Читать онлайн «Манипуляция сознанием 2». Страница 23

К концу интервью разговор зашел о том, что российская власть не поддерживает (в должной, с точки зрения Яковлева, мере) кампанию по очернению истории нашей страны. Яковлева сильнейшим образом раздражало то, что высшая российская власть «смеет» расценивать российский и, особенно, советский период истории не как одно сплошное «позорное пятно».

В соответствии с этой позицией «архитектора перестройки» журналист задает ему вопрос:

«ЖУРНАЛИСТ: И что, в связи с этим надо вновь говорить, что пакт Молотова – Риббентропа был исторической необходимостью?

ЯКОВЛЕВ: Это нужно, чтобы показать: мы всегда были правы. Это властная преемственность правоты. Живем хуже всех, а виноваты в этом не мы, а другие. Нам постоянно нужен враг, почему-то нам легче, когда он есть. Мы все время на баррикадах. Вот только-только, начиная с 1985 года, стали спускать ногу с баррикад, а нам эту ногу опять толкают назад: а ну полезай обратно! Конечно, пакт 1939 года с его разделом сфер влияния – это чистой воды империализм. Такой же, кстати, как и захват мира через мировую революцию».

Важно помнить, что Яковлев – один из основоположников кампании по демонизации политики Советского Союза в предвоенный период. Эта политика, проводимая Сталиным, позволила разрушить логичный союз Германии, Англии и Франции (не считая Польши, Прибалтики и других европейских государств) против СССР, на который до последнего момента рассчитывал Гитлер. Эта же политика позволила советскому лидеру использовать фашистскую Германию для достижения целей СССР. «Договор о ненападении между СССР и Германией», именуемый прозападными силами «пактом Молотова – Риббентропа» (навешивание отрицательных ярлыков, 13.1), являлся крупнейшим провалом англосаксонской дипломатии за весь известный период истории. Попытка стравить СССР и набиравшую силу нацистскую Германию Гитлера, предпринятая европейскими государствами, провалилась именно благодаря гениальной политической игре Сталина. Итогом ее стала свара между потенциальными антирусскими союзниками – Англией, Францией, Польшей, Румынией, Венгрией и др. Именно поэтому все представители прозападной «пятой колонны» на территории России с такой яростью бросаются на эту выдающуюся победу русской-советской дипломатии: она напоминает нашему народу, что, при наличии желания и решимости, мы можем бороться и побеждать «цивилизованных» агрессоров.

Сама этимология термина «пакт Молотова – Риббентропа» является типичной «ассоциативной цепочкой». Фамилия «Риббентроп» полностью ассоциируется у российской аудитории с нацизмом и фашистской бюрократической машиной. Соответственно, фамилия «Молотов» – с советским строем и с советской бюрократией (в хорошем смысле этого слова: с чиновниками, верой и правдой служившими своей стране и своему народу). Цель манипуляции в том, чтобы создать видимость «тождественности» советской и фашистской систем. Если вдаваться в подробное выяснение сущностей обоих систем, то выяснится разнонаправленность их вектора (в то время как у аглосаксонской и фашистской моделей мироустройства слишком много общего; в основе лежат одни и те же идеи, доведенные немцами до логического совершенства на полвека раньше, чем это сделали англосаксы). Поэтому манипуляторы просто «привязывают» один символ (фашизма – фамилию нацистского министра иностранных дел) к другому (советскому символу фамилии советского министра). Результат: в подсознании реципиента «равенство фамилий» ассоциируется с равенством функций двух крупнейших функционеров двух разнонаправленных систем. И как следствие – с равенством задач, которые каждая из этих систем между собой ставила.

Последнее укрепляется еще и осознанием того, что обе эти стороны пришли к подписанию одного документа, то есть делали одно общее дело.

Для этого, правда, потребовалось еще и извращение сути «Договора о ненападении...». Договор был представлен как акт, закрепивший раздел «независимого государства Польши», хотя на самом деле по Договору Советский Союз возвращал себе НЕКОТОРЫЕ из территорий, принадлежавших России до Первой мировой войны.

В итоге потребитель такой информации в подсознании прочно «забивает» информационную установку о том, что СССР и Германия преследовали сходные цели и, следовательно, были сходными по своей сути.

