Читать онлайн «Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид, как принципы доминирования». Страница 55

Идеологическая канва и истоки «холодной войны»

После двух мировых войн, и особенно после появления ядерного оружия, которое по случайному стечению исторических обстоятельств попало в руки США, вашингтонский режим оказался в удивительном и глубоко неестественном для него положении одного из мировых лидеров, хотя сам-то он уверовал в то, что сложившееся положение не только естественно, но является частью того самого «предопределения». Незрелость, подростковость этого режима, отсутствие истинной нации, гуманистического стержня и многовековой традиции в его политическом сознании создали в мире такую ситуацию, при которой желторотый юнец получил возможность цинично поучать заслуженного ветерана и даже издеваться над ним.

В послевоенный период — когда русские в очередной раз доказали, что победить их в честной борьбе невозможно в принципе и что Россия, что бы с нею ни произошло, всегда остается силой, умеющей постоять за идеалы справедливости, способной в трудную минуту отвести этот мир от края пропасти, взяв на себя всю самую тяжелую работу, — наша страна представляла собой заслуженного ветерана, и накопленный за предыдущее тысячелетие нашей истории опыт и тяжелые испытания двадцатого века позволили нам быть тем родичем в семье народов, который отвечает за самые сложные и тонкие смыслы, который готов жертвовать ради сохранения равновесия в этом мире своими удобствами, сиюминутными вещами, что могли показаться важными многим другим народам, особенно таким меркантильным, как англичане и американцы.

Американская же «скороспелая черешня», американский субъект политики представлял собой именно подростка, не думающего о глубинных смыслах, не размышляющего даже о последствиях, а просто упивающегося тем положением, в котором случайно оказался по причине того, что «взрослые» нации попустительски проглядели раздувание его наглых амбиций, вернее, и сами оказались виноваты во многом. Германия запятнала себя позором нацизма, а Франция была разбита Германией, проиграла ей и сумела кое-как восстановиться, лишь прибегнув к чужой помощи. Англия же, понимая, что в споре двух эгоизмов — ее и американского — второй эгоизм победил, поскольку имел больше наглой молодой энергии, пошла на слияние с США, согласилась лечь под интересы вашингтонского режима, хотя и оговорив себе некую «почетную роль». Сущность английской политической традиции так никогда и не позволила англичанам стать по-настоящему «взрослой нацией», и Англия с новым азартом включилась в подростковые эксперименты вашингтонского режима, продолжая былые дела, заключавшиеся все в том же — в стремлении довлеть, унижать и грабить.

Однако после 1945 года ирония судьбы, этой извечной любительницы замысловатых сюжетов, создала поистине дьявольскую рокировку: англичане и американцы, присоседившиеся к победе России (и союза ее народов), почти случайно оказавшиеся в той компании, которая боролась на стороне добра и против действительного абсолютного зла, претендовали теперь на лавры, равные с ореолом настоящих победителей и достойных воинов, и этим обеспечивали себе некий моральный фундамент и роль нового мирового распорядителя.

Но облик их поступков и их умонастроения ни в какое сравнение не идут с тем, что было в умах и в сердцах у советских солдат, офицеров и генералитета. Можно говорить все что угодно, но невозможно поспорить с тем фактом, что для русских-советских эта война, как и весь послевоенный исторический процесс, был неким моментом истины, борьбой за настоящие максимы; русские жили и действовали с полной искренностью и верой в то, что они завоевывают свободу для себя и народов Европы, что сражаются с абсолютным злом. Для американцев и англичан же все было лишь игрой, очередной кровавой игрой, в которой они видели циничный интерес и нисколько не стеснялись признаваться в этом, сначала себе самим, а потом, спустя годы, и всем остальным.

И глум истории, ирония той самой судьбы заключалась в том, что два субъекта были-таки посажены на одну ступень, поставлены рядом, хотя суть их правды была совсем не равна, ведь правда русской/советской победы была никак не сравнима с правдами американцев, это были совершенно разные категории, совершенно разный душевный опыт вынесли из той войны русские и американцы. Советская Россия была настоящим заслуженным ветераном, вынесшим мир из огня, Америка была лишь юрко пристроившимся ловкачом, запрыгнувшим на лафет, когда тот уже двигался к победному параду. У американского «подростка» хватило ума пристроиться в обоз победы, хотя наглый юнец всей душой был против победы справедливости, против консенсуса, который бы создал ситуацию равновесного спокойствия в этом мире, развития человечества по пути равенства субъектов и равновесного уважения их мнений.

