Читать онлайн «Новый мировой порядок». Страница 32

4. США: отношение к хаосу. Фактом является, что Соединенные Штаты сохранили все инструменты холодной войны на прежнем уровне (министерство обороны, Центральное разведывательное управление, Североатлантический союз). Но эти органы насилия созданы и приспособлены для борьбы с противником класса Советского Союза и Варшавского договора, но не с более дробными и ярко выраженными конфликтами грядущего периода. В то же время Вашингтон ослабил значимость таких организаций, как ООН, уменьшил объем внешней помощи.

В наиболее влиятельной стране предстоящих десятилетий нового века будет идти противоборство двух точек зрения.

Первая (пессимистическая) идейная позиция базируется на том, что уже никто не способен гарантированно контролировать растущий мировой беспорядок, что международное сообщество в любом случае воспротивится попыткам привнести упорядоченность: мир более не потерпит существования империй и имперского порядка. И в этом плане США не всемогущи.

Сказывается несовершенная структура вооруженных сил Соединенных Штатов, «мобилизованных для мировой войны, а не конфликтов нового периода»[233]. Пример наказания Ирака за аннексию Кувейта не обладает необходимой убедительностью: будущего нарушителя международных законов только поощрит замедленная реакция и нерасторопность потенциальных противников. Вряд ли он будет спокойно смотреть на то, как армада сил возмездия методично (и уязвимо на этом этапе) в течение долгих недель и месяцев безмятежно высаживается на свой плацдарм (берег Персидского залива в случае с Ираком). Потенциальный агрессор не будет слепо и фаталистически игнорировать полное воздушное превосходство противостоящих сил. Он будет более энергичен, исходя хотя бы из соображений отчаяния и риска.

Пессимисты не верят в способность США вершить мировой порядок по простой причине: сепаратные связи на региональном уровне делают их плохим полицейским. К примеру, стратегический союз США с Израилем делает Вашингтон безразличным к бездонно богатыми нефтью арабам, прежде всего к планам палестинцев. В то же время союзные отношения Америки с такими странами, как Пакистан, делают американскую политику в данном регионе противостоящей фактическому региональному гегемону — Индии. Но еще более огорчает пессимистов растущее небрежение Вашингтона к главному международному инструменту стабильности, к Организации Объединенных Наций (и к другим международным организациям). В начале второй половины XX века США аккуратнее других платили взносы в бюджет Организации Объединенных Наций, они полностью поддерживали Мировой банк, Международный валютный фонд и прочие организации глобального охвата деятельности. До 1990-х годов США были главным адвокатом и защитником созданных в ходе Второй мировой войны (и сразу после нее) международных институтов. В той поддержке мировых дисциплинирующих институтов был свой очевидный резон — статус-кво помогал лидеру удерживать свои позиции. Но к рубежу XXI века в Вашингтоне возобладала суровая критика международных институтов.

В результате в начале нового столетия — впервые после окончания Второй мировой войны — можно представить себе отход американцев от наследства либерального интернационализма Рузвельта — Трумэна — Эйзенхауэра. В ходе второго срока пребывания у власти администрации Клинтона Соединенные Штаты фактически приостановили свое членство во всех основных международных организациях за исключением организации Североатлантического договора (НАТО). Конгресс выступил с угрозой прекратить финансовые вклады, если международные организации не согласятся на ряд существенных реформ. Опросы общественного мнения показали, что американская общественность не выразила возмущения тактикой конгресса, не выплачивающего задолженность этим институтам[234]. Вашингтон никогда не передавал в ооновское командование свои войска, номинально все же как бы подчинявшиеся не Пентагону, а этой главной международной организации. Если подобная тенденция возобладает, нечего надеяться на стабилизирующую активность США.

Американские солдаты вовсе не хотели бы гибнуть в ситуации, когда их жертвы воспринимаются двусмысленно. Скажем, сомалийского генерала Айдида американское правительство назвало преступником, но боевые действия против него официально декларированной войной не назвало. Американская общественность увидела в действиях против Айдида некую полицейскую операцию, а не начало войны. В войне жертвы воспринимаются как суровая необходимость. Но жертвы в полицейской операции воспринимаются определенно иначе. В ней должны гибнуть преступники, а не полицейские. В этой обстановке правительство США встает перед кризисом в случае смерти добрых полицейских. И правительство Клинтона постаралось как можно быстрее вывести свои войска из несчастного Сомали.

