Читать онлайн «Тавистокский институт». Страница 39

Звучит как руководство к правильной интерпретации Wikileaks. Поймите, что вам объясняют, о чем вы должны думать и как должны истолковывать информацию. Разумеется, чтобы истолковывать ее «правильно», вы должны иметь соответствующий образ мышления. Но, чтобы настроить мышление ни о чем не подозревающей публики на правильный лад, сайт Wikileaks нуждался в официальном благословении ведущих корпоративных СМИ. Без поддержки со стороны медиаистеблишмента этот проект наверняка рухнул бы, не успев стартовать. Не потому ли мы видим в совете директоров Wikileaks представителя по связям с общественностью Руперта Мёрдока? Не потому ли журнал «Time» и газета «Washington Post» выступили со статьями в поддержку Wikileaks, когда об этом сайте еще никто не слышал?

Имейте в виду, что господствующие СМИ ограничивают ваше мировосприятие, выбирая, о чем сообщать и о чем умалчивать.

В начале XX века слова «пропаганда» и «война» стали синонимами. Так произошло неслучайно. Все это было частью усилий, направленных на подрыв иудеохристианского культурного наследия. Два человека показали миру, как соединить концепции пропаганды и войны в единую технологию. Одним из них был Уолтер Липпман. Будучи, пожалуй, самым влиятельным политическим обозревателем своего времени, он провел годы Первой мировой войны в штаб-квартире Бюро британской пропаганды в Веллингтон-хаус в предместье Лондона. Именно Липпман в 1922 году предложил концепцию «стереотипа», которая, в сущности, являлась продолжением юнгианской концепции архетипа. Стереотипы можно создавать, ими можно манипулировать, и все это под силу гуру массовых коммуникаций и психологической войны. Идея заключается в том, чтобы заставить людей не слишком глубоко и четко вдумываться в воспринимаемые образы, а реагировать на них на павловский манер — рефлекторно.

Другим был Эдвард Бернейс, племянник Фрейда и один из создателей методики манипулирования общественным мнением. Вот что он писал: «Удивительные успехи, достигнутые пропагандой во время [Первой мировой] войны, открыли умным людям глаза на возможности манипулирования общественным мнением во всех сферах жизни... Нами правят, наше сознание программируют, наши вкусы предопределяют, наши идеи нам предлагают — и все это делают в основном люди, о которых мы даже не слышали... Как бы мы ни относились к этому, факт остается фактом: совершая практически любое действие в повседневной жизни, будь то в сфере политики или бизнеса, социального взаимодействия или этики, мы действуем по указке сравнительно небольшой группы людей, которые составляют крошечную долю от наших 120 миллионов сограждан, однако разбираются в мыслительных процессах и в социальной структуре масс. Это они тянут за ниточки, ведущие к общественному сознанию, это они управляют старыми общественными силами и изобретают новые способы связывать мир воедино и управлять им».[195]

В годы Первой мировой войны Бернейс, тогда еще молодой человек, служил в американском Комитете общественной информации — пропагандистском ведомстве, созданном правительством США в 1917 году с целью убедить ни о чем не подозревающее население в необходимости вступления Америки в войну, чтобы «обезопасить демократию во всем мире». Несмотря на то что сотни тысяч молодых британцев гибли на полях сражений во Франции, в Америке эта кровавая война не встретила практически никакого сопротивления. Свидетельства того времени указывают, что к 1917 году, то есть ко времени вступления США в войну, 94 процента британских трудящихся, несшие на себе все тяготы войны, не имели ни малейшего представления о том, ради чего они воюют, если не считать созданного медиаманипуляторами образа немцев как ужасной расы, которая настроена на уничтожение их монархии и страны и которую по этой причине необходимо стереть с лица земли.[196] Все последующие войны, включая нынешнюю «войну с террором», использовали точно такие же методы массовой пропаганды.

Подобные методы позволили поднять иррациональность на высший уровень общественного сознания. Манипуляторы играли на этом, чтобы отвлечь внимание населения от реального положения вещей, и чем более сложными становились проблемы современного индустриального общества, тем легче было отвлечь от них внимание, в результате чего мы пришли к нынешней ситуации, когда абсолютно непоследовательные мнения масс, порождаемые опытными манипуляторами, преподносятся и воспринимаются как научные факты.

