Читать онлайн «КГБ сегодня. Невидимые щупальца.». Страница 57

Дегейтер настойчиво пытался уговорить Магайра совершить поездку в Брюссель, там поделиться с ним принципами кодирования и там же получить соответствующее вознаграждение. Магайр, напротив, настаивал, чтобы сделка состоялась в США, — поскольку в этом случае ФБР могло бы тут же арестовать Дегейтера. Ввиду упорства Магайра бельгиец повысил размер предлагаемого вознаграждения до двухсот тысяч долларов («плюс некоторая недвижимость в Калифорнии») и заявил, что не исключает возможности выплаты даже четырехсот пятидесяти тысяч. Однако переговоры пришлось прервать, так как Магайр наотрез отказался ехать в Европу.

Вскоре после этого Дегейтер установил контакт с Чарлзом Матени, владельцем компьютерной фирмы в том же здании, где размещалась компания «Софтвэр», и попросил его помочь в приобретении заветного кода. Тот уведомил об этой просьбе ФБР, и сотрудники последнего под видом лиц, готовых совершить такую сделку, взяли на себя дальнейшие переговоры с Дегейтером. Советам так хотелось получить код, что Дегейтер в конце концов согласился приобрести его за наличный расчет на территории Соединенных Штатов.

В Нью-Йорке, в аэропорту Кеннеди, сотрудник ФБР вручил ему некое подобие этого кода и получил сумку с полумиллионом долларов. Тут же на Дегейтера были надеты наручники. Его доставили в тюрьму в Вирджинии, где в ходе допросов он признал себя виновным в нарушении экспортных законов и попытке вручить взятку.

Но Советы на этом не успокоились.

На двух промышленных выставках, проходивших летом 1981 года под Вашингтоном, офицер КГБ Георгий Веремей увивался у стендов компании «Софтвэр», усиленно расспрашивая ее сотрудников о системе «АДАБЕЙС», о логических и математических принципах ее построения. 25 сентября того же года Веремей неожиданно явился в управление «Софтвэра» в Рестоне. Представившись как работник советского посольства в Вашингтоне, он без обиняков заявил ответственному сотруднику компании Санди Льюису, что хотел бы получить перечень всей продукции, выпускаемой «Софтвэром», и документацию, имеющую отношение к этой продукции. Его спросили, с какой целью он запрашивает эти документы. Веремей сказал, что он «просто так интересуется» данной тематикой. На вопрос, каковы его функции в посольстве, он тоже не дал вразумительного ответа. Льюис вручил ему перечень изделий, — из тех, что рассылались всем клиентам компании, и бланк заказа, после чего Веремей удалился.

Через неделю он снова навестил «Софтвэр» и, ожидая Льюиса, ушедшего на ленч, расхаживал по помещениям, хотя клерк попросил его подождать, сидя в приемной. Вернулся Льюис, и Веремей предъявил ему заказ на всю документацию, прилагаемую компанией к своей продукции, — видимо, не вполне представляя себе, насколько велик объем этой документации. Как пояснил Магайр, «речь шла, собственно, об инструкциях по эксплуатации различного оборудования, производимого нами. Такие инструкции получают клиенты, приобретающие или собирающиеся приобрести оборудование. Но, конечно, они могут интересовать и тех, кто собирается разрабатывать свои собственные устройства подобного назначения, пользуясь нашими техническими решениями».

Магайр предупредил Льюиса и других сотрудников, что компания «Софтвэр» не должна иметь никаких дел с Советами и не собирается им ничего передавать или продавать. Поэтому Льюис просто-напросто выпроводил Веремея, заявив, что, пока тот не представит лицензию на экспорт интересующего его оборудования, выданную правительством Соединенных Штатов, никакой документации он не получит.

По оценке Магайра, американские фирмы потратили на разработку системы «АДАБЕЙС» несколько лет и израсходовали на это в общей сложности не менее миллиарда долларов. Таким образом, выкладывая за то, что он считал вожделенным ключом к «АДАБЕЙСУ», 500 тысяч, КГБ мог бы считать, что секрет программирования достался ему практически даром.

