Читать онлайн «Почему люди ненавидят Америку?». Страница 32

Полемика на тему мультикультурализма в Америке в чем-то сродни борьбе за выживание, и в этом суть проблемы. Если свобода и правосудие на деле никогда не были безупречны (как на протяжении истории, так и в современном обществе), то и Америка—не образец чистоты и добродетели, не что-то особенное, не последняя надежда человечества, а всего лишь еще одна неудачная попытка людей изменить свою человеческую природу.

Американские культурные войны, жесткое расхождение либеральных и консервативных взглядов начались с возрождением диссидентской контркультуры среди суматохи, вызванной вьетнамской войной в конце 1960-х годов. Таким образом появился либеральный и контркультурный этос, служащий к тому же движущей силой для мульти-культурной полемики. Сторонников и тех и других политических взглядов волнует вопрос: какой информации касательно социального устройства Америки можно верить? Но в итоге спорящие стороны в политических и общественных дискуссиях едва удерживаются на грани фола. Лальше — больше, полемика перешла в борьбу между сторонниками ортодоксальных взглядов и приверженцами гражданских свобод. В подобной борьбе приходится скорее занимать чью-то сторону, вместо того чтобы спокойно подвергнуть анализу сам предмет спора и критически рассмотреть альтернативные возможности. Чем мог бы быть полезен критический анализ? Он мог бы дать ответы на многие вопросы. Что думает мировая общественность об американской политике? Почему люди считают, что заявления Америки противоречивы и неубедительны? Почему американская непримиримость вызывает раздражение, разочарование и враждебность во всем мире? Короче говоря, вместо того чтобы вести бесконечные разговоры об упреждающих ковровых бомбардировках Вьетнама и об американских военнослужащих, о которых мы еще поговорим более подробно в следующей главе, такой анализ мог бы положить начало конструктивной дискуссии о том, почему люди ненавидят Америку.

С точки зрения третьего мира происхождение Америки не является таким уж мифическим. Америка начинается с появления идеологии, вскормившей империализм. Создание Америки — это одна ветвь привычной истории возвышения западной мощи, которая началась с европейской экспансии (расширения Европы). Итак, предпримем небольшое путешествие к истокам европейского империализма, чтобы посмотреть, как он стал основой для американского сверхимпериализма.

Европейская экспансия имела вполне сознательную подоплеку. У нее были логические обоснования и оправдывающие обстоятельства, сформированные историей христианского Запада, его воззрениями и идентичностью. Западная идентичность нашла свое выражение в папских буллах и хартиях, дозволявпнтх путешествия с целью открытия новых земель. Основной предпосылкой западной экспансии была идеология собственного превосходства, высшего права, в противоположность инаковости и неполноценности Востока. Эти документы давали европейцам право нападать, присваивать земли и людей, имевших полное право считать себя хозяевами своей собственной земли, имущества и судьбы. Этот процесс однажды начавшись, неминуемо ведет к империализму во всех его проявлениях и продолжает действовать в ситуации сверхимпериализма сегодняшней Америки.

Dum Diversas — первая из папских булл, переданных португальскому королю в 1452 году. Ее идеи были восприняты всеми европейскими странами, поддерживающими захватнические инициативы. Dum Diversas разрешала королю Португалии атаковать, завоевывать и брать в плен сарацинов, язычников и других неверующих, враждебных Христу; захватывать их имущество и земли; обращать их в пожизненное рабство; передавать их земли и имущество королю Португалии и его наследникам. Аналогичные буллы были вручены испанским монархам — Фердинанду и Изабелле — незадолго до путешествия Колумба. Похожие условия были упомянуты в хартии, врученной английским королем Генрихом VII Джону Кабо в 1482 году перед плаванием к берегам Северной Америки, что явилось основой для всех последующих притязаний Великобрита нии на ту территорию, где ныне находятся Соединенные Штаты. Команде Кабо было разрешено захватывать земли и устанавливать королевские флаги «в любом городе, замке, на острове или материке, заново открытом», везде в «западных, восточных и северных морях», в землях, принадлежащих «язычникам и варварам, в любой части света, ранее неведомой христианам». Хартия уполномочивала его «завоевывать, захватывать и владеть» всеми такими территориями, при условии выплаты королю «пятой части добытой в каждом путешествии денежной суммы».

