Читать онлайн «Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой». Страница 13

После того как Гитлер узнал о революции и об окончании войны, он попросился, чтобы его поскорее перевели в Мюнхен. Тем более что зрение у него уже восстановилось. 21 ноября его выписали из лазарета. В декабре 1918 года Гитлер оказался в запасном батальоне 2-го Баварского пехотного полка. Первая мировая война для него закончилась, а военная служба — еще нет.

Первая мировая война породила феномен «потерянного поколения». Сотни тысяч, миллионы молодых людей по всей Европе не могли оправиться от потрясений, вызванных войной, оттого что четыре года пришлось убивать себе подобных. Они не могли постичь смысла только что завершившейся мировой бойни, прежде наполнявшей все их существование, а после пережитых ужасов бессмысленной казалась им и мирная жизнь, где они никак не могли найти себе места. Ефрейтор 7-й роты 1-го запасного батальона 2-го Баварского пехотного полка Адольф Гитлер к «потерянному поколению» не принадлежал. Он твердо знал, что германская армия была лучшей армией в мире, что сражалась она за святое, правое дело величия германского народа и пала жертвой от «удара кинжала в спину». Борьба с «предателями» стала для него смыслом жизни и помогла определиться с выбором послевоенной профессии. Гитлер окончательно решил стать политиком, а не архитектором. Его полк с самого начала революции находился под контролем солдатского совета, что, в свою очередь, тоже помогло ему определиться. Гитлер возненавидел революцию: она сокрушила кайзера — олицетворение величия Германского рейха. Вильгельм II бежал в Голландию, баварский король Людвиг III также покинул страну — для Гитлера они оба стали трусами, недостойными уважения. Революция в Баварии, кроме того, укрепила его в антисемитизме. Баварскую революционную власть возглавил еврей Курт Эйснер, редактор социал-демократической газеты «Форвертс», а в новом правительстве в Мюнхене преобладали евреи. Уже тогда Гитлер обвинял марксистов в том, что они «одной рукой пожимали руку кайзеру, а другой уже тянулись к кинжалу, чтобы выполнить свою еврейскую миссию». Поражение Германии Гитлер приписывал «присущей евреям алчности и жажде власти».

В казарме солдаты практически ничего не делали, вместо учений проходили митинги. Досуг Гитлер посвящал чтению, все еще не определившись до конца, надо ли ему лезть в политику. В событиях, связанных с ликвидацией Баварской советской республики, Гитлер участия не принимал. Кстати, местные коммунисты в короткий период своего господства в Мюнхене в середине апреля — начале мая 1919 года успели восстановить против себя значительную часть населения нелепыми распоряжениями вроде запрета печь пироги и приказом выдавать молоко только по заключению врачей и лишь больным, жизни которых угрожает опасность.

Но тем не менее местным контрреволюционерам собственных сил для подавления революции не хватило. Для подавления республики баварские «белые» вынуждены были призвать на помощь прусские и вюртембергские войска. Когда руководство коммунистических Советов призвало войска, находящиеся в Мюнхене, оборонять город от «белых», полк Гитлера сохранил нейтралитет. Сам Гитлер на митинге заявил: «Товарищи, мы ведь не революционная гвардия, состоящая из сбежавшихся отовсюду евреев. Фельдфебель Шюсслер совершенно прав, предлагая сохранять нейтралитет». Когда Мюнхен заняли «белые», они учинили террор (замечу в скобках, что точно так же вели себя баварские «красные», широко практикуя расстрелы заложников и пленных). Более 180 человек было расстреляно по приговорам ускоренных военно-полевых судов, еще больше — просто без суда и следствия. Среди последних было и несколько десятков русских военнопленных, примкнувших к восстанию. В горячке первых победных часов Гитлер был арестован солдатами добровольческого корпуса Франца фон Эппа, но почти сразу же освобожден по просьбе офицеров 2-го Баварского пехотного полка. Его откомандировали в распоряжение комиссии по расследованию революционных событий. Гитлер свидетельствовал о тех действиях революционеров, которые ему довелось наблюдать. В июне 1919 года он был направлен на курсы повышения квалификации, где демобилизованные и освобожденные из плена немецкие солдаты должны были познакомиться с основами «государственного и гражданского мышления».

