решение проблемы с помощью нового витка дерегулирования, предоставляя еще большую свободу финансовым спекулянтам. «Это катастрофа! - возмущается Штайн. - Это просто выходит за любые рамки». По мнению Штайна, существующий порядок позволяет крупным дельцам систематически проворачивать свои дела, не считаясь с интересами мелких акционеров, а в случае неудачи за их просчеты расплачивается американский налогоплательщик. Нельзя же позволить системе вообще рухнуть!

Под предлогом борьбы с бюрократией Федеральная резервная система сконцентрировала все контролирующие функции в одном суперведомстве, которое как раз и является неэффективным бюрократическим монстром. Оно слишком громоздко и неповоротливо, чтобы реально что-то успевать, а локальные структуры, которые могли быстро реагировать на мелкие нарушения, просто распущены. В итоге мелкие «грехи» банкиров оказываются совершенно безнаказанными, а федеральные чиновники вмешиваются лишь тогда, когда дело зашло уже слишком далеко и происходящие безобразия видны всем.

Два другие экономиста, демократ Барри Айхенгрин (Barry Eichengreen) и республиканец Дуглас Ирвин (Douglas Irwin), в совместном докладе предсказывают, что будущий президент США, независимо от того, кто победит на выборах, обречен будет поднимать налоги и проводить протекционистскую политику. И то и другое полностью противоречит не только господствующей экономической идеологии в США, но и взглядам самих авторов. Но другого выхода в сложившейся ситуации они не видят.

Некоторые аналитики видят в подобном повороте событий начало нового неизбежного этапа американской истории. Например, канадский социолог Лео Панич уверен, что в лице нового демократического президента Соединенные Штаты получат администрацию, которая понемногу повернет страну на социал-демократические рельсы - в духе реформ Ф.Д. Рузвельта. Здесь, правда, в рассуждениях Панича обнаруживается противоречие. С одной стороны, он напоминает, что «Новый курс» Рузвельта стал возможен в результате глубочайшей депрессии, сопровождавшейся мощными выступлениями рабочих, а с другой стороны, считает, что сейчас в США ничего чрезвычайного не происходит: спад производства - «нормальное явление для капитализма», а рабочее движение слабо как никогда.

Большинство моих собеседников - как американцев, так и канадцев - не разделяло оптимизма Панича. Особенно в отношении возможностей новой администрации. Да и победа демократов на президентских выборах отнюдь не выглядит как что-то само собой разумеющееся.