Читать онлайн «Збиг: Стратегия и политика Збигнева Бжезинского». Страница 3

Идею этой книги мне предложили декан Джессика Эйнхорн со своими коллегами из SAIS. После того как Бжезинский закончил читать там регулярные лекции, Эйнхорн спросила, не хочу ли я составить сборник оригинальных статей, посвящённых его карьере. Я согласился, но мы вместе пришли к мнению, что книга не должна представлять собой череду одних лишь восхвалений. Бжезинский, несомненно, заслуживает такой книги, состоящей из одних славословий в его адрес, но её редактировать мне было бы неинтересно. Вряд ли бы у неё нашлось много читателей, да и сам Бжезинский наверняка не прочитал бы её до конца. При поддержке декана я добился права полного редакторского контроля над выбранными авторами. Я также редактировал каждую статью и следил за тем, чтобы не наблюдалось повторений. Я потребовал, чтобы стиль каждой статьи был «уважительным, но не лишённым критики». В двух-трёх случаях мне пришлось попросить авторов умерить критику или неуёмную похвалу, но я не стал отговаривать четырёх из его бывших коллег по Совету национальной безопасности (главы 6–9) и одного коллегу в академической сфере (глава 16) от описаний и историй, выставляющих Бжезинского в выгодном для него свете. В целом я считаю, что книга – написанная ведущими исследователями и экспертами, некоторые из которых знали его лично, а некоторые никогда не встречались с ним, – состоит из серьёзных, документально подтверждённых статей. Моей целью было подготовить первое широкое и взвешенное исследование карьеры Бжезинского в роли политолога, политика, общественного деятеля и комментатора, а также коллеги.

Что касается моих личных отношений с Бжезинским, то я не спрашивал его совета по поводу того, кому поручать конкретную статью о том или ином аспекте его деятельности. Когда уже был готов список содержания, я показал его ему, но он заранее, до публикации, не читал ни одну из глав. Единственное очевидное исключение – глава 17, сжатое изложение двух наших посвящённых ему бесед; он просмотрел ее и отредактировал свои ответы на мои вопросы.

Начиная со своего поступления в Гарвард в начале 1950-х, Бжезинский воспринимался как одарённый и целеустремлённый исследователь. Другим одарённым и целеустремлённым исследователем был Генри Киссинджер, как это подчёркивается в главе 1, посвящённой сходству и различию между ними. Вопреки распространённому мнению той и последующих эпох, всё свидетельствует о том, что они, оставаясь соперниками, не были врагами. Глава 2 посвящена Бжезинскому как советологу – в частности, автору сравнительных исследований о тоталитарных чертах фашистских, нацистских и особенно коммунистических диктатур двадцатого века. В отличие от старых авторитарных режимов, которые полагались только на запреты – предписания их гражданам по поводу того, чего не следует делать, – новые тоталитарные режимы двадцатого века постулировали как запреты, так и обязанности («императивы») – предписания по поводу того, что гражданам следует делать. Другими словами, тоталитарные режимы не просто подавляют и контролируют своих граждан, они ещё и стремятся мобилизовать их на достижение как внутренних, так и международных целей. В своих обширных работах с точными определениями и академическим жаргоном Бжезинский утверждал, что само существование таких режимов связано с захватом политической власти, с её консолидацией у себя дома и последующим распространением вовне. Вот почему после падения фашизма и нацизма такую серьёзную угрозу для американских интересов и ценностей представляли коммунистические тоталитарные режимы.

В ответ на эту угрозу, как довольно подробно показано в главе 3, Бжезинский старался совместить политологические исследования Советского Союза и стран Восточной Европы с политическими рекомендациями; интеллектуалы Лиги Плюща должны были заручиться поддержкой нью-йоркской финансовой и юридической элиты – в этом и состояли карьерные устремления Бжезинского. Он постепенно становился «публичным интеллектуалом». В 1960 году вышла его книга «Советский блок» – первое крупное исследование коммунистических политических систем, в котором он ещё не давал открытых практических рекомендаций. Другие опубликованные им на протяжении 1960–1970-х годов книги и статьи также представляли собой академические исследования, но уже имели целью повлиять на внешнюю политику США. Более того, после того как в 1960 году Бжезинский перебрался из Гарварда в Колумбийский университет, он мог пользоваться, и в полной мере пользовался располагавшимся в Нью-Йорке Советом по международным отношениям и недавно образованной Трёхсторонней комиссией как платформами для проповедования более динамичной – хотя и не обязательно более агрессивной – внешней политики с целью ослабить советское «имперское» влияние посредством внесения разлада между Москвой и странами Восточной Европы.