Здесь Гитлер прослушал курсы: «Германская история со времен Реформации», «Политическая история войн», «Теория и практика социализма», «Наша экономическая ситуация и условия мира» и «Взаимосвязь внутренней и внешней политики». Курсантов также познакомили с внешней политикой после мировой войны, большевистской диктатурой в России, экономикой сельского хозяйства, устройством новой германской армии — рейхсвера, ценовой политикой, а также с общественно-политической ситуацией в Баварии и ее значением для сохранения германского единства. Преподавателей курсов Гитлер впоследствии называл своими единомышленниками. Они проповедовали нехитрые тезисы о важной роли рейхсвера в создании «разумного внутриполитического устройства», а для улучшения внешнеполитического положения Германии признавалось необходимым, чтобы «государство вновь стало хозяином в собственном доме». Особенно близким оказался Гитлеру доцент Готфрид Федер, читавший курс по экономике финансов и развивавший теорию «отмены процентного ига» (в установлении «ига» он обвинял евреев). Гитлер и Федер, равно как и некоторые другие участники курсов, размышляли о необходимости создания «социал-революционной партии», которая смогла бы перехватить влияние на массы у социал-демократов и коммунистов. Католическая Партия центра, равно как и национально-буржуазные партии, считал Гитлер, на эту роль не годились, поскольку «запятнали себя участием в ноябрьском предательстве». Однако тогда до создания новой партии дело еще не дошло. Профессор Александр фон Мюллер, читавший на курсах историю войн и историю Германии после Реформации, так описал свою встречу с Гитлером: «После лекции я наткнулся на небольшую группу людей, собравшуюся вокруг человека, что-то страстно объяснявшего каким-то странным гортанным голосом. У меня возникло ощущение, что, возбуждая людей, он сам заражается этим возбуждением. Я видел его бледное лицо со свисавшей на лоб совершенно невоенной челкой волос, с коротко подстриженными усами и удивительно большими голубыми, глазами, горевшими холодным фанатизмом». Уже тогда Гитлер ощутил себя незаурядным оратором и трибуном, способным повести за собой массы.

Гитлер так убедительно изничтожал в своих выступлениях евреев и марксистов, что руководитель агитационного отдела 4-й Баварской группировки рейхсвера предложил ему стать политработником. После окончания курсов, в июле 1919 года, его назначили офицером по пропаганде (это должность в роте, причем внештатная, а не чин, и занимать ее могли как солдаты, так и офицеры) в 41-й пехотный полк в Мюнхене. Гитлер вспоминал в 1921 году: «В этом полку, а также и в других частях я часто читал доклады о безумии красной кровавой диктатуры и с радостью отмечал, что из этих солдат... создается первый отряд моих единомышленников». Командование отметило Гитлера как «отличного и темпераментного оратора, умеющего завладеть вниманием аудитории». Один из сослуживцев, Лоренц Франк, свидетельствовал: «Гитлер — прирожденный народный трибун, который своим фанатизмом и близостью к народу... может побудить аудиторию внимательно слушать и размышлять». По воспоминаниям других, Гитлер уже тогда умел доводить слушателей «до состояния восторга».

В 1942 году, обращаясь к выпускникам военных училищ, Гитлер добрым словом помянул свой опыт 1919 года и связал его с идеями социал-дарвинизма: «Когда в 1918 году поникли знамена, возросла моя вера. И не только вера, но и протест против капитуляции перед, казалось бы, неминуемой судьбой. В отличие от многих других я был убежден, что на этом не может закончиться история германского народа, если только сам народ не захочет полностью отказаться от своего будущего. И тогда я вновь начал по мере моих сил и возможностей бороться, поскольку верил, что только борьба может побудить в немецком народе победоносное движение, которое когда-нибудь вновь возвысит его... Чрезвычайно глубокая мысль одного из величайших военных философов заключается в том, что борьба, а следовательно, и война является матерью всех вещей... Во всей вселенной царит один только вечный отбор, в ходе которого сильнейший в конечном счете приобретает право на жизнь, а слабейший гибнет. Одни утверждают, что природа жестока и немилосердна, но другие понимают, что природа всего лишь повинуется железному закону логики... Тот, кто, исходя из своих ощущений или мировоззрения, пытается восстать против этого закона, устраняет этим не закон, а самого себя. История доказывает, что целые народы становятся слабыми. Они не устранили закон, а сами бесследно исчезли... Необходимо, чтобы этой мыслью овладели в первую очередь те, кто перед лицом всемогущего творца мира выходит на суд, где решается вопрос о силе и слабости людей... Эта борьба... приведет в конце концов к непрекращающемуся отбору... лучших и более стойких. Поэтому мы видим в этой борьбе элемент построения основ жизни человечества и всего живого».