Читать онлайн «Щит и Меч нашей Родины». Страница 18

Постоянно действующий

Как свидетельствует военная история, полководец при необходимости мог собрать военный совет, на котором, начиная с самых младших офицеров, выслушивал мнение подчиненных о принятых им решениях. Однако военный совет мог быть продуктивен только в одном случае – если командующий или полководец приходил на него уже с готовым решением. Мнение военного вождя зачастую могло и не совпадать с мнением большинства офицеров и генералов, приглашенных на совет, поскольку правил в стратегии не существует и наставления по оперативному искусству и тактике, как известно, пишутся вовсе не для гениев. В частности, на знаменитом военном совете в Филях в 1812 году единственно верное с точки зрения стратегии решение Михаила Кутузова оставить Москву было принято им единолично и при значительном сопротивлении ближайших сподвижников (кстати, император Александр I о принятом решении узнал значительно позже).

Однако, если у полководца собственное мнение по оперативным вопросам отсутствует, то его ни при каких обстоятельствах не может заменить никакой коллективный разум в виде военного совета. Роковое заблуждение, что управление войсками можно осуществлять с помощью коллегиальных органов, до сих пор имеет самое широкое хождение среди руководящего состава армии и флота. Считается, что даже Верховному главнокомандующему в России вовсе не обязательно обладать определенным запасом знаний по стратегии и оперативному искусству, а все решения в готовом виде главковерху будет предлагать некий мощный коллективный разум в виде его ближайшего и умудренного опытом окружения. Без советников в таком деле, конечно, не обойтись, но в самых тяжелых и кризисных ситуациях самые надежные и преданные сподвижники будут предлагать несколько вариантов возможного решения, причем, заметим, прямо противоположных.

Опровержением этой очевидной и опасной стратегической ереси – коллективного разума в деле руководства вооруженной борьбой – является вся военная история: если полководец или политическое руководство страны никак не могут решиться, наступать или отступать, начинаются многочисленные, длительные и совершенно бесплодные заседания военных советов, являющиеся, по существу, всего лишь прологом к сокрушительному поражению.

Таким образом, наиболее целесообразное предназначение военного совета – доведение (и то при наличии явной на то необходимости) готового решения командующего до подчиненных в форме неформального общения. Однако в Вооруженных силах СССР военные советы были созданы и функционировали на постоянной основе. В годы Великой Отечественной войны, согласно положению, они являлись далеко не совещательным органом, обладали весьма обширными полномочиями и существовали до объединений (то есть армий) включительно.

Характерно, что словосочетание «член военного совета» (ЧВС), несмотря на то, что по положению ими могли быть различные должностные лица полевого управления фронта, в обиходе относилось только в генералам-политработникам. Что же касается их основной, однако отнюдь не озвученной роли в Вооруженных силах, то главное предназначение военных советов по-прежнему заключалось в ослаблении единоначалия и партийном контроле над командирами и командующими. Член военного совета лично информировал политическое руководство страны о своем командующем и в случае даже мнимых разногласий имел полное право обратиться до Верховного главнокомандующего включительно. Наверное, нет необходимости разъяснять, какую нездоровую обстановку создавало это в полевых управлениях фронтов и армиях.

Любопытно, но военные советы сохранились в Российской армии и поныне, хотя, разумеется, без ЧВС это уже далеко не те советы, которые были в годы существования политических органов в армии и на флоте. От былого величия не осталось и следа. Следует сказать, что во все времена существования СССР политработники весьма специфически понимали сущность единоначалия. По их мнению, оно заключалось в следующем: «…командир-единоначальник проводит в жизнь политику Коммунистической партии, выполняет решения партии и правительства, неуклонно соблюдает во всей своей деятельности ленинские принципы руководства, прочно опирается на партийную организацию». Даже при большом воображении в этой формуле трудно отыскать следы единственно возможной в Вооруженных силах властной вертикали. Далее политруками лукаво утверждалось, что укрепление единоначалия постоянно и неразрывно связано с повышением роли политорганов, партийных и комсомольских организаций в жизни и деятельности СА и ВМФ. Бред, да и только.