Ирония судьбы вывернула ситуацию так, что одним из формальных победителей над абсолютным злом стал субъект, который менее других был заинтересован в установлении прочного мира. Этот субъект сумел сфабриковать для себя ореол честного победителя, но в том-то и дело, что это был ложный ореол, ведь за подкладкой оставалась ложь и жажда нового насилия.

Не так давно, а именно в октябре 1998 года, были бы рассекречены документы Государственного архива Великобритании, которые подтвердили тот факт, что американцы и англичане хотели не просто отобрать часть русской победы, но очень деятельно готовились к уничтожению России, планировали раздавить ее и установить свой тотальный контроль над огромными территориями.

Теперь стало доподлинно известно, что еще 20 августа 1943 года в Квебеке на заседании лидеров США и Британии с участием начальников американских и британских штабов обсуждался вопрос о том, что немцы должны задержать русских как можно дальше на востоке. На этом совещании принимаются два плана: «Оверлорд», о котором нас проинформируют в октябре 1943-го в Тегеране (им предусматривалась высадка союзников во Франции в 1944 году), и второй, сверхсекретный, «Рэнкин», цель которого — «повернуть против России всю мощь непобежденной Германии». По этому плану немцы входят в сговор с Западными державами, распускают Западный фронт, оказывают поддержку при высадке десанта в Нормандии, обеспечивают быстрое продвижение союзников через Францию, Германию, выход на линию, где они удерживают советские войска. Под контроль США и Англии попадают Варшава, Прага, Будапешт, Бухарест, София, Вена, Белград… При этом немецкие войска на западе не просто сдаются, а организованно двигаются на восток для укрепления там немецкой линии обороны. Есть документы, никуда от них не уйдешь [151].

Однако «великие комбинаторы» из Вашингтона и Лондона в 1944 году второй фронт против гитлеровской армии все-таки открыли, выглядело все как дружественный шаг по отношению к воюющему союзнику, к СССР, однако шла тонкая, очень опасная политическая игра.

Тайная стратегия американцев и англичан в данный момент заключалась в том, что ослабленная к 1944 году Советская Россия уже не сможет реализовывать такой же наступательный потенциал, который она продемонстрировала под Сталинградом и Курском, и союзники, выдвинув войска на европейском театре войны, легко перехватят инициативу, пойдут победным маршем и захватят всю Европу, по крайней мере до западных границ СССР.

Но они просчитались. Планировали высадиться 6 июля и в августе закончить войну. Они даже не позаботились об экипировке на осень и зиму, о машинах, способных двигаться в условиях бездорожья, о всепогодных авиационных средствах, и потому осень и зиму решили переждать, устроившись в теплых квартирах. Гитлер, воспользовавшись этим, показал им, что может Германия, — нанес удар в Арденнах, причем не снимая войск с Восточного фронта. Союзники бросились за помощью к Сталину. И он выручил, начав раньше срока Висло-Одерскую операцию [152].

Благодарности же от американцев и англичан, разумеется, не последовало, более того, они не отказывались от частичной реализации тех планов, которые должны были обеспечить вытеснение Советской армии с позиций, которые та уже занимала и могла занять в ближайшие недели. Но армия союзников, вопреки всем восхваляющим мифам, созданным англоязычной пропагандой, представляла совсем не ту силу, которая могла бы сокрушить Красную армию, противопоставить моральный дух своего воинства моральной крепости советских солдат.

Верховный главнокомандующий армий Западных союзников генерал Д. Эйзенхауэр провел многие часы с главным судьей американских сил в Европе бригадным генералом Э. Беттсом, обсуждая меры поддержания дисциплины в войсках. Не из абстрактных побуждений гуманности, а по очень земной причине: в тех условиях распущенность в американской армии подрывала ее боеспособность перед лицом гитлеровского вермахта. Близкая к Эйзенхауэру К. Саммерсби записывала в дневнике 5 ноября 1944 года: «Беттс докладывает об очень плохой дисциплине в армии. Поступают жалобы от французов, голландцев и прочих на многочисленные случаи изнасилований, убийств и грабежей… Эйзенхауэр подробно обсуждает с начальником штаба Беделлом (Смитом) дисциплину в войсках. Дело плохо, докладывают о бесчисленных нарушениях. Придется принять решительные меры» [153].