Но Советы нуждаются не только в оборудовании и системах программирования. Не менее важны для них и технологические секреты, которые они могут добыть, лишь насаждая своих агентов в американские лаборатории и промышленные центры. Поэтому большинство студентов из стран советского блока, прибывающих в США в порядке обмена, должно, по идее, попадать в университеты, тесно сотрудничающие с научно-исследовательскими учреждениям и промышленными компаниями и поэтому «идущие в ногу» с научно-техническим прогрессом. Одновременно КГБ все в большем масштабе засылает в США в целях промышленного шпионажа своих агентов под видом беженцев из коммунистических стран.

В феврале 1980 года ведущей американской электронной корпорации предложил свои услуги эмигрант из СССР Геннадий Попов.[17] Документы Попова свидетельствовали о солидной научно-технической подготовке, полученной им в СССР.

Впечатление он производил самое благоприятное. Этот двадцатисемилетний молодой человек явно обладал незаурядными математическими способностями, имел степень доктора физико-математических наук и до эмиграции, работая в Институте прикладной механики, принимал непосредственное участие в разработке самой современной электронно-вычислительной техники, ведущейся Академией наук СССР. У него было около тридцати печатных научных работ и за свои научные заслуги Попов был представлен к государственной премии.

Более того, Попов специализировался по компьютерному проектированию, то есть именно в той области, где упомянутая американская корпорация является общепризнанным мировым лидером. Несмотря на отставание СССР в этой области, Попов, как выяснилось, обладал специальными теоретическими знаниями, не уступавшими уровню американских научных сотрудников, беседовавших с ним в связи с предполагаемым приемом на работу. Вдобавок он свободно владел англо-американским профессиональным техническим жаргоном. Это позволяло сторонам легко понимать друг друга, беседуя на узкоспециальные темы.

Но как бы эта корпорация ни хотела заполучить столь квалифицированного специалиста, у нее не могли не возникнуть к нему весьма каверзные вопросы и нешуточные сомнения. Обычно Советы не разрешают эмигрировать своим гражданам, проявившим такие способности к науке и получившим такое образование, как Попов. Между тем ему удалось получить разрешение на выезд без всяких осложнений и всего через три месяца после подачи заявления. И это несмотря на то, что его родители, брат, дедушка да и родственники жены оставались в Советском Союзе: Что, если КГБ попытается шантажировать его уже здесь, в Америке, оказывая соответствующее давление на его родных в СССР? «Они не станут этого делать», — туманно отвечал Попов.

Подвергнутый опросу с использованием детектора лжи, Попов не прошел это последнее испытание, и ему было отказано в приеме на работу, так как его близкие родственники проживают в коммунистической стране (Советском Союзе). Однако не обескураженный отказом Попов устроился в другую фирму, тоже передовую и тоже связанную с выполнением военных заказов. Но поскольку он до сих пор не совершил никаких порочащих его поступков, КГБ прекрасно понимал, что ФБР не имеет оснований для вмешательства.

Конечно, только самим Советам доподлинно известно, сколько научно-технических секретов и какие именно удалось им выкрасть в Соединенных Штатах. Но перечень их легальных заказов и закупок новейшей технологии позволяет судить о том, какими областями техники они особенно интересуются и, следовательно, в каких наиболее болезненно ощущают свое отставание. Это — компьютерная и лазерная техника и технология, оборудование и секреты производства электронной техники, авиационных турбореактивных двигателей, вплоть до турбинных лопаток и прецизионных зубчатых передач, ракетной техники, навигационных устройств, включая миниатюрные и лазерные гироскопы, оборудование для производства шарикоподшипников специального назначения, специальное сварочное оборудование, технология получения титановых сплавов, подводные акустические системы (сонары), радиолокационное оборудование ПВО, системы слежения за искусственными спутниками.

КГБ удалось выкрасть чертежи гигантского военно-транспортного самолета фирмы «Локхид» еще до начала его серийного выпуска в Соединенных Штатах, документацию, относящуюся к конструкции пусковых шахт ракет «Минитмен», по образцу которых в СССР были построены пусковые шахты для первых советских межконтинентальных ракет на твердом топливе («СС-13»).

Советские ракетные снаряды «САМ-7», сбившие немало американских боевых самолетов во Вьетнаме, были сконструированы явно по образцу американских ракет «Редай» того же назначения. Кража американских технических секретов позволила Советам решить проблему катапультирования самолетов с борта кораблей военно-морского флота, над которой безуспешно бились советские конструкторы.