Читать онлайн «Новый мировой порядок». Страница 104

Первый основывается на реальности отчуждения ряда западноевропейских стран, которые могут найти дружественную силу в России. Скажем, лидер современной социологии И. Валлерстайн предсказывает «высвобождение» Западной Европы от обязательств по Североатлантическому договору. Параллельно российско-китайскому охлаждению осуществится приход Китая в американо-японский лагерь, а России — в западноевропейский. В сформировавшихся двух великих коалициях — американо-японо-китайский союз против европейско-российского союза. Между 2000–2025 годами осуществится экспансия обоих блоков. Затем конфликтные интересы не позволят избежать столкновения и возникнет угроза долговременной мировой войны[743].

Второй вариант исходит из цивилизационной прочности Атлантического союза, которому с гораздо большей естественностью будут противостоять основные азиатские государства — Китай и Япония. (В чисто экономическом смысле эти две страны являются естественными партнерами — одна имеет технологию, ноу-хау, другая — естественные ресурсы и огромный рынок. Одна — стареющее умудренное население, другая — энергичную молодежь, одна имеет специфически азиатский демократический опыт, другая — однопартийную систему.) Обе страны могут оказать чрезвычайную помощь друг другу, преодолев прежний горький исторический опыт, различие в идеологии, самоутверждение Китая, его нечувствительность к японским опасениям, то обстоятельство, что Япония договорами связана с США.

Две великие азиатские страны могут забыть взаимные обвинения. И одновременно вспомнить прежние обиды от американцев и европейцев, если внутри обеих стран возобладают сторонники «возвращения» Тайваня и «возвращения» Окинавы. Продолжение бурного экономического роста КНР поможет восстановлению прерванной на десятилетие яростной экономической экспансии Японии. Китай уже стал вторым — после США — торговым партнером Японии[744]. Эти обстоятельства немедленно вызвали американскую озабоченность[745]. Союз Японии и Китая мог бы создать партнерство, способное претендовать на доминирование любого уровня.

Третий вариант — сближение России и Китая — на Западе реалистичным пока не считается. Обе страны очень ценят западные инвестиции, они не столь гармонично дополняют друг друга, модернизируя экономику в погоне за западными экономическими показателями. И все же сближение двух гигантов Евразии имеет черты реальности. По мнению австралийского исследователя, «наиболее вероятным наследником современной однополярной структуры явится новый биполярный баланс, который восстановит старый союз Москвы и Пекина 1950 года на основе укрепившей свои силы России и экономически и в военном отношении развившегося Китая, подключая некоторые силы из мусульманского мира — например, Иран. В традиционных показателях «status quo альянс» (США, Европа и Япония) будет обладать гораздо большей экономической и военной силой, чем ревизионистский альянс. Но напряжение будет напоминать 1949–1962 годы — пик холодной войны»[746].

Успехи Запада, отставание его «преследователей», раздражение России и Китая по поводу пристрастности США и их союзников в вопросе национального самоопределения живущих в России и Китае народов — могут резко стимулировать вчера еще невероятное сближение Пекина и Москвы. По крайней мере вооружение Россией китайской армии на фоне ужесточения китайской политики в вопросе о будущем Тайваня создают правдоподобный сценарий вольного и невольного сближения двух крупнейших (по населенности и по размерам территории) стран мира. На протяжении всех последних лет русские и китайцы делали осевой идеей своего отношения к внешней политике сотрудничество «во славу многополярности».

В декабре 1996 года обе страны провозгласили в совместном коммюнике: «Партнерство равных прав и доверие между Россией и Китаем направлено на стратегическое сотрудничество в XXI веке».

Россия продала Китаю стратегически важные системы наведения и контроля своих систем СС-18 и СС-19 для китайских комплексов ДФ-31 и ДФ-41. В порты КНР прибыли современные российские подводные лодки, проданные Китаю. В Китае построены заводы, производящие части для мобильных межконтинентальных баллистических ракет «Тополь-М» (СС-27).