В продолжение этой манипуляции, Яковлев привязывает политику СССР к империализму: «Конечно, пакт 1939 года с его разделом сфер влияния – это чистой воды империализм». В данном случае имеет место и ложь историческая (18.2), так как «империализм» – создание метрополией (империей) территориально-сырьевых периферийных территорий (колоний различного типа) с целью перекачки сырья и ценностей оттуда в «федеральный центр». В результате периферийные территории разрушаются, деградируют, а метрополия (империя) богатеет.

Однако СССР (как и Россия в ее дореволюционной истории) никогда не грабила вновь приобретаемые территории. Наоборот – в них постоянно шли инвестиции на развитие; денежные потоки шли ИЗ России на периферию, а не наоборот. Показательна в этом отношении фраза императора Александра III, сказанная им в ответ на предложение его окружения урезать некоторые аспекты автономии Княжества Финляндского: «Оставьте в покое финнов! Они единственные, кто не тянет денег из русского крестьянина!». Политика России, направленная не на колониализм и ограбление, а на развитие приобретаемых территорий, в смысловом отношении привязывалось Яковлевым к типично западному и отрицательно воспринимаемому подавляющим большинством людей явлению – империализму.

В одной из передач на «Радио «Маяк», в процессе обсуждения вопросов развития российской экономики и эффективности правительств, разговор зашел о различиях кейнсианской и либеральной моделей модернизации экономики применительно к ситуации в Китае.

Собеседник ведущего, объясняющий (вернее – активно пропагандирующий) «пагубную» роль вмешательства государства в экономику, рассказывает:

«Ну, либеральная модернизация... ну, это представьте – когда государство играет, просто... как арбитр на футбольном поле. Оно определило правила игры и после этого не вмешивается в игру, если правила эти не нарушаются...

... А кейнсианская модель – это когда государство само по себе играет вместе со всеми... и даже активно играет, как игрок. Оно просто закачивает бюджетные средства в отдельные отрасли экономики, ну... а потом... Оно как Мюнхгаузен за волосы пытается вытащить себя из какого-то кризиса...

... Но это невозможно. Оно все равно ошибется».

Гость программы использует обидные и комичные сравнения: «закачивает бюджетные средства» (некая аналогия с бесперспективной бездонной бочкой, в которую сколько ни «закачивай» – толку не будет), «как Мюнхгаузен за волосы пытается вытащить себя из кризиса» (аналогия с известным сказочником, чьи фантазии в реальности никому не способны помочь) – в отношении программ государственного регулирования экономики.

Таким образом, сама идея госрегулирования выставляется говорящим в комичном и несерьезном виде – на нее переносится и увязывается с нею комизм термина «вытаскивания себя за волосы». К тому же, используя образ барона Мюнхгаузена, ставшего символом фантазеров, выступающий увязывает образ сторонников кейнсианской модели модернизации с образом беспочвенных фантазеров и врунов, рассказывающих всем сказки вместо реальных дел. Говорящим проводится явная агитация за одну точку зрения, через дискредитацию другой путем манипуляции сознанием. И не в том дело, какая модель лучше – просто использование манипуляции для доказательства чего-либо является признаком слабости аргументной базы доказывающего.

И, как следствие – ущербности отстаиваемой манипулятором системы ценностей.

Показанный по каналу СТС телесериал «Бедная Настя» о жизни российского общества во второй половине XIX века представляет собой интересный пример манипуляции в художественном произведении. Как может заметить даже не слишком внимательный зритель, в сериале персонажи-господа к персонажам-крепостным относятся исключительно вежливо, тепло, прямо-таки по-отечески нежно. Иногда становится непонятно: кто кем владеет, кто кого может пороть и продавать? Просмотр сериала создает устойчивое впечатление, что «тогда» именно так и было. И все хозяева именно так и относились к своим холопам. Если уж ругали их и наказывали, то исключительно высокоморально: «Ну как же ты, голубчик, так умудрился, а? Не стыдно?» Это типичный «перенос значения». Не секрет, что нынешняя власть позиционирует себя как наследницу «дореволюционной России» (с оговорками, что «и советское прошлое забывать, конечно, не стоит»). Таким образом, современная российская «элита» исторически увязывает себя ассоциативной цепью с той, дореволюционной знатью.