Читать онлайн «Американская разведка во время мировой войны». Страница 35

Такой хитроумный шифр, с помощью которого они говорили о «судьях» (umpires) и «гигантах» (giants), должен был внушить европейским подслушивателям, если такие были, уверенность, что американцы настоящие дикари.

Отношения между союзниками всегда были довольно щекотливыми, но при некоторой доле изобретательности можно было делать чудеса. Примером такого чуда является посещение американской экспедиционной армии полковником японской армии маркизом Саито. Этот офицер прибыл во Францию с письмом, написанным генералу Першингу его старым другом со времен русско-японской войны, генералом Куроки. Последний просил принять маркиза Саито и дать ему возможность посмотреть, что делала американская экспедиционная армия. Любой калифорниец назвал бы эту просьбу чистой воды официальным шпионажем. Генерал Першинг жил в Калифорнии, но, тем не менее, обсудив просьбу японцев со своим штабом, он приказал показать маркизу Саито все, что он захочет видеть.

Таким образом, полковник Саито увидел все, что можно было видеть в американской экспедиционной армии. В сопровождении полковника Кампаноля, говорившего, помимо других языков, также и по-японски, он осмотрел службу снабжения. Он видел огромные склады, железные дороги, госпитали, короче говоря, — все необходимое для формирования и снабжения двухмиллионной американской армии, которая должна была, принести победу. Он знал, что еще два миллиона солдат обучались в Соединенных Штатах.

Полковник Саито пожелал увидеть фронт. Начальник осведомительной службы американских экспедиционных сил, который его сопровождал, был поставлен в весьма затруднительное положение. На фронте было что посмотреть, но вдруг этот важный представитель Японии будет убит? Поэтому после минутного размышления он предложил:

— Мы с удовольствием покажем вам фронт в Вогезах.

— В Вогезах! — повторил японец. — Но ведь это очень спокойный участок. Я хочу видеть настоящий фронт, там, где дерутся. Я хочу видеть ваши войска в действии.

— В самом деле, почему бы нет? — подумал полковник Кампаноль. — Он увидит, какие из американцев вышли солдаты.

И они отправились в «адову нору на р. Вель», где 77-я дивизия, набранная из жителей Нью-Йорка и очутившаяся впервые на активном участке, доблестно выполняла свой долг. Полковник Саито провел две недели на фронте вместе с полковником Кампанолем, деля участь солдат, под снарядами и газами. В конце концов, он заявил:

— Это замечательно и представляет для меня необычайный интерес. Но я нахожу, что вы совершаете тактическую ошибку, сохраняя передовой пункт по другую сторону р. Вель в Базоше. Он не представляет большой ценности и очень уязвим; если немцы его атакуют, вы не сможете послать туда подкреплений.

Это был очень дельный совет, как показали события через несколько дней, когда немцы смели американскую часть, остававшуюся в Базоше.

Однако, посещение маркиза, полковника Саито имело и другие последствия. Он посетил также солдат морской пехоты на спокойном участке, и они воспользовались случаем, чтобы заснять кинофильм, который был отправлен в Соединенные Штаты как свидетельство американо-японской дружбы.

Осторожность и такт были необходимы всегда, как доказал попавший однажды в руки американской секретной службы клочок бумаги, на котором стояла надпись: «Просьба сжечь». На этом клочке было написано: «Что касается замечаний на последней странице, то это как раз те замечания, которые так, оскорбили чувствительность Г. (французский агент). Смотрите, чтобы они не попали к французам. Через посредство Г. они попадут прямо к Клемансо».

Упоминавшиеся замечания были составлены на основании крайне интересных донесений Интеллидженс Сервис о некоторых лицах, занимавших весьма высокое положение как на стороне союзников, так и на стороне Германии.

Клемансо, конечно, был непосредственно связан с французской секретной службой; по слухам, она даже находилась под его контролем, так же как цензура прессы и пропаганды, — цензура, против которой он так яростно восставал до своего прихода к власти, что назвал свою газету «L'Homme enchaine» («Человек в оковах»).

Президент Вильсон мало интересовался военной разведкой. Говорят даже, что он не читал ежедневной сводки по разведке, с такой тщательностью составлявшейся разведывательным отделом штаба всего в четырех экземплярах: один передавался шифром по телеграфу президенту, два предназначались для генералов Першинга и Блисса и четвертый для архива.

Президент предпочитал морскую и дипломатическую разведку и возложил на одного офицера морской разведки важное задание. Тем не менее, он приказал сжечь список подозрительных, содержавший более 100 тысяч имен и напечатанный для флота в правительственной типографии, ибо в нем значилось слишком много имен его друзей и знакомых.