Какое-то время, пока Збигнев с женой Эмилией (Мушкой) растили троих своих детей – Яна, Марка и Мику в Нью-Джерси, он работал в Нью-Джерси, присматриваясь к Вашингтону. Оттачивая своё мастерство чёткого изложения тезисов, он обращался почти ко всем потенциальным кандидатам в президенты от демократов, предлагая помощь и советы. В частности, он поддерживал связи с Джоном Ф. Кеннеди, Хьюбертом Х. Хамфри, Линдоном Б. Джонсом, Генри Джексоном «Скупом» и Эдмундом Маски; пожалуй, ближе всего он был к Хамфри, победителю праймериз 1968 года. Помимо идеологической близости – по определению той эпохи, как Хамфри, так и Бжезинского можно было назвать либералами во внутренней политике и убеждёнными антикоммунистами во внешней – они разделяли почти фаталистическую веру в обязанность Америки вести за собой весь остальной мир. Оба полагали, что лучший мир будущего возникнет в результате преобразования и конечного падения коммунизма – того, что позже Бжезинский назовёт его «большим провалом». Важно отметить, что ни Хамфри, ни Бжезинский не считали, что борьба с коммунизмом на международной арене должна каким-то образом определять внутреннюю борьбу с коммунистами, реальными или вымышленными, как это было в случае с Ричардом Никсоном и, конечно, с сенатором Джозефом Маккарти.

Когда президент Картер назначил Бжезинского своим советником по национальной безопасности, тот переехал в Вашингтон. Глава 4 представляет собой подробный и одновременно критический обзор того, что было достигнуто и что не было достигнуто за эти четыре года в Белом доме. Авторы главы 5 повествуют о нормализации отношений США с Китаем. Они признают и хвалят результаты переговоров Бжезинского, но критикуют его за склонность закрывать глаза на положение с правами человека в Китае и готовность обменять полный суверенитет Тайваня на псевдосоюз с Китаем против Советского Союза; также они критикуют его отношение к государственному секретарю Вэнсу и его коллегам из Государственного департамента. Главы 6–9, написанные коллегами Бжезинского по СНБ, изображают эти события с совершенно другой точки зрения. Авторы этих четырёх статей выступают невольными (поскольку они не читали предыдущие статьи) защитниками своего уважаемого начальника, политику которого они убеждённо поддерживали. Пусть читатель сам составит своё мнение!

Что касается политики администрации Картера в отношении Китая, то споры по поводу Бжезинского затрагивают два основных вопроса.

Во-первых, был ли он прав, затягивая переговоры с Москвой по разоружению до тех пор, пока не будут нормализованы отношения США с Китаем? Позиция Госдепартамента, которая благодаря утечкам в среднем руководящем составе стала достоянием элитной прессы западных столиц, состояла в том, что любая договорённость лучше, чем ничего, что Москва уже готова пойти на небольшие сделки и что заключить их следует как можно скорее. Президент Картер, выступавший в отличие от Никсона и Киссинджера против пошагового подхода, хотел добиться решительного прорыва и побуждал Вэнса оказывать давление на руководство СССР, пока не будет заключено соглашение о значительном сокращении ядерных арсеналов двух стран. Бжезинский же сначала во многом разделял мнение Вэнса, но потом изменил свою точку зрения, полагая, что Москва согласится на значительное сокращение только после того, как США и Китай договорятся об установлении нормальных отношений. В итоге этих разногласий поездка Вэнса в Москву 1977 года закончилась провалом, отчасти из-за смены администрации в США и из-за того, что советское руководство сомневалось в мотивации незнакомой команды в Вашингтоне. Последующая миссия Вэнса в Пекин также обернулась неудачей, отчасти из-за того, что настроенное против Советского Союза китайское руководство предпочло бы иметь дело с антисоветски настроенным Бжезинским, чем с Вэнсом, который, предположительно, выступал за разрядку.

Во-вторых, сражался ли Бжезинский за принципы или за свой статус? В своих мемуарах и в предисловии к этой книге президент Картер принимает сторону Бжезинского. В письме, опубликованном в журнале «Форин афферс» в 1999 году, он писал, что посоветовал Бжезинскому приступить к переговорам с Китаем без полномасштабных консультаций с представителями Госдепартамента. В своей неожиданно прямой отповеди критикам Бжезинского, части из которых цитируются в главе 5, Картер писал: