Читать онлайн «Никто кроме Путина. Почему его признает российская «система»». Страница 10

Яшин признает, что неправильно сравнивать «Наших» с «Гитлерюгендом» — их называют «Путинюгенд», поскольку они, собственно, никого не убивают. Лучшим аналогом, по его мнению, являются «Красные стражи» великого Мао. Важно отметить, что наряду с Путиным «Наши» также уважают Андерса Бейринга Брейвика, 32-летнего норвежца, который признался в массовом убийстве в июле 2011 года.

Со времен большевистской революции я — восьмой штатный корреспондент, который работает в Москве на «Guardian». Мои предшественники — выдающиеся люди. Первым был Артур Рейсам, больше известный своими произведениями для детей. Рейсам жил в одной квартире с членом Политбюро Карлом Радеком, играл в шахматы с Лениным и имел страстную связь с секретаршей Льва Троцкого, на которой женился и забрал домой, в Британию. Об этом я узнал от Мартина Уокера, еще одного моего предшественника, который работал в Москве в 1980-х годах. Вторым корреспондентом «Guardian» — тогда, конечно, это была «Manchester Guardian» — был Малкольм Магеридж, который жил в Москве в 1932 и 1933 годах.

Именно с Магериджем я чувствую наибольшее сродство. В своем предисловии к «Зиме в Москве» Майкл Эшлимен отмечает, что от Магериджа, вероятно, ожидали сострадательного рассказа о смелом новом мире, который строят Советы. В конце концов, он был сыном депутата-социалиста, родственником Фабиана Вебса и автором уважаемой либеральной газеты. Магеридж сразу испугался того, что увидел: тирания, цензура, лицемерие, грубость, нищета и то, что Андре Жид, в своем написанном после войны «Побежденном Боге», сборнике эссе о разочарованных бывших коммунистах, назвал «размахом блефа».

Магеридж придержал свои особые насмешки, адресованные западным журналистам, которые принимали участие в великой лжи, присылали пропагандистские депеши из России и игнорировали или преуменьшали ужасы, которые, как им было известно, происходили при Сталине. В начале 1933 года Магериджу удалось избежать цензуры и увидеть устроенный Сталиным голодомор на Украине и Северном Кавказе. Он зафиксировал искусственный геноцид советского мирного населения, около 14,5 миллионов умерших в результате по сути организованного правительством убийства.

Магеридж тайно перевез свои репортажи в «Guardian» в британском дипломатическом портфеле. Газета напечатала их, несколько неохотно, в марте 1933 года. Его статьи вызывали ожесточенную реакцию. На Западе разоблачения Магериджа восприняли с большим недоверием, его обвинили во лжи. Он не мог устроиться на работу журналистом, его обвиняли в нарушении либеральной снисходительности, с которой к тому времени смотрели на коммунистический эксперимент, проводившийся при Сталине. Он уволился из «Guardian» и не мог вернуться в Советский Союз.

«Зима в Москве», тираж которой уже давно закончился, была написана в 1934 году, после возвращения Магериджа из Советского Союза. Это сокрушительный сатирический рассказ о западных журналистах, которые нарочно отворачивались от сталинского голодомора, — одного из крупнейших преступлений в истории человечества, и скрывали от своих читателей истинную сущность советского режима. Он также нападал на тех интеллектуалов левого крыла, которые позволяли себя обманывать.

Магеридж был особенно язвительным в отношении Уолтера Дюранти, корреспондента «New York Times», награжденного Пулитцеровской премией. В романе Дюранти фигурирует, как персонаж по имени Джефферсон — прототип «полезного идиота». В своих докладах Вашингтону Дюранти отрицал существование голодомора и умело убеждал Рузвельта в том, что стоит дипломатически признать одиозный и тиранический режим Сталина.

В своем предисловии к роману Магеридж пишет о «позиции иностранных журналистов в России и о том, в каком виде новости из России попадают наружу».

Он отмечает:

«Конечно, существует жесткая цензура, и не всем известно, что иностранные журналисты в Москве работают под постоянной угрозой потери визы, а следовательно, и работы. Если они не согласятся (а большинство соглашается) ограничить свои новости тем, что удовлетворит Диктатуру Пролетариата, они будут подвергаться постоянному преследованию».

Преследования, пишет Магеридж, могут отличаться от «навязчивых заигрываний» относительно визового статуса вплоть до «заключения и изгнания всех друзей или родственников, которых они могут иметь и которым не повезло быть советскими гражданами».