После этого Т. Моррисон Карнеджи уплатил 20 тысяч долларов пятидесяти машинисткам, которые, поклявшись сохранить тайну, перепечатали для флота четырнадцать экземпляров этого списка, считавшегося наиболее полным списком подозрительных.

Может быть, президент Вильсон находил, что армия была слишком «милитаристической» или он был озабочен заговорами республиканцев[15] больше, чем заговорами немцев, или не доверял сведениям, полученным тайно.

Насколько соответствовали истине донесения шпионов?

По разным оценкам, процент колеблется от 50 до 20. Обычно ценность донесения зависит от ценности агента, который его посылает. Хороший агент, как правило, посылает донесения редко, и они у него краткие и точные. Не всегда шпион, настроенный патриотически, умеет собирать наиболее ценные сведения. Шпион, работающий за деньги, старается получить как можно больше денег с наименьшим риском; он сообщает своим начальникам о том, о чем им хотелось бы знать, при случае преувеличивая и придумывая. Очень хорошим примером таких преувеличений являются донесения о разрушениях, причиненных рейнским городам воздушными рейдами союзников. Американский разведывательный отдел редко воспринимал донесения своих агентов буквально. Каждое донесение проверялось сведениями из других источников.

Если бы война тянулась немного дольше, шпионаж сыграл бы значительно большую роль в разведке американской экспедиционной армии. Желанию генерала Нолана, верившего в военную разведку больше, чем в секретную службу, суждено было сбыться. Он был произведен в чин генерал-майора и получил командование дивизией на фронте. Покинув штаб главнокомандующего, он командовал одной из бригад 28-й пехотной дивизии во время ее доблестного наступления против восточных окраин Аргоннского леса. Он получил медаль «За отличную службу» со следующей надписью:

«Пока противник подготовлял контрнаступление, которому предшествовал ожесточенный заградительный огонь, генерал Нолан дошел до города Апремона и лично руководил движением своих танков под непрерывным огнем неприятельской артиллерии. Неукротимая храбрость и хладнокровие генерала Нолана оказали на его войска такое влияние, что 400 человек отразили наступление двух немецких полков».

Каким образом американцы занимались шпионажем в Европе? Точно ответить на этот вопрос нельзя даже теперь.

Приходится ограничиться кратким изложением наших методов, ибо может случиться, что, вопреки нашему желанию, мы будем еще вынуждены этими методами воспользоваться.

В Европе существовало несколько различных систем американского шпионажа, работавших согласованно, но, тем не менее, отличавшихся одна от другой целями и методами. Как и немцы, мы, строго говоря, не имели единой службы. Термин «американская секретная служба» употребляется в настоящей книге только потому, что он является термином общим, а уточнений следует избегать.

Шпионаж не может существовать без обмана; организация службы шпионажа, изображенная графически, в значительной степени напоминает лабиринт: такие же зигзаги и повороты, потайные ходы и тупики, которые должны ввести в заблуждение не только неприятельских шпионов, но и собственных агентов, на тот случай, если они будут арестованы и окажутся слишком болтливы. Третья степень в секретной службе носит еще более искусный и дьявольский характер, чем соответствующие приемы полицейской службы.

Во всякой службе шпионажа правая рука не должна знать, что делает левая. Территория, которая должна быть покрыта шпионской сетью, разделяется на зоны соответственно главным объектам. Для обработки каждого объекта существует свой один или несколько методов. Ни один человек не должен знать всей системы.

Конечно, никогда не существовало карты, на которую была бы нанесена вся сеть союзного шпионажа в Европе или в Германии, хотя немцы были настолько убеждены в ее существовании, что пытались подкупить одного англичанина, чтобы он ее украл для них. Этот агент целый вечер просидел со своим начальником за составлением такой карты и торжественно передал ее немцам. На карте, отражавшей истинное положение вещей, Германия была бы разделена на следующие четыре зоны: зона, расположенная непосредственно позади линии фронта, включавшая главные сортировочные станции, через которые проходила основная масса войск; промышленная зона, где производились орудия и снаряды и где делались испытания новых изобретений; морская зона, включавшая Кильский канал и базы подводных лодок; наконец, тыловая зона, включавшая Берлин. На эту карту следовало бы нанести и другие зоны: русско-румынскую, балканскую и турецкую, но наиболее важными были вышеприведенные четыре зоны. Задача состояла в том, чтобы в каждой из этих зон собрать секретные сведения и как можно скорее переправлять их на базу.