Читать онлайн «Введение в политическую теорию для бакалавров. Стандарт третьего поколения: учебное пособие». Страница 18

Появление реляционистского подхода к власти позволило «объективировать» субъект власти, объяснить его через отношения с другими участниками политико-властных отношений и понять власть как межличностное субъектно-объектное отношение, которое позволяет одним индивидам (субъектам власти) оказывать свое определяющее воздействие, направлять или изменять поведение других (объект влияния).

Главным достоинством такого подхода является стремление акцентировать значение конкретных принципов, методов, способов властного принуждения или влияния. Так, например, концепция «подчинения и сопротивления» (Д. Картрайт, Дж. Френч, Б. Рейвен), развивая идею «сильной» власти, рассматривает власть как право и способность субъекта к принуждению и подавлению сопротивления объекта. Согласно концепции легитимного господства М. Вебера, власть – это демонстрация чужой доминирующей воли, способной заставить другого подчиниться вопреки его собственной воле. Причем основания для подчинения такой власти могут быть различными. Вопрос о мотивации подчинения власти – это вопрос о методах стимулирования политической активности людей как участников политического процесса, и наряду с этим – это вопрос о психологической адаптации политических агентов к друг другу и к непривычным для них условиям политической деятельности.

Концепция «обмена ресурсами» (П. Блау, Д. Хиксон, К. Хайнингс) рассматривает возможность влияния как реализацию потребностей потенциального объекта власти в необходимых ему ресурсах, которыми располагает потенциальный субъект власти. Это значит, что власть проистекает из отношения неравенства взаимодействующих лиц, поскольку «взаимосвязь и взаимное влияние равных сил указывают на отсутствие власти» (П. Блау). В этом смысле данная концепция заключает в себе идею «распределения», «обмена» и «потребления» власти. Реальная власть принадлежит тому, кто имеет возможность влияния, потому что обладает другими необходимыми ресурсами. Концепция раздела зон влияния (Д. Ронг и др.) отличается тем, что рассматривает реальные отношения власти как неравные (асимметричные), но тем не менее взаимно уравновешивающие и дополняющие друг друга путем фактического распределения зон влияния, когда один контролирует поведение другого преимущественно в одних сферах, а другой может делать это в каких-либо других сферах. Понятие «власть интегральная» используется ими для обозначения власти централизованной, забирающей всю инициативу, тогда как понятие «власть интеркурсивная» обозначает баланс отношений власти и разделение сфер влияния между сторонами.

Идея «применения ресурсов», или способов воздействия, находит свое развитие в концепциях М. Роджерса и Э. Этзиони. В процессе политической деятельности субъекты власти используют «инструментальные» ресурсы, т. е. необходимые в условиях политического производства средства умножения силы и влияния. Эти ресурсы власти можно разделить на утилитарные, принудительные и нормативные. Утилитарные (например, материальное вознаграждение) используются как средство подчинения в обмен на какие-либо иные материальные блага или вознаграждение. При применении принудительных ресурсов подчинение достигается методами устрашения, угрозой наказания и т. п. Нормативные ресурсы используются путем изменения через механизм нормотворчества или путем формирования определенного набора и контроля выбора вариантов предпочтений объекта власти, но никак не путем изменения самой объективной ситуации.

Таким образом, во всех вышеназванных теоретических подходах, представленных в свое время различными концепциями, показаны наиболее характерные и часто встречающиеся интерпретации природы и сущности власти, основанные не на объективной логике самого политического процесса, а преимущественно на его субъективной составляющей. Поэтому основное внимание в них уделяется человеческому (личному) фактору политико-властной деятельности, свойствам и личным качествам субъектов власти.

Современная информационная революция диктует новую информационную парадигму в изучении политических явлений. Под влиянием информационных технологий меняются и политические институты, политические отношения, формы политического воздействия на общество и общественное сознание, а также способы постижения политических реалий.

По причине этих изменений управление информационными потоками и информационными технологиями становится главным рычагом политической власти, а искусное управление информацией политической определяет успех будущего политического развития.

В рамках коммуникативного подхода политическая власть интерпретируется не столько как ограниченная во времени и пространстве некоторая субстанция влияния, подчинения, силы или отношения, сколько как особая разновидность социального взаимодействия политических субъектов, а также как специфическая форма социальной коммуникации между субъектами и объектами политической деятельности, связанной с получением, хранением, воспроизводством и трансформацией политической информации с целью выработки адекватных или неадекватных политическим ценностям общества решений.

В рамках данного направления в исследовании природы политической власти прежде всего следует выделить онтологическую концепцию Ханны Арендт. По ее мнению, понимание коммуникативности социальной реальности и ее политической сферы возможно лишь в рамках онтологического подхода, поскольку только такой подход в состоянии затронуть основополагающие, сущностные стороны и аспекты сферы политической власти.

Онтологические (т. е. вытекающие из самой бытийности) подходы к изучению власти основаны на понимании того, что в современном цивилизованном обществе политическая власть не только не совместима с насилием, но, напротив, выступает результатом и прямым следствием процессов непосредственного взаимодействия людей, живущих в согласии и поддерживающих существующие политические институты всенародно и публично. Онтологическую концепцию власти X. Арендт строит на утверждении, что «свобода – суть бытия политики, бытие политики заключено в свободе действовать». Мир политики – это вовсе не мир насилия (поскольку насилие разрушает подлинный мир), политика – это действие на основе убеждения. Действуя свободно, индивиды образуют свой специфический мир, т. е. политическую сферу общества. Именно в ней индивид обретает свое собственное бытие, которое не может быть не чем иным, как политическим бытием. Вместе с тем всякое действие подлинно свободно , поскольку протекает между людьми без связи с вещами, которые, в свою очередь, обладают обусловливающей властью над людьми. Именно это положение рассматривается как основополагающее условие конструирования политической сферы общества. По мнению X. Арендт, люди как свободные и равные участники творят власть совместно, сообща именно благодаря своим коммуникативным действиям, способностью к пониманию и взаимодействию. Поэтому и сам институт власти соответствует человеческой способности действовать совместно, сообща и в согласии [44] . Власть возникает тогда, когда у индивидов возникает потребность объединиться, жить и действовать вместе в единении и согласии.

Коммуникативная парадигма власти, сформулированная X. Арендт и востребованная современным информационным обществом, выдвигает требование совместимости силы и права, при этом предполагается, что сила и право не идентичны друг другу. Общий вывод, который можно сделать в рамках предложенного X. Арендт онтологического анализа власти, таков: в современных демократических условиях некоторые жизненно важные решения принимаются или под определяющим воздействием особо влиятельных и авторитетных лидеров в политике, или в результате заинтересованного, доверительного, партнерского взаимодействия всех участников политического процесса (консенсус), или в результате достижения взаимных уступок (компромисса) между ними.

Концепция средств коммуникации в качестве основания теории власти находит свое развитие и в работе немецкого социолога Никласа Лумана, который поставил перед собой задачу исследовать феномен власти как символически генерализированное средство коммуникации современного общества.

По его мнению, политическая власть является ядром (жизненным центром) любой политической системы, а политическая система, в свою очередь, интегрируется в общество при помощи коммуникации, которая организует функционирование политической власти.