Читать онлайн «Геополитика: Как это делается». Страница 23

Одновременно на Россию начала оказывать давление и Австрия, требуя, чтобы Петр заключил мир со шведами на совершенно неприемлемых условиях. Почувствовав, куда дует ветер, встрепенулась и Польша, давно ставшая проходным двором для русской армии. В Варшаве вдруг заговорили, пользуясь языком нынешних совестливых блогеров и полузащитников прав человека, о необходимости очистить Курляндию от войск «кровавого русского режима», чтобы вернуть ее в зависимость от Польши.

Россия оказалась в полной изоляции. «“Проклятые обманщики!” – так выразился Петр в письме к Куракину, оценивая то, что происходило в политическом мире Европы весной 1720 г., и подсчитывая все новых и новых поднимавшихся против него врагов».[189] Подобная ситуация единения Европы против России будет повторяться многократно в нашей истории – причем в моменты наибольших успехов русской армии. Об этом нужно помнить и тем историкам и писателям, которые говорят о том, что Сталин должен был нанести упреждающий удар по гитлеровской Германии в 1941 году. Иосиф Виссарионович знал историю прекрасно, куда лучше современных доморощенных советчиков, и понимал, что весь Запад немедленно ополчится против СССР – России в случае нанесения им удара по Германии. При этом не будет иметь значения, какая идеология и в какой стране доминирует. Равно как не играет никакой роли и коммунизм в Советском Союзе для определения позиции европейцев. У Петра Великого на полке не стоял томик Маркса рядом с томиком Ленина, но ненавидели и его самого, и созданную им мощную Россию от этого ничуть не меньше. Сегодня ничего не изменилось, и это нужно знать и понимать.

Однако Петра потому и назвали Великим, что решительности ему было не занимать. «Неполезного мира не учиним!» – с этим твердым решением Петр начал весной 1720 года очередную кампанию против Швеции. Теперь речь шла не о победе – победа была уже состоявшимся фактом, речь шла об условиях будущего мира. Причем условия согласовывать нужно было не со шведами, а с англичанами, которые стояли у них за спиной. Вся остальная европейская «мелочь» согласится, если согласится Лондон.

Что делают сегодня, когда хотят затормозить развитие страны-соперницы? Стараются не передавать и не продавать ей новых технологий. Ставят препоны для работы в этом государстве носителей этих самых технологий. В 1719-1720 годы англичане делают то же самое. Англия пытается отозвать из России… английских корабельных мастеров. «…К большому раздражению англичан, строительство новых кораблей в России безостановочно продолжалось в 1719 и 1720 г.на всех балтийских верфях. Всячески желая затормозить рост могущества русского флота, британский посол в Петербурге Джеймс Джеффрис посоветовал своему правительству отозвать из России английских корабельных мастеров».[190]

Первая в истории России индустриализация, или, говоря языком «эффективных менеджеров», модернизация, проводилась при активном участии Запада. Носители тогдашних новейших технологий приглашались лично царем. Они получали огромное жалованье, русский монарх встречался с ними частным образом и «сажал за свой стол при самых многолюдных собраниях». У Петра работают пять британских корабелов, есть и один француз. Поэтому в случае отбытия на родину британцев строительство флота застопорится надолго. Сейчас с этим проще – достаточно пригрозить арестом счетов компании и частного лица и таким образом на них надавить. В то время еще не было такой возможности – если корабелы не женаты или их семьи также в России, то рычагов воздействия очень мало. В России они на особом положении, никаких бытовых проблем нет, заработок в разы больше, чем на родине. Поэтому когда британский парламент принял постановление, а следом и указ, призывающий английских корабельных мастеров возвратиться на родину, то они его полностью проигнорировали. В 1713 году царь Петр Алексеевич имел 17-18 линейных кораблей, из которых часть была куплена за границей, а часть выстроена в Архангельске; уже в 1719 году в Балтийском флоте насчитывалось, по сведениям Джеффриса, 27 или 28 линейных кораблей.[191] Причем почти все новые корабли строились именно в России.