Россия помогает Китаю создать новое поколение баллистических ракет подводных лодок и сами подводные лодки с практически бесшумными двигателями, примерно равные по классу американским системам «Виктор-Ш», которые в США будут взяты на вооружение лишь в 2007 году. Российские заводы предоставили Китаю части мобильных СС-24 и СС-25. Китай получил от РФ технологию создания мирвированных ракет на твердом топливе, что чрезвычайно увеличило точность китайского стратегического оружия[747]. Существуют планы строительства Россией в Китае до двадцати атомных реакторов[748]. По мнению американского специалиста С. Бланка, «Москва видит военный рост Китая и намерена содействовать ему»[749]. Уже решен, в частности, вопрос об учебе в Москве китайских ядерных физиков.

«В результате Китай и Россия, — пишет американец Г. Биннендийк, — сблизились в сфере безопасности, несмотря на наличие ряда факторов, препятствующих сближению. Глобализация как бы притягивает обе страны к Западу, но противоречия с Западом препятствуют этой тенденции. Укрепившиеся китайско-российские связи базируются на взаимном недоверии в отношении Запада, растущих общих интересах, на заинтересованности в торговле оружием, на разрешении прежних пограничных и прочих противоречий… Очевидны и связи Китая и России с государствами-париями. Не может не вызывать озабоченности то, что нации, имеющие серьезные противоречия с Западом, формируют отношения сотрудничества, что ведет к опасной биполярности»[750].

В конце 1998 года премьер российского правительства Е. Примаков выдвинул проект тройственного союза Россия — Китай — Индия, что можно рассматривать как апофеоз планов сплочения главных незападных сил. В 2000 году президент России В. Путин выдвинул во время визита в Пекин сходные планы. В 2005 г. в ШОС (Шанхайскую организацию шести) был принят Узбекистан. В 2006 г. Киргизия дала понять Вашингтону, что присутствие американских войск на ее территории нежелательно. Потенциал этой схемы в будущем будет зависеть от многих составляющих.

Четвертый вариант является едва ли не самым большим кошмаром для американских футурологов — союз Западной Европы с Китаем, объединяющий величайший в мире общий рынок с самой многочисленной нацией на Земле.

Затраты на оборону отдельных европейских стран, включая Великобританию, Францию и Германию, будут на протяжении ближайших пятнадцати лет снижаться, особенно по сравнению с Китаем и другими поднимающимися силами. Но в совокупности оборонные расходы Евросоюза будут превышать расходы других стран за исключением США и, возможно, Китая. Члены Евросоюза сталкивались в своей истории с большими трудностями в координации и оптимизации оборонных расходов, направленных на обеспечение роста благосостояния, укрепление безопасности и возрастание роли ЕС на международной арене. Вопрос о том, будет ли создана единая армия в рамках ЕС, остается открытым — частично по той причине, что ее создание могло бы привести к дублированию функций с силами НАТО.

Хотя вооруженные силы объединенной Европы вряд ли способны к развернутым боевым действиям за пределами региона, мощь ЕС может быть использована — благодаря приверженности идее многосторонности — для выработки модели глобального и регионального управления, которая может оказаться привлекательной для поднимающихся сил (таких, как Китай и Индия), особенно в том случае, если они предпочтут «западную» альтернативу, чтобы избежать односторонней зависимости от Соединенных Штатов. Например, альянс Евросоюз — Китай хотя и остается маловероятным, но уже не воспринимается как немыслимый.

Старение населения и сокращение численности рабочей силы в подавляющем большинстве европейских стран окажет большое влияние на судьбу континента, поставив перед ним серьезные, но, по-видимому, разрешимые экономические и политические проблемы. Среднеевропейский коэффициент рождаемости составляет ныне около 1,4, что ниже уровня простого воспроизводства населения, коэффициент которого равен 2,1 ребенка на одну женщину. На протяжении ближайших пятнадцати лет экономика стран Западной Европы будет нуждаться в нескольких миллионах рабочих для того, чтобы заполнить бреши, образующиеся в связи с уходом на пенсию своих ветеранов труда. Европа стоит перед дилеммой: либо она сумеет адаптировать свои трудовые ресурсы к сложившейся ситуации — то есть реформировать системы социального обеспечения, образования и налоговую систему и интегрировать растущее иммигрантское население (особенно выходцев из мусульманских стран), либо впадет в продолжительную экономическую стагнацию, которая может свести на нет все успехи, достигнутые в процессе создания более единой Европы.[751]