Совместные старания европейских стран по «открыва-нию» новых земель не были проявлением научного любопытства. Они давали прагматическое решение старой проблемы—геополитической, которая сформировала европейскую идентичность, развила европейское миссионерство и уже начиная с VIII века поставила Европу в затруднительное экономическое положение. Когда Колумб представил новый план открытия западного пути в Индию и Китай, он, исходя из своего разумения, надеялся создать маршрут для новых крестовых походов и, как часто упоминалось в его записях, сделать возможным обратное отвоевание Иерусалима. Так называемый век географических открытий стал стратегическим маневром в соперничестве влияний между христианством и исламом. Это соперничество имело много общего с недавней холодной войной; именно оно выработало систем) — система воззрений, ставшую основой создания Америки.

Как и холодная война, борьба за власть между христианством и исламом была идеологической. Она не являлась неизбежной и не была основана на каких-либо постулатах, изначально присущих данным религиям. Она стала результатом господства христианских воззрений, основанных на определенном толковании религии в конкретный исторический момент. Эта идеологическая «горячая война» была долгой, кровавой и жестокой, она породила черное искусство пропаганды для поддержки военных походов, в частности крестовых походов и Реконкисты. В Европе сформировалась картина мира, корни которой уходили далеко в многолетнюю идеологическую вражду. Любая идеологическая система проводит различие «Мы» и «Они». Идеологической подоплекой холодной войны в XX веке стали различия стиля жизни, принципов и ценностей, общественной, экономической и политической структуры. В раннюю эпоху борьбы за власть было то же самое. Во время «горячей войны» все эти различия рассматривались как естественные следствия религиозных различий.

Решающим событием этой геополитической доктрины стала битва при Пуатье в 732 году, в ходе которой франкская тяжеловооруженная конница под командованием Карла Мартелла остановила продвижение арабской армии в Западную Европу. Это была европейская победа; армия, выступившая- против мусульман, описывается в современных учебниках как европейская. В противоположность исламской цивилизации средневековое европейское общество сформировалось в качестве тотального общества, можно даже сказать, тоталитарного. Пройдя первое церковное таинство—крещение, ребенок одновременно становился человеком и гражданином, членом общества. Ортодоксальная вера была неотъемлемым атрибутом истинною гражданина. Ересь выходила за рамки гражданских прав и была преступлением против религии; сведения о наличии еретических убеждений добывались церковью, а наказывали за ересь светские власти. Ортодоксальное христианство являлось непременным атрибутом европейского общества во всех его юридических, политических и социальных аспектах.

Европа жила и развивалась в состоянии военного психоза, сознавая, что враг неравен по силам. Слабая и раздробленная Европа столкнулась с врагом, который был гораздо сильнее в интеллектуальном, культурном, экономическом и военном отношении. Внезапный подъем исламского мира был для нее совершенно необъясним. С христианской точки зрения: зачем нужна новая религия, тогда Сын Божий уже принял смерть за грехи всего чело-ьечества? Полемическая традиция описаний ислама началась с Иоанна Дамаскина ("и" 748 н. э.), рисующего ислам как антирелигию—жестокую, демоническую, либидоноз-ную и распутную, фанатичную и противостоящую всем нормам христианской жизни. Иоанн Дамаскин по сути «отверг ислам, сочтя его религиозным обманом, изначально задуманным для оправдания похоти и агрессивности»,[47] чего никак не могло быть, да и попросту не было. Нор-ман Даниэль в своей книге «Герои и сарацины» называет это «осведомленным безразличием», которое использовали в пропагандистских целях. Грубые стереотипы Иоанна Дамаскина в течение долгого времени влияли на западную культуру и науку. «Первоначальное восприятие ислама христианством ничем не отличается от нынешнего. Эта традиция имеет глубокие корни и жива до сих пор», — пишет Даниэль. В настоящее время эта традиция стала известна под названием «ориентализм» и выражается в исла-мофобии: «иррациональной ненависти и страху по отношению к исламу и мусульманам». Даниэль считает, что роман Салмана Рушди «Сатанинские стихи» (1988) представляет собой современный пример следования этой традиции. «Жизнь меняется, а вечные темы остаются», — пишет он.[48]