Читать онлайн «Изнанка российско-украинского конфликта, или Как поссорились соседи». Страница 28

Ныне в украинских школах будут изучать «войны с Россией»: при царе Алексее Михайловиче, при Мазепе и Петре I, при гетмане Скоропадском и Петлюре. Но при этом вряд ли будут много говорить о том, что битву при Конотопе выиграли с помощью крымско-татарского войска. Что Мазепа опирался на шведскую армию. Что гетман Скоропадский держался на германских штыках. Что Петлюра привел в Киев польские войска. И как только иностранные армии терпели поражение, украинской силе приходил конец. И эта традиция сохраняется. И уж точно украинские учителя не упомянут, что небольшое Московское княжество в одиночку и без посторонней помощи выросло в огромную державу. В этом, в сущности, вся разница историй двух государств. И это значит, что Украинскому государству предстоит доказать свою состоятельность. Предыдущие столетия показали, что надежда эта слабая. Нужно самим быть пассионарными. Только где взять силы?

Кирилл Галушко, фигурально выражаясь, псевдоним украинского национализма, его мировидение и идеология. Тем ценна его книга для русских об украинском национализме. В чем его суть? Украинские интеллектуалы страстно мечтали о создании своего государства. Но оно никак не получалось. В таком случае на помощь приходит мифологизаторство как средство строительства нации. «Выяснилось», что во всем виноват внешний враг. Если бы не он, то Украинское государство состоялось бы во всем его величии от Буга до Кавказа.

А как же с русскими в Украине? Проблема в том, что рабы упорно держатся за свой язык.

«Реальное использование украинского языка в повседневном общении на юго-востоке не увеличивается, а скорее сокращается, посему какой язык нужно «спасать» и какой «защищать» в независимой Украине — становится непонятно»[66].

Означает ли это, что к «неполноценным» тянутся и щирые (подлинные) украинцы? Увы, это так.

«В целом по Украине во всех сферах общественной жизни, кроме образования и частично государственного управления, доминирует русский язык. Во многих сферах присутствие украинского является крайне низким или приближается к нулю, как то: в бизнесе, Интернете, сфере услуг, шоу-бизнесе, кино— и видеопрокате, производстве телесериалов и т. п…»[67].

«Лишь в структурах госслужбы знание украинского стало реальным фактором социальной мобильности — продвижения на более престижные должности»[68].

Ну, слава богу, хоть где-то европейскость побеждает. Кроме того:

«Русских, занятых управленческой работой, меньше, нежели среди украинцев»[69].

Это понятно. В результате взрыв сепаратизма.

Украинская элита отказала русскому народу в праве быть вместе с украинской государствообразующей нацией. Русские на Украине оказались в роли нацменьшинства, которому в качестве уступки разрешено говорить на своей мове. Здравствуй, имперская политика! А значит, и начало межнационального конфликта.

Что хотели рядовые украинцы, сочувствующие Майдану, мы выяснили. А что хотели в Кремле? Слово одному из много пишущих и нередко выступающих на российском телевидении Н. Старикову. Его статьи выходили в режиме «реального времени» и потом включены в книгу. К чести автора, править их, подгоняя под свершившиеся события, он не стал, так что можно понять предполагаемый расчет власти. Итак…

«Каковы интересы России? Они очень просты: не допустить перехода контроля над территорией Украины. в руки ЕС и НАТО. Главное — ПОДЛЕТНОЕ ВРЕМЯ РАКЕТ. Если их поставить под Харьковом, сбивать будет поздновато»[70].

Для этого были предприняты финансово-экономические меры в виде скидок на газ и согласие выдать крупные кредиты.

«…Мерить деньгами геополитику — глупость несусветная… …Либералы нагло врут, проливая крокодиловы слезы о «потраченных деньгах» и не сообщая о том, что Россия приобрела. А приобрели мы вот что: судостроительные заводы Украины получают наши заказы, военная промышленность Украины начинает работать на нашу армию. Для справки: после уничтожения СССР на территории Украины осталось около 500 военных предприятий…»[71]

То есть, по мнению автора, руководство России решило поддержать военно-промышленный потенциал Украины, чтобы он не сгинул. Вопрос: было ли дальновидным такое решение? На сегодняшний день такой подход выглядит более чем ошибочным.