Флот крепнет, политика России не становится менее активной. Не обращая внимания на заключенный англо-шведский союз, русские летом 1720 года высаживают десант у города Умеа. В 1721 году наш флот показывается у города Гефле и высаживает отряды рядом с ним. Чем помогли шведам союзные англичане? «Опять в Балтийском море, как и в 1719 г., как и в 1720 г., крейсировал Норрис и опять никакой помощи шведам оказать не решился. Изверившись в английской помощи, поняв, конечно, что британский кабинет шутит с ним плохую шутку и что подстрекает Швецию к совсем уже бесцельному, ужасающему по своим последствиям, продолжению безнадежно проигранной на суше и на море войны, шведское правительство пошло на все требования Петра».[192]

Такова политика: чтобы начались переговоры о мире, нужно сначала хорошенько повоевать. Основа британского могущества – флот. Именно флотские эскадры англичан приходят в Балтийское море, чтобы навязать свою волю России. Ответ Петра крайне решителен: русские нападают на шведскую эскадру прямо на глазах изумленных от такой наглости англичан. Это происходит у острова Гренгам. Русский флот одерживает очередную победу: захвачено четыре шведских фрегата и взято в плен более 400 человек. А ведь английская эскадра в Балтийском море была весьма внушительной: 18 линейных кораблей, 3 фрегата и другие суда. В «гренгамской виктории» нашего царя восхищает как раз то, что русские надрали уши шведам на виду у британцев. «Правда не малая виктория может причесться, а наипаче, что при очах английских, которые равно шведов обороняли, как их земли, так и флот».[193]

В апреле 1721 года в финляндском городе Ништадте (сейчас – Уусикаупунки) возобновились мирные переговоры между Россией и Швецией. Этому предшествовало отречение в Швеции сестры Карла XII королевы Ульрики-Элеоноры. Новый король Фридрих и начал мирные переговоры.[194] Сразу было очевидно, что шведы желают их затянуть, они предлагали заключить пока мир временный, прелиминарный, а «потом с божией помощью и окончательный. Но Петр знал, что Фридрих надеется не столько на божию, сколько на английскую помощь, и остался непреклонным».[195] Русский царь продолжает применять свое фирменное «петровское» средство преодоления колебаний шведов, коим является налет флота на шведскую территорию. Галерный русский флот под прикрытием линейных кораблей отправляется в поход. Но тут у берегов Швеции снова появляется английская эскадра, причем на этот раз к ней немедленно присоединяются и шведские корабли. Этот флот блокирует высадку русских войск под Стокгольмом, но наши отряды высаживаются между городами Гефле и Питео. Шведы разбиты, береговые селения разорены, уничтожено тринадцать заводов.

Петровский метод убеждения приносит плоды. В мае 1721 года наш флот совершает последний набег на территорию Швеции, а уже 30 августа 1721 года заключается Ништадтский мир. Текст этого мирного договора (его легко найти в Интернете) на первый взгляд удивляет. Россия соглашалась уплатить Швеции в четыре срока в течение ближайших двух лет 2 миллиона ефимков. То есть фактически мы, победители, платили проигравшим контрибуцию. Но если вспомнить, в какой дипломатической ситуации Россия все-таки добилась юридической фиксации всех своих приобретений, то удивление сменится уважением. И даже восхищением. Не всегда наша дипломатия могла так же твердо удержать в руках России то, что добыли русская армия и русский флот.

А что же англичане? «Английский кабинет отдавал себе отчет в понесенном им тяжком дипломатическом поражении. Годами англичане делали все возможное, чтобы отсрочить заключение русско-шведского мира и воспрепятствовать окончательному закреплению России на берегах Балтики. Но теперь, в 1721 г., дальнейшая отсрочка могла лишь вконец погубить Швецию… Таким образом, не только Швеция расписалась в Ништадте в своей конечной неудаче».[196] Если подвести итог английской дипломатии в конфликте России и Швеции, то Британия фактически обобрала и обманула Швецию, вынудив ее отказаться в пользу Ганновера от северогерманских владений. Швеции было обещано, что взамен она получит обратно свои занятые русскими территории, но этого не произошло.

Петр Великий приобрел порты в Балтийском море. Он сделал так, что Рига и Таллинн стали стоянками русских кораблей. Революция 1917 года привела к потере этих территорий. Антанта, руководимая Англией, немедленно признала независимость никогда в истории не существовавших Эстонии и Латвии, большая часть территории которых вошла в состав России именно по Ништадтскому миру 1721 года. Никто и никогда не оспаривал законность их попадания в состав России. Но при первой возможности наши английские «друзья» вернули то, что проиграли их прадеды Петру Великому в первой трети XVIII века. В 1940 году Сталин восстановил статус-кво: Рига и Таллинн опять стали стоянками русских кораблей. В 1941 году ситуацию изменил Адольф Гитлер, в 1944-1945 годах Сталин выгнал нацистов из Прибалтики. В 1991 году Горбачев на пару с Ельциным вновь разрушили то, что сами не создавали. И сегодня именно Прибалтийские страны – единственные из территорий бывшего СССР, которые включены в Евросоюз и НАТО. Потому что там есть выход к морю. И его надо заблокировать для любой сухопутной державы – в первую очередь для России.