Ирак, Громадное большинство иракцев жаждало ухода американской коалиции. И все песнопения о демократии в Ираке с каждым месяцем становились абсурдом. Все больше иракцев полагалось на насилие как на средство напрячь терпение привыкшей к роскоши страны. А президент Буш полагался на Временный правящий совет, члены которого решали обыденные проблемы, но не осмеливались (пока) проявить свою мусульманскую цивилизационную сущность.

Американцы к началу 2004 года обратились к «знакомому» оружию: деньгам. Они напечатали новые ассигнации без портрета Саддама Хусейна. Американский конгресс ассигновал на уже якобы победную войну 67,5 млрд. дол. Доноры в. Мадриде добавили к этой сумме. Буш думал о перевыборах. Но все окружающие всерьез размышляли о долгой зиме, в которую попала самая мощная армия мира, представляющая самую богатую и развитую мировую державу.

Вторая (оптимистическая) точка зрения исходит из того, что поставленная на грань выживания, извлекшая опыт из трагедий, подобных югославской, международная система неизбежно вручит бразды правления наиболее мощной и организованной международной силе — Америке. Как полагает американский исследователь, «современный мировой беспорядок, крушение большого числа государств, эволюция характера боевых действий, которые приобрели дикие признаки гражданских войн и колониальных репрессий (в которых различие между военными и гражданскими жертвами исчезает), могут породить нужду в главенствующей имперской державе. Это может произойти несмотря на предостережения защитников гражданских прав относительно того, что такая держава будет действовать исходя лишь из собственных интересов»[235].

Такая логика базируется на том, что сползание к хаосу способен приостановить лишь Запад, ведомый своим лидером. Американский исследователь Д. Риефф: «В настоящее время только Соединенные Штаты способны (и имеют на то волю) навязать порядок в турбулентных районах мира»[236]. Но США не должны пытаться передоверять «штабную работу» явно неэффективным партнерам — именно это губит на корню всякую эффективность в деле противостояния нарушителям мирового спокойствия. Прямо и без экивоков Вашингтон должен выразить свое предпочтение односторонним действиям перед многосторонними. С точки зрения, скажем, авторитетного исследователя Дж.-У. Мейнса, «наступил коллапс многосторонности, что принуждает Америку идти своим собственным путем»[237].

Опираясь на свою мощь, Соединенные Штаты наведут должный порядок.

Какая из двух точек зрения — неверие в возможность обуздать хаос или вера в американское дисциплинирующее могущество — возобладает в наступившем веке? Оптимисты энергично призвали возглавить мировое сообщество, прозвучало напоминание о том, что США являются «величайшим получателем благ от глобальной системы, которую они создали после Второй мировой войны. Как держава несравненной мощи, процветания и безопасности, США должны и сейчас возглавить эту систему, претерпевающую время разительных перемен»[238].

А пессимисты возлагают свои надежды на то, что поддержание порядка, активная борьба с хаосом слишком дорогостояща. Часть американского общества стала отрицать саму возможность жертв ради борьбы с мировым хаосом. Америка будет еще долго сильнейшей державой мира, но ее центурионами все меньше владеет имперская миссия, как это было на протяжении пяти веков господства Рима.

В конечном счете возобладает срединный, компромиссный курс. По словам Дж.-У. Мейнса, «Соединенные Штаты будут продолжать распространять идеологию электоральной демократии. Но Америка останется в подходе к внешней политике скорее вильсоновской (т. е. доктринерской. — А У.), а не следующей за Теодором Рузвельтом (т. е. силовой. — А. У.); это будет не очень органичная смесь вильсоновского триумфализма и реализма в духе теории баланса сил… Соединенные Штаты будут оказывать давление на малые страны, не имеющие ресурсов сопротивляться демократизации и открытию своих рынков. Они будут более скромны в своих требованиях по отношению к таким большим странам, как Китай»[239]. На подиуме ООН США требуют прав вторжения в другие страны с целью надзора за соблюдением гражданских прав. Но категорически отказываются обсуждать практику смертной казни в самих США, проблемы расовой дискриминации в американском обществе.