Кадры

О значительном размахе в подготовке кадров политического состава для РККА свидетельствуют следующие факты. В частности, в соответствии со схемой мобилизационного развертывания Красной Армии образца 1941 года для подготовки и пополнения командного состава предполагалось иметь 43 пехотных училища, 16 артиллерийских училищ, 7 танковых и 26 военно-политических. Сразу заметна очевидная несоразмерность последней цифры. Количество поставляемых в армию политруков превышало половину выпускаемых в войска командиров стрелковых взводов.

Надо отметить, что подготовка даже политического состава тоже требует определенных ресурсов. Во вполне конкретных условиях предвоенного времени, когда на счету была каждая копейка, материальные и финансовые средства на учебу комиссаров приходилось отрывать от подготовки специалистов видов Вооруженных сил и родов войск. В том, что командир взвода РККА перед войной был откровенно слаб, немалая вина и того, что значительные ресурсы отвлекались на подготовку сопоставимого количества комиссаров.

Однако все это было бы оправданно в том случае, если политработа в армии и на флоте по своей эффективности соответствовала бы немалым затратам на ее организацию. Однако это не совсем так. В частности, несмотря на то, что РККА была насыщена политработниками сверху донизу, а перед самой войной комиссары имели практически такие же права, как и командиры (а с июля 1941 года опять-таки введено двоевластие), в первых же боях Великой Отечественной войны всего несколько дивизий оказались на высоте предъявляемых им требований. А, скажем, в Белоруссии каждый третий плененный советский военнослужащий сложил оружие добровольно. В целом же количество пленных красноармейцев за первые полгода войны говорит о том, что во многих случаях дивизии и полки РККА, несмотря на значительное численное превосходство над вермахтом, не оказывали серьезного сопротивления захватчикам. А это косвенно свидетельствует о том, что совершенно немыслимый перед войной размах партполитработы и огромное количество политработников в армии еще совершенно не гарантируют успех на полях сражений. В этой связи совершенно правомерно возникает вопрос – а эффективна ли партполитработа подобного рода в боевой обстановке в принципе?

Эффективность

Для начала отметим, что военачальники всех времен и народов к укреплению морального духа армии относились более чем внимательно. Забота о подчиненных у них стояла всегда на первом месте. Император Франции Наполеон, например, очень любезно и внимательно относился ко всем солдатам, которые бывали с ним в боях. Он очень торжественно производил награждение отличившихся в сражениях и обставлял это мероприятие в целом с необычайной пышностью. В трудные минуты боя император появлялся в опасных местах и личным примером увлекал бойцов в атаку. Великий русский полководец Александр Суворов был очень близок к солдатам и всегда беседовал с ними при каждом удобном случае. Краткий анализ его распоряжений только на организацию маршей показывает, что на первое место генералиссимус ставил заботу о пище и отдыхе солдат. Войска в этом отношении очень чутки и обычно без труда видят разницу между подлинной любовью полководцев к солдатским массам и мнимой.

Однако только в РККА и в Советской армии произошло мнимое и даже противоестественное разделение на тех, кто руководит воинскими коллективами в бою, и на тех, кто воодушевляет войска перед сражением. На войне, как известно, все решает один человек. Такого еще никогда не было в военной истории – военачальник отдал боевой приказ, а политработник (название по большому счету не имеет значения) начал поднимать моральный дух. Как известно, самый действенный способ воздействия на подчиненных во всех армиях мира – личный пример военачальника. А двух командиров равной степени подготовки в одном подразделении, части, соединении быть не может.

Отметим, что, например, во время Второй мировой войны в германских вооруженных силах не было политзанятий, политбойцов, политруков, комиссаров, военных советов и их членов, практически никто не занимался политработой в ее советском понимании, однако боевой дух, дисциплинированность, уважение к начальникам, товарищеские отношения между младшими и старшими, стремление во что бы то ни стало выполнить поставленные боевые задачи присутствовали в вермахте до самого последнего дня войны.