И в качестве апофеоза:

«И еще — уже из сферы финансов. Рубль становится на Украине такой же валютой «первого класса», как доллар и евро»[72].

Это уже фантастика, если такие намерения существовали. Далее следует изложение замысла по пунктам.

«Путин не был бы Путиным, если бы не предусмотрел несколько важных вещей:

1. Стоимость газа для Украины определяется соглашением к договору. Договорная высокая цена не меняется, а дополнительное соглашение действует лишь три месяца. Изменяется политика Украины — может вернуться прежняя цена. Теперь украинское руководство будет каждые три месяца летать в Москву — «отчитываться»…

Теперь ясно, почему Украина так жаждет избавиться от газовой зависимости.

«…3. Соглашение с Россией делает Януковича устойчивее. произойдет «оранжевый переворот», Россия может повысить цену на газ и не купить госдолг Украины. Добавляя «нужности» Януковичу в глазах украинского бизнеса, Россия делает его более зависимым от себя. Лишь опираясь на нас. Он может удержаться у власти.

4. Главными сторонниками «евроинтеграции» были украинские олигархи. Для их производств низкая цена на газ — существенный аргумент. Ведь Запад ничего не предлагает»[73].

Вот такой, если верить Н. Старикову, был замысел. В таком случае понятны истоки неудачи кремлевского плана. Расчеты на «газовый пистолет», приставленный к виску Киева, и посулы купить на 15 миллиардов долговых расписок украинского Центробанка в качестве средства переломить политико-психологическую ситуацию на Украине оказались неверными. А с другой стороны, верить аналитическим способностям Н. Старикова тоже не с руки, ведь написал же он в январе 2015 года:

«Накат на Украину, «блицкриг Евросоюза» провалился. Зная путинскую Россию, стратеги Запада не могут не понимать, что ливийский или даже египетский мягкий сценарий Путин на Украине не допустит никогда и ни при каких обстоятельствах. В этих условиях силовой захват власти, возможный еще до российско-украинских договоренностей по газу, более уже невозможен. Инициация его приведет к тому, что российская армия, заручившись мандатом ООН и имея статус «миротворческих сил», войдет на Украину, как когда-то в Осетию, и тогда не видать им Украины как своих ушей»[74].

Остается только подивиться честности автора, оставившего в книге такой казус — уж попал пальцем в небо так попал. Ровно ничего из приведенного не сбылось, а надежды на мандат ООН — так просто домысел, непростительный человеку, занимающемуся политикой. Мандат ООН на проведение миротворческой миссии выдается Советом Безопасности ООН, где сидят США, Великобритания, которые никогда не согласятся на появление российских войск на Украине. Так, может, он с этих высот и судил о замыслах Кремля? Или аналитики в руководстве страны под стать дарованиям Старикова?

Об искусстве аналитики будем говорить дальше, а пока продолжим старания понять политику Кремля на переломном этапе российско-украинских отношений.

Легко установить дату открытого размежевания Кремля с западной политикой. Это 10 февраля 2007 года. Именно тогда была произнесена знаменитая мюнхенская речь президента В.В. Путина, где он нелицеприятно высказал Западному блоку накопившиеся российские претензии.

«…Что же такое однополярный мир? Как бы ни украшали этот термин, он в конечном итоге означает на практике только одно: это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения. Это мир одного хозяина…»

«Мы видим все большее пренебрежение основополагающими принципами международного права. Это, конечно, крайне опасно. И ведет к тому, что никто уже не чувствует себя в безопасности. Я хочу это подчеркнуть — никто не чувствует себя в безопасности! Потому что никто не может спрятаться за международным правом как за каменной стеной».

«Хотел бы привести цитату из выступления Генерального секретаря НАТО господина Вернера в Брюсселе 17 мая 1990 года. Он тогда сказал: «Сам факт, что мы готовы не размещать войска НАТО за пределами территории ФРГ, дает Советскому Союзу твердые гарантии безопасности». Где эти гарантии?»

«…Нам пытаются навязать уже новые разделительные линии и стены — пусть виртуальные, но все-таки разделяющие, разрезающие наш общий континент».