Сегодня опросы общественного мнения, как и телевизионные новости, стали неотъемлемой частью повседневной жизни. «Научное исследование» отношения населения к тем или иным вопросам осуществляется быстрее чем за 24 часа. Большинство опросов, о которых сообщают ведущие мировые медиагруппы, такие как CBS-NBC-ABC-CNN-Fox, «New York Times», «Washington Post», «Time», «Newsweek», «Financial Times», «Wall Street Journal», фактически координируется в Национальном центре изучения общественного мнения, где составляются психологические портреты всех стран и народов.

Идея «общественного мнения», разумеется, не нова. Платон выступал против него в своем «Государстве» больше двух тысяч лет назад. Алексис де Токвиль в начале XVIII века писал о степени влияния общественного мнения на жизнь Америки. Но до наступления XX века никто даже не помышлял измерить общественное мнение и до 1930-х годов никто не додумался использовать эти измерения в процессе принятия политических решений.

Здесь стоит остановиться и поразмыслить. «Вера в то, что общественное мнение может быть детерминантом истины, с философской точки зрения безумна. Она идет вразрез с идеей рационального индивидуального сознания. Каждый индивидуальный разум содержит в себе искру божественного разума и потому способен совершать научные открытия и понимать открытия, сделанные другими. Индивидуальный разум — одна из немногих вещей, которые нельзя “усреднить”. Судите сами: в момент творческого озарения ученый, совершающий открытие, является едва ли не единственным на свете человеком, который придерживается именно такого взгляда на природу вещей, тогда как все остальные придерживаются иных взглядов либо не имеют собственного мнения. Можно себе представить, какими были бы результаты опроса общественного мнения в отношении кеплеровской модели Солнечной системы вскоре после опубликования “Гармонии мира”: 2 процента — за, 48 процентов — против, 50 процентов — “не знаю”».[197]

Несмотря на недоказуемость тезиса о «психоаналитических типах», интерпретативная методология проведения опросов, разработанная Франкфуртской школой, стала играть доминирующую роль в социальных науках. Такое положение сохраняется и поныне. Более того, повсеместное внедрение этой новой, якобы научной методики в 1930-е годы вызвало настоящий бум опросов общественного мнения, многие из которых финансировались прямиком с Мэдисон-авеню. Дело в том, что результаты опросов поддаются простому численному анализу. Вы можете спросить группу людей, как они относятся к чему-либо, а потом сложить голоса «за», вычесть «против», и, в зависимости от того, какое число окажется больше, результат, отражающий мнение «большинства», выдается за единодушное мнение общества. Так и идея «Америка говорит НЕТ наркотикам» сфабрикована организаторами опросов по заказу финансовой элиты, которая, как я уже неоднократно отмечал в своих книгах, является крупнейшим наркодилером. Но, сколько бы людей ни было согласно или не согласно с какой-то идеей, само по себе это не делает идею истинной или ложной. Изучив результаты опросов американцев, Эмери и Трист пришли к выводу, что «люди ведут себя в соответствии с общественным мнением». Опросы оказывают на массы сильнейшее влияние: люди делают то, что считают своим долгом, потому что в противном случае их замучают угрызения совести. Эмери и Трист приходят к выводу, что опрос общественного мнения «помогает людям понять смысл жизни».[198]

По окончании Второй мировой войны Пол Лазарсфельд, директор Бюро прикладных социальных исследований Колумбийского университета, начал использовать опросы в целях психоанализа поведения американских избирателей, и уже во время президентских выборов 1952 года рекламные агентства с Мэдисон-авеню, используя наработки Лазарсфельда, взяли избирательную кампанию Дуайта Эйзенхауэра в свои руки. Эти выборы также стали первыми, где значительную роль сыграло телевидение, которое, как и предсказывал восемью годами ранее Адорно, за очень короткое время приобрело огромное влияние. Рекламное агентство «Batten, Barton, Durstine & Osborne» — знаменитое BBD&O — так же тщательно готовило предвыборные появления Айка на публике в окружении телекамер, как Гитлер нюрнбергские съезды своей партии; одноминутные предвыборные ролики снимались с таким расчетом, чтобы потакать потребностям избирателей, которые выявлялись при помощи опросов.