Он добавляет:

«Результат: новости из России являются шуткой, выдуманной или теми, кого длительное пребывание в Москве сделало полностью послушными… или теми, кто, пытаясь сказать больше, чем можно, вынужден из выгоды или достаточно законных причин быть осторожным. Агенты советского правительства могут даже давить на редакцию, когда их не удовлетворяет корреспондент».

Магеридж также пишет о том, что он называет «тщательным» поведением ОГПУ. ОГПУ — это тайная милиция Сталина, предшественник КГБ и нынешней ФСБ, бывший руководитель которой Владимир Путин ныне управляет Россией. Я знаю, что имеет в виду Магеридж. Восемь десятилетий спустя мало что изменилось.

Неожиданное приглашение. Январь 2009 года. Звонит мой мобильный. На проводе — Артем Артемов, помощник российского миллиардера Александра Лебедева. Артем хочет знать, не хотел бы я пообедать с Александром. На предыдущей неделе я написал для газеты «Observer» положительный биографический очерк Лебедева, бывшего депутата Думы и российского газетного магната. «Guardian» сообщила, что Лебедев вел переговоры с лордом Ротермером о возможной продаже убыточной лондонской газеты «Evening Standard». Впрочем, оказалось, что в переговорах были сложности, и соглашение пока отменили.

Я уже дважды встречался с Лебедевым и был одним из многочисленных гостей на вечеринке по случаю его 49-го дня рождения, проходившей в полуразрушенных вспомогательных помещениях его оппозиционного издания «Новая Газета». Лебедев явно не являлся типичным олигархом: он носил кеды, хотя и изысканные. Внешностью он напоминал седого участника бойзбенда во время рискованной попытки возвращения — на нем был надет модный черный костюм и тоненький галстук. Если я не ошибаюсь, он также красовался манжетками в стиле Гластонбери.

Вечеринка была экономной, согласно мрачному глобальному настроению после экономического кризиса 2008 года. Никаких девушек, которые танцевали на столах, и никакого шампанского. Зато гости жевали копченое свиное сало и тонули в рюмках водки. Друзья и коллеги напевали поздравления, кто-то играл на аккордеоне. Среди приглашенных были журналисты и шпионы.

Предложение пообедать интригует. Кроме того что Лебедев — бизнесмен с политическими амбициями, он — бывший агент КГБ. В конце 1980-х годов работал в советском посольстве в Великобритании. Мы договариваемся встретиться в дорогом бистро недалеко от офиса Лебедева, современного трехэтажного желтого городского дома рядом с Москвой-рекой и Киевским вокзалом. Я заказываю новозеландского ягненка, Лебедев — лапшу с осьминогом. Ресторан, обустроенный в пышном ближневосточном стиле, сейчас пуст.

Лебедев говорит, что ему понравился мой биографический очерк о нем. Я спрашиваю, почему переговоры о приобретении «Evening Standard» не удались. Что случилось? Говоря на безупречным английском и перегибаясь через стол из тонкого стекла, Лебедев спокойно отвечает: «Они удались». Он беззаботно добавляет: «Я покупаю «Evening Standard» в четверг». Я изо всех сил стараюсь выглядеть равнодушным. Но это явно потрясающая новость. Это редко случается с журналистом: я имею настоящую старомодную сенсацию.

История была такой фантастической, что была похожа на триллер времен холодной войны. Лебедев, молодой шпион в роскошном Кенсингтонском посольстве Советского Союза, явно читал британские газеты. Каждое утро он просматривал «Financial Times», «Guardian» и таблоиды, ища мелкие знаки падения капитализма. Вообще никаких знаков не было. Он писал дипломатические телеграммы, посылал их в Москву работодателю, первому главному управлению КГБ. Некоторые из телеграмм могли даже попадать членам Политбюро. Темы эссе Лебедева отражали заботы минувшей эпохи: кампанию за ядерное разоружение, Лейбористскую партию, бывшую тогда, как и теперь, в оппозиции, и движение тред-юнионов — профсоюзов.

Когда «WikiLeaks» обнародовал тысячи секретных американских дипломатических телеграмм, Лебедев читал их профессиональным глазом. Он сказал мне позже, что в свое время просмотрел множество подобных депеш. «Некоторые телеграммы были похожи на рассказы Чехова. Другие были скучными», — прокомментировал он американские сообщение. Его собственные телеграммы до сих пор лежат где-то в запыленном архиве КГБ.

Через два десятилетия после лондонского назначения Лебедева капитализм до сих пор с нами, хотя и не совсем успешный. Советский Союз исчез. Собственные доходы Лебедева приумножились. В 2011 году, по оценкам журнала «Forbes», он владел 2,1 миллиардами долларов и являлся 45-м богатейшим человеком России.